Элис снова кивнула, словно поняла, о чем я думаю.
– Как правило, они не ввязываются в конфликты. Нет таких дураков, чтобы вставать им поперек дороги. Они живут у себя в городе и отлучаются лишь для исполнения обязанностей.
– Обязанностей? – удивилась я.
– А разве Эдвард тебе не рассказывал, что они делают?
– Нет, – ответила я, чувствуя полное непонимание.
Элис снова взглянула поверх моей головы в сторону бизнесмена в наушниках, после чего поднесла свои ледяные губы к моему уху.
– Есть причина, по которой он назвал их августейшим семейством… правящим классом. За много тысяч лет они добились положения, позволяющего им следить за исполнением правил, что в переводе на обычный язык означает наказание преступников. Они решительно и жестко выполняют эту обязанность.
Я потрясенно вытаращила глаза.
– Разве есть какие-то правила? – спросила я громче, чем следовало бы.
– Тсс!
– Почему никто не сказал мне об этом раньше? – рассерженно прошептала я. – Ведь я хотела стать… одной из вас. Разве мне не должны были объяснить эти правила?
Элис коротко хохотнула, развеселившись из-за моей бурной реакции.
– Все не так сложно, Белла. Существует лишь один главный запрет, и если ты хорошенько подумаешь, то сама обо всем догадаешься.
Я задумалась.
– Нет. Понятия не имею.
Элис разочарованно покачала головой.
– Возможно, ответ слишком очевиден. Мы просто должны хранить в тайне свое существование.
– Ой! – Это действительно было очевидно.
– Это разумно и логично, и большинству из нас реклама и известность не нужны, – продолжила она. – Однако раз в несколько столетий одному из нас становится скучно. Или он сходит с ума. Не знаю. И вот тут, прежде чем он успеет скомпрометировать себя или всех остальных, на сцену выходят Вольтури.
– Значит, Эдвард…
– Собирается нарушить все законы в их городе, которым они тайно управляют три тысячи лет, еще со времен этрусков. Они так тщательно охраняют и защищают свой город, что запрещают охотиться в его пределах. Наверное, Вольтерра – самый безопасный город в мире. По крайней мере, в смысле нападения вампиров.
– Но ты сказала, что они не покидают город. Как же тогда они питаются?
– Они его не покидают. Им доставляют пищу извне, иногда очень издалека. Это дает их стражникам хоть какое-то занятие, когда они не уничтожают бродяг в окрестностях. Или же не оберегают Вольтури от огласки…
– От ситуаций, вроде той, в которой оказался Эдвард, – закончила я за нее. Мне вдруг стало поразительно легко произносить его имя. Я сама не знала почему. Может, потому, что я вообще-то не собиралась долго жить, не видя его. Или вообще жить, если мы опоздаем. Меня успокаивало осознание того, что мой уход окажется легким.
– Сомневаюсь, что они вообще когда-нибудь сталкивались с подобной ситуацией, – с отвращением пробормотала Элис. – Не так уж много найдется вампиров-самоубийц.
У меня с губ сорвался почти неслышный звук, но она, похоже, поняла, что я тихо вскрикнула от боли, и крепко обняла меня.
– Мы сделаем все, что сможем, Белла. Еще ничего не кончено.
– Пока не кончено. – Я дала ей успокоить себя, хотя знала: она считает, что шансы у нас мизерные. – Но Вольтури нас достанут, если мы провалим дело.
Элис напряглась.
– Ты говоришь так, словно это будет хороший финал.
Я пожала плечами.
– Выбрось это из головы, Белла, иначе в Нью-Йорке мы повернем обратно и вернемся в Форкс.
– Что?
– Сама знаешь что. Если мы не успеем сделать что-то для Эдварда, я из кожи вон вылезу, чтобы доставить тебя обратно к Чарли, и никакие неприятности мне от тебя не нужны. Понятно?
– Конечно, Элис.
Она немного отодвинулась и смерила меня суровым взглядом.
– Никаких неприятностей.
– Слово скаута, – пробормотала я.
Она закатила глаза.
– Так, а теперь дай мне сосредоточиться. Я пытаюсь увидеть, что он задумывает.
Элис, продолжая обнимать меня, откинула голову на подголовник и закрыла глаза. Другую руку она прижала к лицу, потирая пальцами виски. Я зачарованно смотрела на нее, казалось, целую вечность. В конце концов, она стала совершено неподвижной, а лицо ее напоминало лик каменной статуи. Шла минута за минутой, и если бы я ничего не знала, то подумала бы, что она заснула. Я не смела нарушить ее покой, чтобы спросить, что происходит.
Я пожалела, что не могу подумать о чем-нибудь приятном. Я не могла позволить себе даже представить те ужасы, навстречу которым мы неслись, или, еще хуже, что мы проиграем. Мне хотелось кричать. И ожидать чего-то я тоже не могла. Возможно, если мне очень-очень повезет, я как-нибудь смогу спасти Эдварда. Но я была не настолько глупа, чтобы решить, что его спасение будет означать, что я смогу остаться с ним. Я не изменилась и не стала особенной. У него не возникнет новых причин захотеть быть со мной.
Увидеть его и снова потерять… Я подавляла в себе боль. Это цена, которую мне придется заплатить, чтобы спасти ему жизнь. И я ее заплачу.
