— Как куда? — Танк стряхнул пепел в пепельницу и развалился на стуле — в кабинете следователя Следственного Комитета он чувствовал себя неуютно, но вальяжной позой постарался скрыть свое волнение. — К друзьям, конечно. Приехал домой, поспал немного и поехал.
— И друзья могут подтвердить ваши показания? — Федину не понравилась показная, вальяжная поза «свидетеля».
— А то! В начале одиннадцатого мы уже сидели за столом — провожали Старый Год.
В этом месте Федин отвлекся на звонок следователя Свиркина — Антон Петрович сообщил коллеге, что возбужденное дело в связи со смертью Валентины Николаевны Ватутиной официально закрыто — суицид однозначно и что в крови Валентины Николаевны было полно алкоголя — пила, батенька, да еще как пила! — а когда освободился, обратил внимание, что бывший телохранитель Ватутина почти заполнил пепельницу окурками.
— И вы ничего не знали, что произошло с вашим шефом? — спросил Федин, возвращаясь к прерванному разговору.
— Откуда? Мы как с ребятами тридцать первого замутили, так я только третьего числа очухался. А когда проспался, в Турцию улетел. Могу паспорт показать, — Танк достал из кармана заграничный паспорт и протянул следователю.
Федин проверил паспорт, записал в блокнот таможенные отметки и вернул телохранителю.
— А почему уволились с фирмы? — вынимая из ящика новую пепельницу и подвигая ее Тайнинцеву — тот посмотрел на гору своих окурков и перестал курить.
— А что нельзя? — с вызовом спросил молодой парень, закидывая ногу на ногу — он ничего не боится.
— Ну, а все-таки? — настаивал Федин.
— Хочу заграницу съездить — там работу поискать.
— А деньги?
— Деньги дело наживное — там заработаю.
Позиция Танка была весьма обычная и подозрений не вызывала, но Федину не понравилась его манера держаться: парень всем своим видом хотел показать, что не волнуется в кабинете следователя, а по своему опыту Федин знал, что даже совершенно невиновные люди в кабинетах прокуратуры и Следственного Комитета чувствовали себя скованно. Поэтому Федин на этом не успокоился и продолжил «допрос».
— А здесь вам хорошо платили?
— Не жалуюсь.
— Скажите, Тайнинцев, а кто знал, что у Георгия Рудольфовича Ватутина есть любовница?
— Да все знали, — честно признался Танк. — Шеф ее не особенно и скрывал от людей — с собой на все мероприятия таскал. Ну, не Валентину же Николаевну вести на банкет?! Та дама намного моложе, да и класс другой.
— Фамилию вы, конечно же, не знаете.
— На что мне ее фамилия? Мне с ней в ЗАГС не идти — звали ее Вероника Арнольдовна, а фамилию не спрашивал.
— И никто Валентине Николаевне не рассказывал о таком поведении ее мужа? — усомнился Федин в словах Тайнинцева.
— Рассказывал? Зачем? — удивился бывший телохранитель Ватутина. — Что мы, не люди что ли?! Не понимали разве своего шефа — у каждого свои слабости — тем более, что шеф за работу платил хорошо, никого не обижал, а если бы узнал, что его жене о его маленьких шалостях настучали, то обязательно бы уволил этого человека — кому ж охота терять такое денежное место — вот и молчали.
— Когда вы узнали, что Валентина Николаевна умерла? — Федин был не доволен собой — ему так и не удалось подловить телохранителя на неточностях и сокрытии правды.
— Когда узнал… — поднял глаза к потолку Тайнинцев. — Недавно: на фирму заскочил за трудовой книжкой и узнал. Еще узнал о том, что следствие идет, и меня вроде разыскивают. Мне Настасья ваш телефон дала — вот я и позвонил.
— Кстати, какие отношения были у секретарши и Ватутина, — Федин попытался прощупать парня с другой стороны.
— Ну, сначала лямурные, — усмехнулся Танк, — а потом шеф посерьезнее и покрасивее мадам нашел и Настьку бортанул.
— Анастасия переживала.
— Да вроде нет, — дернул накаченным плечом телохранитель. — При мне скандалов не устраивала, а там кто ж знает. Это вам лучше у девчонок спросить про переживания — я в офисе мало бывал.
— Скажите, Никита, а Георгий Рудольфович вам доверял?
— А то! Сколько раз к себе домой за документами посылал.
— А какие отношения у вас были с домашними Ватутина.
Танк напрягся, и Федин это тут же почувствовал — попал в цель.
— Какие отношения могут быть у личного телохранителя с женой шефа — нормальные, рабочие.
— Вообще-то, я имел в виду ваши отношения с Властелиной — все работающие в загородном доме Ватутина утверждают, что у вас были романтические отношения: шептание по углам и все такое.
— С такой соплячкой? Брехня! — Танк сжал кулак и стукнул себя по колену. — Бегала она за мной — это факт, но, чтобы отношения! Я что похож на идиота? Мне проблемы с малолетками не нужны — я закон знаю! К тому же, она дочь шефа.
— У меня есть сведения, — выдержав паузу, продолжил Федин, — что Властелина Георгиевна передавала вам крупную сумму денег.
