Он немного помолчал, а я в это время гадала, о чем же он думает. Может, мне и не стоит это знать.
– А что в этом самое тяжелое? – прошептала я, по-прежнему сожалея о своем бессилии.
– Самое тяжелое – это ощущение… что не контролируешь себя, – медленно произнес он. – Ощущение неуверенности в самом себе – и мысли, что, может, тебе нужно держаться от меня подальше, да и другим тоже. Словно я какое-то чудовище, способное кого-то изуродовать. Ты же видела Эмили. Сэм дал слабину всего-то на секунду… а она оказалась слишком близко. А теперь он уже ничего не может исправить. Я слышу его мысли и знаю, что это такое…
– Кому хочется быть кошмаром, чудовищем?
– И потом, это же накатывает на меня так легко, у меня это получается лучше, чем у остальных… А может, это делает меня меньше человеком, чем Эмбри или Сэма? Иногда я боюсь, что теряю себя.
– А это тяжело? Снова обретать себя?
– Только поначалу, – ответил он. – Нужна тренировка, чтобы перерождаться из одного в другое. Но у меня это получается легче.
– Почему? – удивилась я.
– Потому что Эфраим Блэк был дедом моего отца, а Квил Атеара Второй был дедом моей матери.
– Квил? – недоуменно спросила я.
– Его прадед, – уточнил Джейкоб. – А знакомый тебе Квил – мой троюродный брат.
– Но почему такое значение имеет то, кто были твои прадеды?
– Потому что Эфраим и Квил были в последней стае. Третьим был Леви. Это у меня в крови по обеим линиям. Так что шансов у меня не было. И у Квила их тоже нет. – Его лицо помрачнело.
– А что в этом самое лучшее? – спросила я в надежде немного его развеселить.
– Самое лучшее, – произнес он, снова улыбаясь, – это скорость.
– Даже лучше, чем на мотоцикле?
– Да никакого сравнения. – Он радостно закивал головой.
– А с какой скоростью ты можешь?..
– Бегать? – закончил он мой вопрос. – Ну, очень быстро. Как бы тебе объяснить наглядно? Мы догнали… как его там? Лорана? Думаю, для тебя это означает больше, чем для всех остальных.
Это действительно много означало для меня. Я представить себе не могла, что волки могут нестись быстрее вампиров. Когда Каллены пускались бежать, они развивали такую скорость, что почти моментально становились невидимыми.
– А теперь расскажи мне что-то такое, чего не знаю я, – сказал он. – Кое-что о вампирах. Как ты все это выдерживала, находясь рядом с ними? Тебе не было страшно?
– Нет, – резко ответила я.
Мой тон заставил его на мгновение задуматься.
– Слушай, а почему твой кровосос все-таки прикончил Джеймса? – внезапно спросил он.
– Джеймс пытался меня убить – для него это было вроде игры. Он проиграл. Ты помнишь, как прошлой весной я лежала в больнице в Финиксе?
Джейкоб судорожно вдохнул.
– Он что, тебя почти достал?
– Вот именно, что почти достал. – Я погладила шрам.
Джейкоб это заметил, потому что держал меня за руку, которой я пошевелила.
– А это что такое? – Он взял мою правую руку и принялся ее изучать. – Это тот твой забавный шрам, который холодный. – Он присмотрелся к нему и ахнул.
– Да, это именно то, что ты думаешь, – сказала я. – Джеймс укусил меня.
Джейкоб вытаращил глаза, и его красновато-коричневая кожа приобрело странный землистый оттенок. Он выглядел так, будто его вот-вот стошнит.
– Но если он тебя укусил… Разве ты не?.. – прохрипел он.
– Эдвард дважды спас мне жизнь, – прошептала я. – Он высосал яд… ну, как после укуса гремучей змеи. – Я дернулась, когда боль обожгла края дыры.
Но дернулась не только я. Я чувствовала, как сидевший рядом Джейкоб затрясся всем телом. Даже машина закачалась.
– Осторожнее, Джейк. Потише. Успокойся.
– Да, – задыхаясь, выдавил он. – Сейчас успокоюсь.
Он быстро замотал головой. Через секунду у него тряслись только руки.
– Все нормально?
– Да, почти. Расскажи мне что-нибудь еще. Что-то, над чем можно подумать.
– Что ты хочешь узнать?
– Да сам не пойму. – Он закрыл глаза, пытаясь сосредоточиться. – Наверное, что-нибудь еще. А у других Калленов были какие-нибудь способности? Например, читать чужие мысли?
Я на мгновение задумалась. Это походило на вопрос, который бы он задал разведчице, а не подруге. Но какой был смысл скрывать то, что я знала? Теперь это уже не имело значения, но могло бы помочь ему лучше держать себя в руках. Поэтому я быстро заговорила, видя перед собой обезображенное лицо Эмили и чувствуя, как по телу побежали мурашки. Я представить себе не могла, как красновато-бурый волк мог бы поместиться в «гольфе». Если бы Джейкоб переродился прямо сейчас, он разнес бы на куски весь гараж.