Нам показывали кино, и мой сосед сидел в наушниках. Иногда я поглядывала на фигурки, мелькавшие на небольшом экране, но не могла даже понять, что это за фильм – то ли любовная история, то ли ужасы.
Прошла, казалось, целая вечность, прежде чем самолет начал снижаться. Элис все еще находилась в трансе. Я робко протянула руку, чтобы коснуться ее, но тут же отдернула. Так я проделывала с десяток раз, прежде чем самолет коснулся посадочной полосы.
– Элис, – наконец произнесла я. – Элис, нам надо идти.
Глаза ее очень медленно открылись. Она пару секунд качала головой из стороны в сторону.
– Есть какие-нибудь новости? – тихо спросила я, зная, что сидящий через проход мужчина нас слышит.
– Не совсем, – выдохнула Элис так тихо, что я едва ее расслышала. – Он приближается. Сейчас он решает, как будет их просить.
Нам пришлось бежать, чтобы успеть на пересадку, но это было куда лучше, чем изнывать от ожидания. Как только самолет оторвался от земли, Элис закрыла глаза и снова впала в транс, как и раньше. Я ждала, набравшись терпения. Когда стемнело, я подняла шторку и стала смотреть в кромешную тьму, что было лучше, чем разглядывать прикрывавший окно пластик.
Я была рада, что за долгие месяцы тренировок научилась контролировать свои мысли. И теперь, вместо того, чтобы думать об ужасающей перспективе проститься с жизнью – чтобы бы там Элис ни говорила, – сосредоточилась на более мелких проблемах. Например, что я скажу Чарли, если вернусь. Эта довольно неприятная тема выльется в многочасовой разговор. А Джейкоб? Он обещал ждать меня, но останется ли это обещание в силе? Может, все закончится тем, что я окажусь в Форксе совсем одна, без единой души рядом? Может, мне правде не хотелось остаться живых, что бы ни случилось?
Казалось, прошло всего несколько секунд, прежде чем Элис тронула меня за плечо – я и не заметила, как заснула.
– Белла, – прошипела она слишком громко для затемненного салона, полного спящих людей.
Она не застала меня врасплох – я спала не слишком долго и не слишком крепко.
– Что случилось?
Глаза Элис сверкнули в свете ночника, включенного в ряду позади нас.
– Ничего не случилось, – бодро улыбнулась она. – Все хорошо. Они все еще размышляют, но они решили отказать ему.
– Вольтури? – пробормотала я, слегка запинаясь.
– Конечно. Белла, выше голову. Я уже вижу, что они ему скажут.
– Так скажи мне.
К нам по проходу на цыпочках подошел стюард.
– Не угодно ли дамам подушки? – Его едва слышный шепот прозвучал, как осуждение нашего довольно громкого разговора.
– Нет, благодарю вас, – ответила Элис, одарив его лучезарной улыбкой на поразительно милом лице. Она настолько ошеломила его, что он повернулся и, спотыкаясь, направился на свое место.
– Расскажи мне, – еле слышно выдохнула я.
Элис зашептала мне на ухо:
– Они в нем заинтересованы и считают, что его дар может оказаться им полезен. Они собираются предложить ему место в своей свите.
– А что он ответит?
– Пока не вижу, но держу пари, что это будет сделано достойно. – Она снова улыбнулась. – Это первые хорошие новости, первая передышка. Они заинтригованы, они действительно не хотят его уничтожать: «расточительно» – именно это слово употребит Аро – и этого может оказаться достаточно для того, чтобы заставить его проявить свой дар, причем творчески. Чем дольше он станет обдумывать свои планы, тем лучше для нас.
Этого было мало, чтобы вызвать во мне надежду, чтобы я почувствовала облегчение, которое явно ощущала Элис. По-прежнему существовало слишком много препятствий, из-за которых мы могли не успеть. А если я не проникну за стены города Вольтури, мне не удастся помешать Элис насильно вернуть меня домой.
– Элис?
– Что?
– Я что-то ничего не понимаю. Как ты видишь все это с такой ясностью? А иногда видишь то, что не происходит.
Она прищурилась. Мне стало интересно, догадалась ли она, о чем я думаю.
– Ясность – это если событие происходит прямо сейчас и совсем рядом, и к тому же если я по-настоящему сосредоточена. Отдаленные события, приходящие сами по себе, – просто мимолетные видения, смутные вероятности. Плюс ко всему, мое племя мне гораздо легче увидеть, чем твое. С Эдвардом все даже проще, потому что я с ним практически на одной волне.
– Ты и меня иногда видишь, – напомнила я.
– Не так четко, – покачала головой она.
Я вздохнула.
– Как же мне хочется, чтобы ты оказалась права насчет меня. В самом начале, когда ты только-только увидела происходившее со мной, еще до нашей первой встречи…
– Ты это о чем?
– Ты видела, как я стала одной из вас, – очень тихо произнесла я.
Элис вздохнула.
– Тогда существовала такая возможность.
– Тогда, – повторила я.
– На самом деле, Белла… – Она замешкалась, но потом, похоже, приняла решение. – Если честно, то, по-моему, все это уже перешло все границы. Я подумываю о том, не сделать ли это самой.