— Что? — подскочил на стуле Тайнинцев — он совсем не ожидал «удара» с этой стороны — откуда это стало известно? — Это вам сама Власка сказала?
— Ответьте на вопрос.
Танк взял себя в руки, прямо посмотрел в глаза следователю и четко произнес:
— Никаких денег Властелина Георгиевна Ватутина мне не передавала.
— Вы уверены? — хищно оскалился Федин. — Может, вы у нее в долг денег просили?
— Нет.
Федин понял, что парень насторожился и больше не скажет ничего интересного.
— Ладно, на сегодня закончим, но, если в ближайшее время вы соберетесь уезжать заграницу, сообщите мне — осталось еще несколько невыясненных вопросов и не хотелось бы разыскивать вас заграницей, чтобы получить на них ответы.
— Если буду уезжать заграницу — обязательно позвоню.
На этом разговор закончился — Федину следовало лучше подготовиться к его продолжению.
35
Потеряв цель в жизни, Властелина замкнулась в себе.
В новую школу она ходила неохотно, хотя уровень ее знаний позволил ей стать лучшей ученицей из всех выпускных классов. Учителя радовались новой ученице и прочили ей золотую медаль.
Властелина же воспринимала свои успехи довольно равнодушно, вечерами она вспоминала свою прошлую жизнь в шикарном загородном особняке, веселые вечеринки с друзьями и уныние заползало не только в ее голову, но и в сердце. Ей начало казаться, что настоящая жизнь безвозвратно ушла, осталась какая-то кошмарная и нереальная — жить такой жизнью Властелина не хотела.
Что ждет ее впереди при таком жизненном раскладе?
Все чаще и чаще задавала она себе этот вопрос и, отвечая на него, впадала в еще большее уныние.
Ну, закончит она эту дурацкую общеобразовательную школу, ну, поступит со своей медалью в средненький институт — ни Англии, ни Америки ей все равно не видать, а раз не видать, так зачем и стараться.
Властелина подсчитала, сколько времени ей придется работать, получая тысячу долларов в месяц, чтобы скопить деньги на учебу в Англии или Америке — получилось двадцать лет и десять месяцев — это только на учебу без перелетов и карманных денег, при этом, копя деньги, она не должна есть, пить, одеваться и далее по списку. Конечно, если она будет получать две тысячи долларов в месяц, то на учебу она накопит гораздо быстрее, но вряд ли в тридцать лет ее примут в Оксфорд или Гарвард.
В общем, как ни старайся, самой на учебу ей не заработать!
Оставалось только ограбить банк или какого-нибудь завалявшегося миллионера (не завалявшиеся миллионеры давно уже уехали из России). Несколько дней эта идея не давала ей покоя, но подходящего для ограбления миллионера в ее окружении так и не нашлось. Тогда Властелина снизила денежную планку до полумиллиона долларов, и выбор пал все на того же Бориса Яковлевича Либмана — раз не захотел жениться на ней, то пусть раскошеливается (услышав предложение Властелины о женитьбе, Борис Яковлевич панически замахал руками: семья Ватутиных и так порядком ему подпортила здоровье). Правда, Властелина была совершенно уверена, что нужной ей суммы в наличности у юрисконсульта нет, однако, при желании и частичной ежегодной выплате он вполне мог справиться с такой «обузой». Оставалось только заставить его согласиться финансировать ее учебу заграницей — пусть даже частично, остальную сумму она постарается найти сама: продаст квартиру и кое-что из вещей.
Идея насчет вещей Властелине понравилась, и она с энтузиазмом принялась потрошить запечатанные скотчем коробки, раскладывая вещи по кучкам (себе девушка оставляла в основном практичные вещи) — и как это она раньше не догадалась устроить грандиозную распродажу своих и материнских «шмоток»!
В чем — в чем, а в нарядах Властелина знала толк: разобрав несколько коробок с вещами, она привела их в приличный вид и, принеся на работу (днем после школы несколько часов девушка работала упаковщицей на парфюмерной фирме), с успехом продала ношеные вещи. Вырученная сумма намного превышала ее месячную заработную плату, что ни мало порадовало начинающую «бизнес-вуман». Начало было положено и дальше дело с распродажей вещей приобрело систематический характер.
Работницы жалели девушку-сиротку и с удовольствием покупали у нее «гламурные» вещи, тем, более, что цены на них были вполне приемлемые.
После вещей в продажный поток попали обувь и всевозможные аксессуары: сумки, шарфы, шляпки, перчатки и украшения Властелины и оставшиеся от матери (в сейф прятались только самые дорогие). Она не жалела ни серег, ни колечек с бриллиантами, подаренных отцом или матерью, понимая, что носить их при ее нынешней жизни просто некуда, да и через чур вызывающе.
Потом в продажный поток влились дорогие безделушки, статуэтки, столовое серебро, хрусталь, вазы и прочие «обиходные» предметы. Книги Властелина продала оптом в частные руки и выручила просто огромную сумму — она и не думала, что в их доме имеется приличная библиотека.
Количество коробок постепенно уменьшалось, и комнаты освобождались — Властелина теперь смогла пользоваться двумя комнатами: в маленькой она устроила себе спальню, хотя запечатанных коробок было по-прежнему еще много. Пристрастившись к разби