«Пятнадцатилетняя девушка помогла подняться по лестнице на платформу незнакомой ей восьмидесятисемилетней старушке».
«Учительница не дает волю своим чувствам в отношении ученика».
«Мужчина после короткого раздумья отказался от намерения убить жену».
«65 миллионов человек каждый вечер ложатся спать, никого не убив и не ударив».
Версий «действительности» так много, что нет никакой возможности говорить о стране как о чем-то едином, сущность которого может быть отражена решительно настроенными новостными структурами. Новости могут представляться авторитетным портретистом действительности. Могут заявлять, что у них есть ответы на все вопросы о происходящем, но способности всесторонне описать эту самую действительность у новостных структур нет. Они избирательно формируют действительность, делая выбор, какие истории достойны внимания широкой общественности, а о каких можно никому ничего не говорить.
В этом дремлет огромная и по большей части недооцененная сила: именно она складывает картинку, в которой каждый гражданин видит других, диктует, каким должно быть наше представление о посторонних людях, создает образ нации в нашем воображении.
Сила эта столь существенна, потому что сюжеты в новостях обретают кумулятивный эффект. Если нам постоянно твердят, что многие наши сограждане безумцы и насильники, мы проникнемся страхом и будем испытывать неуверенность всякий раз, когда возникает необходимость выйти на улицу. Если нам то и дело прозрачно намекают, что деньги и статус превыше всего, мы начинаем ощущать себя униженными обыденной жизнью. Если нас убеждают, что все политики лгут, мы тихонько отбросим идеализм и наивность и начнем высмеивать все планы и заявления. И если нам сказали, что экономика – самый важный индикатор процветания, а как минимум через десятилетие нас ждет катастрофа, мы уже не сможем с прежней уверенностью воспринимать реальность.
Прежде чем впадать в отчаяние от бед, которые, кажется, окружают нас со всех сторон, надо вспомнить, что новости в конечном счете всего лишь набор историй о том, что происходит вокруг, не больше и не меньше.
Наша страна – не только отрубленная рука, изувеченная старушка, три мертвые девочки в подвале, неловкая ситуация для министра, миллионые долги, двойное самоубийство на железнодорожной станции и фатальное столкновение пяти машин на прибрежной автостраде.
Она также и облако, проплывающее над церковным шпилем, и мысль – не причини сильную боль – доктора, подносящего шприц к руке пациента, и полевая мышь у живой изгороди, и маленькая девочка, стучащая ложкой по скорлупе только что сваренного яйца под любящим взглядом матери, и атомная субмарина, решительно и смело патрулирующая морские границы, и завод, производящий новый тип двигателя, и супруг, который, несмотря на постоянные провокации и грубые слова, находит все новые резервы выдержки и прощения.
Это тоже действительность. Новости, которые сообщают нам о стране, это не страна.
Почему новостные структуры так сосредоточены на мрачном? Почему так много жестокого и так мало надежды? Может, они думают, что их аудитория по своей природе чересчур наивна, укрыта от потрясений и довольна собой, а потому в немалой степени нуждается в том, чтобы узнать негативные стороны действительности, переосмыслить свои ожидания относительно других и принять все необходимые меры предосторожности. Идея в том, что без темного реализма новостей в стране возникнет опасная тенденция видеть все в розовом свете и чувствовать глупую удовлетворенность происходящим вокруг.
Если даже оставить в стороне логику этого тезиса, можно, во всяком случае, представить себе, как новостные структуры должны подбирать содержимое своих программ. Располагая бесконечным выбором потенциальных сюжетов, им следует останавливаться на тех, которые, по их мнению, в наибольшей степени отвечают потребностям страны, и ей необходимо узнавать о них в любой конкретный момент, чтобы компенсировать свои слабости и становиться еще более сильной. Именно на таком фундаменте должен строиться процесс отбора новостей.
Эта логика не чужда и нынешним новостным структурам. Что вызывает вопросы, так это верность их суждения о национальных потребностях. Большинство стран, видящих свое будущее в мрачном свете, разуверившихся во всем и ощущающих беспочвенные надежды, проделывают все с точностью до наоборот. Они в опасности по причинам, далеким от тех, которые в настоящий момент нащупаны средствами массовой информации. Они упускают свои шансы из-за чрезмерного страха, озабоченности и уныния. Они слишком хорошо знакомы с длинным перечнем стоящих перед ними проблем и, однако, чувствуют себя такими маленькими, беззащитными и слабыми перед их лицом. Они не видят другого пути, кроме скатывания в пропасть к распадающимся семейным взаимоотношениям, неконтролируемым подросткам, озабоченности статусом, физической уязвимости и экономической разрухе.
Вот тут и возникает стоящая перед новостями задача: не только рассказывать о самом худшем, творящемся в обществе, но также – иногда – примерами напоминать о его гордости, выдержке, надеждах. Падение нации может быть ускорено не только – и не сколько – необоснованным оптимизмом, но созданной средствами массовой информации атмосферой депрессии.
