— Это что? — удивился Павел.
Броня загадочно улыбнулась и ушла, ничего не ответив.
Глава 3
Утром Фаня с Петей встретились на кухне. Он встал чуть раньше ее — сварил кофе, приготовил яичницу и бутерброды. За завтраком обсудили предстоящие выходные. Петя предложил сходить на модную премьеру.
Фаня вдруг поймала себя на странной мысли. Ей показалось, что они с Петей женаты уже много лет, от чего их отношения утратили остроту и новизну. Но ведь так не должно быть? Ведь раньше у нее было не так? Стоп. А как было раньше? Надо вспомнить.
Первый серьезный роман у нее начался в Москве, в институте, куда Фаня приехала учиться из провинциальной тихой Вологды. Все было как положено: водоворот страстей, бурные ссоры, примирения и безумная любовь. Фанин возлюбленный учился на этом же курсе и намеревался, как и она, стать журналистом. Они были вместе пять лет и собирались пожениться, но за месяц до свадьбы произошла трагедия. Ее жених погиб в результате несчастного случая.
После его смерти она долго не могла прийти в себя. Депрессия затянулась — Фаня не хотела просыпаться по утрам и ни в чем не видела смысла. Потом поняла, что надо как-то выбираться из болота уныния, и с головой ушла в дела. Следующие три года она посвятила исключительно карьере — трудилась яростно, целеустремленно, не размениваясь ни на что кроме работы. А потом нежданно-негаданно встретила новую любовь.
На этот раз ее избранник оказался известным актером. Фаня познакомилась с ним, приехав в Сочи на кинофестиваль готовить репортаж для своей газеты. В первый же день отправилась на пляж, а там — ОН. Сидит у моря в шезлонге, как в засаде. Загорелый, темные очки, красивый торс, трусы известного бренда. Снимается в ролях мужественных героев. Такой чистый Сильвестр Сталлоне — где надо изобразить силу и размах, сразу на помощь зовут его. И он приходит, правда, за большие деньги.
Фаня его приметила, подошла, спросила об интервью, а он раз — и усадил ее к себе на колени. Отчего же, говорит, не побеседовать об искусстве с симпатичной девушкой?! Добеседовались до того, что уезжали с фестиваля вместе. Роман продолжился в Москве.
Сейчас она сказала бы о нем так: он был яблоком, красивым яблоком; и вот она к нему так и этак подбиралась с разных сторон, а когда раскусила, оказалось, что яблоко с червоточиной. Сначала она не понимала, что он ее использует, а потом, даже когда стала понимать, не могла от него отказаться. Такая страсть была, что наплевать на гордость и амбиции. Хотя этот самый киношный прынц регулярно уязвлял ее гордость.
Звонил, например, и сообщал: «Дорогая, сегодня не жди! Почему? Потому что я занят! Съемки, интервью, спортзал, еще тысяча причин». И завтра он занят, а послезавтра у звезды интервью и важные встречи, в ближайший месяц — плотный гастрольный график, но ты, Стефания, жди, возможно, он вспомнит о твоем существовании и уделит тебе толику своего звездного внимания! И ведь она ждала, удивляясь — неужели в ней есть нечто мазохистское? Она — жертва? Ну уж нет! Она никогда не отличалась виктимностью. Так чего ради она сейчас, сознательно, отдавая себе в том отчет, постоянно лезет в эту кучу… эм-м-м… неприятностей?!
Ведь до смешного доходило — три раза она порывалась уйти от этого актера и три раза с соплями и переживаниями к нему возвращалась! Прямо зависимость какая-то! Как наркоманка, бежала к любовнику за очередной порцией яда в кровь из боли и унижений и получала по полной программе!
На тот момент она уже поняла, что с ней случилось худшее — она связалась с «плохим парнем». Ее избранник был «парнем-чипсой» или «парнем — соленой фисташкой»! Спросите: это как? А вот жрешь чипсы, уж конечно понимая, что это вредно, но пока все не съешь — не остановишься. Так и с ее актером — дрянь жуткая и вредная, однако же она никак не могла от него оторваться, будто приклеили, в самом деле!
А потом она забеременела. И сообщила прынцу — мол, так и так, случилось страшное! Тот отреагировал весьма своеобразно — сначала покраснел, затем побледнел, потом надулся и выпалил с апломбом: «Этого не может быть!»
Фаня опешила: почему же не может быть? Собственно, что в ее беременности такого невероятного? А он окончательно припечатал ее словами: «Не придумывай лишнего!» Ага! Лишнего! И это когда она приперлась к нему прямо с УЗИ, которое выдало беспощадный приговор: да, гражданка беременна! А прынц говорит, что этого быть не может, и полагает, что ему виднее.
Фаня не сдержалась и со словами «между нами все кончено!» залепила ему по красивой морде душевную плюху! И ушла в свою жизнь.
Он ее не удерживал, впрочем. Скорее всего даже был рад такому удачному финалу.
После разрыва Фаня страдала, что уж там скрывать. Заливалась слезами, не спала по ночам и все время ждала, что он одумается и предложит ей быть вместе. Злилась на себя: «Вот есть же девушки-кошки, которые имеют свойство всегда приземляться на четыре лапы и легко восстанавливаться после разрыва с мужчиной. Хотела бы я так! Но нет… Моя природа собачья — безутешно тосковать, когда тебя бросили, и выть вдогонку ушедшему хозяину. И как бы мне это в себе ни хотелось изменить — ничего не выйдет!»