– Джаспер мог… вроде как управлять эмоциями окружающих его людей. Не из дурных побуждений, а просто чтобы кого-то успокоить, как-то так. Наверное, это очень помогло бы Полу, – добавила я, неловко пошутив. – А вот Элис умела предвидеть то, что вскоре случится. Знаешь будущее, но не полностью. Увиденное ею могло измениться, если кто-то изменял путь, которым шел…
Вроде того, как она увидела, что я умираю… и становлюсь одной из них. Два несвершившихся события. И одно, которое никогда не произойдет. У меня начала кружиться голова, словно в воздухе не хватало кислорода или у меня не было легких.
Джейкоб окончательно взял себя в руки и очень смирно сидел рядом.
– Зачем ты это делаешь? – спросил он и осторожно потянул меня за руку, которой я обхватила грудь, но быстро отпустил ее, потому что она не поддалась.
Я даже не заметила, что двигала руками.
– Ты делаешь так, когда волнуешься. Зачем?
– Мне больно думать о них, – прошептала я. – Такое ощущение, что я не могу дышать… словно я разваливаюсь на части. – Странно, как много я теперь могла рассказать Джейкобу. У нас больше не было тайн друг от друга.
Он погладил меня по волосам.
– Все нормально, Белла, нормально. Я больше не буду об этом. Извини.
– Все хорошо, – хрипло ответила я. – Со мной все время так. Ты ни в чем не виноват.
– Странная мы все-таки парочка, а? – произнес Джейкоб. – Никто не может удержать себя в положенных рамках.
– Жалкая парочка, – согласилась я, по-прежнему задыхаясь.
– По крайней мере, у тебя есть я, а у меня – ты, – заметил он, явно успокоившись от этой мысли.
Я тоже успокоилась.
– Ну, хоть так, – кивнула я.
Когда мы были вместе, все шло хорошо. Но на Джейкобе лежала тяжелая и опасная обязанность, которую он должен был выполнить, поэтому я часто оставалась одна. Я проводила все время в Ла-Пуше ради собственной безопасности, но мне нечем было здесь заняться, чтобы отвлечься от своих переживаний.
Я всегда чувствовала себя неловко в доме Билли. Я немного позанималась матанализом, готовясь к предстоявшей на следующей неделе контрольной, но едва могла думать о математике. Когда у меня не было никаких конкретных дел, я чувствовала, что следовало бы завязать разговор с Билли, соблюдая элементарные нормы приличия. Но Билли не мог заполнить долгие минуты молчания, так что неловкость усиливалась еще больше.
В среду днем я для разнообразия решила пойти в гости к Эмили. Сначала все шло вроде бы нормально. Эмили оказалась жизнерадостным человеком и ни минуты не могла усидеть на одном месте. Я таскалась следом за ней, пока она порхала по домику и саду, мыла и без того блестевшие чистотой полы, выпалывала редкие сорняки, подтягивала ослабшую дверную петлю, протягивала шерстяную пряжу в видавший виды ткацкий станок и в промежутках постоянно готовила еду. Она шутливо жаловалась, что от постоянного бега у ребят резко повысился аппетит, но было легко заметить, что ей нравится ухаживать за ними. Мне с ней было легко – в конце концов, мы обе стали девушками волков.
Я провела в доме Эмили несколько часов, прежде чем явился Сэм. Я еще немного побыла там и, убедившись, что с Джейкобом все в порядке и никаких новостей нет, стала прощаться. Трудно было в больших дозах выносить царившие между ними любовь и взаимопонимание, когда разделить их было не с кем. Так что мне оставалось лишь слоняться по берегу океана, раз за разом меряя шагами каменистый полумесяц.
В одиночестве мне становилось нехорошо. Благодаря новому уровню доверия между мной и Джейкобом теперь я слишком много говорила и думала о Калленах. Но, как бы ни старалась отвлечься, никакие из занимавших меня мыслей не могли надолго заглушить боль у меня в груди. А подумать мне было о чем: я постоянно переживала за Джейкоба и его братьев-волков, ужасно волновалась за Чарли и остальных, считавших, что они охотятся на волков, все сильнее погружалась в отношения с Джейкобом даже без сознательного решения двигаться дальше в этом направлении и не знала, что с этим делать дальше.
В конце концов я остановилась, потому что больше не могла дышать, опустилась на влажные камни и свернулась калачиком. В таком положении меня и увидел Джейкоб, и по выражению его лица я догадалась, что он все понял.
– Извини, – сразу же сказал он, поднял меня с камней и обнял. Только тут я поняла, что замерзла. От его жара меня бросило в дрожь, но, по крайней мере, рядом с ним я могла дышать.
– Я порчу тебе все каникулы, – виновато произнес Джейкоб, когда мы зашагали по берегу.
– Нет, не портишь. У меня все равно не было никаких планов. В любом случае, я, похоже, не люблю весенние каникулы.
– Завтра утром я сделаю паузу. Другие смогут патрулировать территорию и без меня. Мы придумаем что-нибудь веселое.
Теперь это слово стало совершенно неуместным в моей жизни, едва понятным и очень странным.
– Веселое?
– Тебе нужно именно что-нибудь веселое. Хм-м… – Джейкоб в глубокой задумчивости смотрел на вздымавшиеся серые волны. При взгляде на горизонт его осенило.
– Вот оно! – радостно вскричал он. – Надо сдержать еще одно свое обещание.
– Ты это о чем?
Он отпустил мою руку и указал на южную оконечность пляжа, где ровный каменистый полумесяц упирался в отвесные береговые утесы. Я смотрела на него, ничего не понимая.