Архитектура предлагает примеры того, как положительное служит обществу. Члены команды, которой поручили проектирование велодрома для Олимпийских игр 2012 г. (менее чем в миле от Норт-Вулвича), прекрасно знали о стоявших перед Британией проблемах: классовое разделение, экономическое неравенство, провалы в образовании, нехватка жилья, большое число разводов, деградация поведения и морали… но решили в данном конкретном случае не заморачиваться этим.
Возможно, это то, какими «другие» смогут стать в Британии: предложение от Олимпийского велодрома, Лондон, 2012 г.
Наоборот, они поставили перед собой задачу создать сооружение, которое красноречиво выразит вежливость, современность, классовую гармонию и воссоединение с природой, в надежде, что все эти качества лучше представят страну в целом языком велосипедного трека, обрамленного стеклом, сталью и западным красным кедром. Здание стало чем-то вроде лести. Оно намекает, что желаемые качества уже широко представлены в стране, хотя на самом деле они только нарождаются или проявляются время от времени.
Мы привыкли думать о лести как о чем-то сентиментальном и опасном, как об уходе от реальности, но это лишь недооценка того, какой может стать действительность. Ребенку, которого хвалят за первые проявления доброты (когда он делится игрушкой с соседским мальчиком или девочкой) и называют молодцом, показывают, в какую сторону двигаться. И предположение, что он вырастет таким вот добрым, конечно же, лесть, но идет она только на пользу.
В этом смысле с новостями та же история, что и с архитектурой. Помимо привычной сосредоточенности на катастрофах и зле, новостям следует иногда выполнять и важнейшую функцию: раздувать искру надежды, которая необходима стране, чтобы проложить правильный курс в море стоящих перед ней проблем. Помогая обществу вскрывать дурные поступки и честно рассказывая о недугах, новости не должны пренебрегать не менее важной задачей: показывать воображаемое общество, достаточно благое, прощающее и здравомыслящее, в построение которого каждому захочется внести свою лепту.
Страх и злость
ПАНИКА ОХВАТЫВАЕТ СОТНИ ЛЮДЕЙ, СЛОВНО МЕТЕОР
АТИПИЧНАЯ ПНЕВМОНИЯ БУДЕТ РАСПРОСТРАНЯТЬСЯ
ОФИСНЫЕ СТУЛЬЯ МОГУТ БЫТЬ СМЕРТЕЛЬНО ОПАСНЫ
ЭЛЕКТРОННЫЕ КНИГИ ВРЕДНЫ ДЕТЯМ
ПОЛИТИЧЕСКОЕ БУДУЩЕЕ В РУИНАХ
НЕДОПУСТИМОЕ ГОЛОВОТЯПСТВО В ПАРЛАМЕНТЕ
Страх и злость – две эмоции, с которыми мы все более ассоциируем новости.
Новости не оставляют никаких сомнений в том, что в мире полным-полно причин для страха: объекты внеземного происхождения, мутирующие вирусы, офисная мебель… К этим и многим другим напастям новости формируют у нас определенное отношение: мы должны ощущать робость, панику, уязвимость. Наши шансы пережить трудности, с которыми сталкивается человечество, представляются крайне сомнительными… однако они слегка возрастают, если мы по привычке продолжаем следить за заголовками.
В разжигании страхов новости беспощадно эксплуатируют нашу слабость по части перспективы.
В изобразительном искусстве чувство перспективы означает способность увидеть разные предметы в их истинном относительном положении в пространстве: далекое выглядит маленьким и смутным, близкое – большим и четким. Для художника это на удивление трудно: научиться переносить перспективу на холст… а это означает, что и в других сферах нашей деятельности с чувством перспективы та же история.
ДЕРЕВНЯ ЭВАКУИРОВАНА В РЕЗУЛЬТАТЕ ОБРУШИВШЕГОСЯ НА БРИТАНИЮ НАВОДНЕНИЯ
Уоллингтон стал одним из многих затопленных районов Британии, автомобилисты попадали в ловушку на дорогах, машины уходили под воду, если их не смывало с асфальта.
Касательно новостей чувство перспективы предполагает способность сравнить некое ужасное событие в настоящем с аналогичными ситуациями из прошлого – с тем чтобы определить уровень внимания и страха, которое событие это должно вызывать.
Держа в уме перспективу, мы скоро осознаем – в отличие от расписываемого в новостях, – что совершенно новое случается крайне редко, по-настоящему удивительного совсем мало, а абсолютно ужасного и того меньше. Революция не означает конца истории, это всего лишь перемена очень многого, как в большом, так и в малом. Экономические индексы не радуют, но в прошлом столетии мы неоднократно попадали в такие же ситуации, и даже самые худшие сценарии предрекают возвращение к жизненным стандартам, на которые мы выходили несколько десятилетий назад, когда считалось, что жить еще можно. Ужасный птичий грипп может внести сумятицу в международные пассажирские перевозки и какое-то время брать верх над известными лекарствами, но исследовательские лаборатории поймут, с чем имеют дело, и справятся с ним. Наводнения – это кошмар, но затрагивают они лишь небольшую часть населения, а вода достаточно быстро сходит. У рака и сердечных заболеваний множество причин, которые до конца так и не удастся понять, но вечная жизнь никогда не стояла на повестке дня. Рим пал, но через шестьсот лет все опять пришло в норму.