Но на пятимесячном сроке беременности любовь и страдания для Фани неожиданно закончились. Как будто болел зуб — мучительно, невыносимо, и вдруг его вырвали, и боль отпустила. Она переболела этой любовью, все перегорело.
За месяц до родов Фаня поехала в Вологду, к маме. Рожать сбегала так — словно между делом. Появился у нее здоровый активный мальчик. Назвали Василием. И тут Фаня задумалась, — что делать с этой кричащей неразумной лялькой? Ей, между прочим, пора в Москву, работать. Она не может сейчас поставить крест на карьере.
Решение нашлось само собой — вот оно, очень ответственное, с высшим педагогическим образованием, называется мама. Фаня подкинула младенца матушке и уехала в Москву, когда сыну было два месяца. Нет, конечно, при любой возможности она приезжала в Вологду, но, учитывая ее безумную загруженность в журнале, возможность такая представлялась нечасто.
Сейчас ее сыну Васе уже было пять лет. Фаня звонила ему почти каждый день и читала сказки по телефону. Вася, наверное, ее воспринимал как тетю из телевизора, Оксану Федорову, например, из «Спокойной ночи, малыши».
Кстати, у Васи и отец имеется. А может, правильнее сказать — дедушка. Мамин муж, короче говоря. Пару лет назад Фаня устроила мамину личную жизнь. В очередной приезд в Вологду случайно встретила на улице отца своей школьной подруги и подумала: а почему бы и нет? Мужчина порядочный, вдовец, жильем обеспечен (не будет претендовать на мамины и без того скудные метры) и даже без вредных привычек (ну почти). Пригласила его в гости. Он не отказался.
Когда гость ушел, Фаня спросила у мамы:
— Как он тебе?
Мама не поняла:
— Ну что сказать? Мужчина, по всему видать, положительный! Серьезный. Не то что эти молодые попрыгунчики! Но… он ведь пожилой, Фанечка… Намного старше тебя!
— Ты все правильно говоришь, мама, — улыбнулась Фаня, — мне он мало подходит, а вот тебе в самый раз!
— Ты о чем, дочь? — У мамы вытянулось лицо.
В общем, благодаря Фане встретились два одиночества. Для полного счастья у них есть все, что надо, — даже общий ребенок, Фанин сынишка.
Все эти годы после рождения сына Фаня работала как проклятая, никакой личной жизни, но девять месяцев назад на дружеской вечеринке она встретила Петю. Во время фуршета она почувствовала, что ее буквально пожирают глазами, и, оглянувшись, увидела высокого, широкоплечего привлекательного незнакомца. Она улыбнулась красавчику. А он подошел к ней, взял за руку и молча повел за собой. Что удивительно — Фаня пошла. Ничего не спросив. И только в его машине они, собственно, уже и познакомились.
«Петр!» — «Стефания!»
Потом Петя признался ей, что влюбился с первого взгляда. А она ему сразу выложила правду — и про ребенка, и про роман с актером актеровичем, а главное — про того парня, которого любила и с кем могла бы прожить всю жизнь, если бы не трагедия.
На улице шел ливень, они сидели в Петином джипе. Фаня пила коньяк, который захватила с фуршета, ревела и рассказывала Пете о своем прошлом.
«Я его очень любила! И он меня любил! Собирались пожениться. А за месяц до свадьбы все разбилось, рухнуло… В тот вечер мы приехали в загородный дом к друзьям, и я вдруг вспомнила, что у меня нет сигарет. Попросила его съездить купить сигареты. Это я, я послала его на смерть! За этими гребаными сигаретами! Шестьсот метров, всего шестьсот метров до магазина. А навстречу трактор без опознавательных знаков, в темноте! Смял всю мою жизнь. А после этого не было ничего настоящего… Разве что сын».
Петя слушал и молчал. В нужный, самый слезный момент достал свой носовой платок и протянул Фане. Потом они поехали к ней и провели ночь в постели. А утром Петя серьезно сказал ей: «Просто позволь мне сделать тебя счастливой!»
Он окружил ее заботой и вниманием. Он действительно старался сделать ее счастливой, и не его вина в том, что у него не получилось.
— Так что насчет Нового года? — спросил Петр.
Фаня едва не подавилась кофе.
— Я еще не решила, пока не знаю.
— Может, купить елку? Все-таки это наш первый Новый год!
Он взял ее за руку.
— Хорошая идея, — виновато улыбнулась Фаня. — Извини, у меня много работы сегодня, я побежала.
Работы и впрямь было много — сдавали номер, после обеда у нее было интервью, потом еще ряд важных встреч, а вечером в редакции она столкнулась со своим бывшим коллегой Куприяновым. Несколько лет назад он вышел на пенсию (провожали его всем коллективом, с почетом — как старейшего, уважаемого журналиста, слывшего «честью и совестью» в журналистских кругах); иногда старик захаживал в редакцию погонять чаи и потолковать о жизни. Фаня любила поговорить с ним обо всем на свете, да и он относился к ней с симпатией, хвалил и называл «очень небездарным журналистом».