«С наилучшими пожеланиями, ваш любящий отец Джефферсон Кайл Кидд».
Послышались громкие возражения на языке кайова, а потом девочку потащили по коридору в ванную. Трудно представить, что десятилетняя немка, пусть и захваченная в плен индейцами, способна метать мыло и керамическую посуду для умывания. Спустя некоторое время соседки вернулись, и рыдания возобновились с удвоенной силой. А затем миссис Гэннет запела.
Капитан склонил голову и прислушался. Хороший голос, чистое легкое сопрано. Она спела гимн «Иисус, храни меня у креста» и начала «Все хорошо в моей душе». Капитан бережно взял со стола письмо и начал медленно складывать. «Когда покой, как река, омоет мой путь…» Очень хорошо. В семьдесят один год он заслужил покой речного берега, но, судя по всему, пока его не получит. За окном город Даллас громоздил дома из свежих досок и кирпича, разносил вокруг грохот экипажей и крики людей на паромной переправе. Чем представляются девочке эти рукотворные утесы и прямые дороги? Рыдания стихли. Миссис Гэннет запела «Черный цвет» – непростая песня для исполнения без аккомпанемента. Старинная народная мелодия в дорийском ладу. Наверное, девочка слушала внимательно, потому что неожиданные повороты и странные кельтские интервалы близки индейской манере пения. Капитан спросил себя, почему за целый год не предложил милой женщине свои ухаживания, и без труда нашел ответ. Потому что дочери считали, что он должен хранить верность памяти их матери, и если бы узнали о чем-то подобном, осудили бы без жалости и снисхождения.
Наконец за тонкой стеной воцарилась тишина. Капитан Кидд задул лампу. Все, пора на работу.
Глава 10
Низкие тяжелые тучи обещали продолжение дождя. Театр «Бродвей» располагал удобным залом, а это означало, что люди будут слушать заинтересованно и терпеливо, не торопясь выйти на улицу. Как всегда, капитан принес собственный фонарь. Поставил слева от себя, поскольку был левшой, и направил луч на мелкий серый текст. На край кафедры положил маленькие золотые охотничьи часы. Возле входной двери, как и на любом другом общественном собрании, дежурили два солдата армии Соединенных Штатов. Техас по-прежнему оставался под военным управлением.
Чрезвычайный режим мог закончиться через несколько месяцев, но только в том случае, если делегация Техаса получит место в Конгрессе. Во время недавних выборов губернатора штата борьба шла не между старинными южными демократами и верными идее объединения республиканцами. Ничего подобного. Традиционная южная демократическая партия в Техасе больше не существовала, а две фракции республиканцев конкурировали между собой. Та часть партии, которую возглавлял Генри Уинтер Дэвис, требовала установления диктатуры. Другая же часть под руководством Гамильтона занимала не столь радикальную позицию. И обе группировки бесстыдно грабили штат. Не имело смысла обращаться к властям за помощью в установлении прав на землю. Облеченные высокими полномочиями государственные служащие занимались преимущественно наполнением собственных карманов. Оформление наследства Бетанкуров займет у Элизабет несколько лет, но намного важнее, что сам процесс доставит ей немалое удовольствие, а в случае успеха принесет глубокое удовлетворение.
Народу в театре собралось много; в банку со звоном падали монеты. Как всегда, капитан Кидд начал выступление с благодарности в адрес владельца зала и лаконичного комментария относительно состояния дорог из Уичито-Фолс в Спаниш-Форт, а потом сюда, в Даллас. Закончив краткую вступительную речь, он развернул свежий номер «Лондон таймс». Подобным способом капитан приглашал слушателей настроиться на иное состояние ума и перенестись в далекие таинственные страны, описанные в малопонятных, но захватывающих подробностях.
Капитан прочитал о предпринятой колониальным правительством Британской империи попытке пересчитать своих подданных – иными словами, провести перепись населения. Однако племена Индии восстали против переписчиков, поскольку замужние женщины не имели права произносить вслух имена мужей (дружными кивками слушатели выразили мнение, что люди в дальних странах ведут себя необъяснимо). Прочитал о буре в Лондоне, сорвавшей с труб колпаки (на лицах слушателей возник вопрос: что еще за колпаки на трубах?). И наконец, перешел к сообщению о новом консервном заводе в Чикаго, способном принять и переработать столько скота, сколько поставят фермеры. В зале сидели люди, готовые перегонять скот в штат Иллинойс – конечно, если удастся избежать встречи с дикими индейскими племенами, – они слушали с особым, личным интересом. Затем капитан поведал о толпах ирландцев, высадившихся в Нью-Йорке с пассажирского парохода «Аврора», о достигшей равнин нового штата Небраска железной дороге, об очередном извержении мексиканского вулкана Попокатепетль. Сообщил обо всем на свете, кроме политической жизни штата Техас. Кто-то спросил:
– А почему не читаете газету губернатора Дэвиса?
Капитан Кидд аккуратно сложил страницы и сдержанно ответил:
– Сэр, вы и сами прекрасно знаете почему.
Седые волосы блестели, очки в золотой оправе мерцали в свете фонаря. Стоявший за кафедрой человек воплощал жизненный опыт и мудрость: в любой момент в зале могла начаться драка, если не перестрелка. Жители Техаса утратили способность спокойно и разумно обсуждать политику штата. Никаких дискуссий, только грубая сила. Не случайно у двери стояли солдаты.
Капитан убрал газеты в портфель и продолжил:
– Я собираю новости из дальних краев, а что касается газет из Остина, то читайте их сами. – Он решительно закрыл портфель и громко щелкнул пряжкой. – И деритесь между собой в свое личное время, а не на моих выступлениях.
– Верно! Правильно! – донеслись из зала одобрительные возгласы. Мужчины с широкополыми шляпами в руках и женщины в плоских шляпках и капорах поддержали пожилого чтеца.
Капитан Кидд задул фонарь, привычным движением сунул портфель под мышку и спустился со сцены. Среди заполнивших зал слушателей с тяжелым чувством заметил светловолосого человека и двух индейцев кэддо – тех самых, которых видел и в Уичито-Фолс, и в Спаниш-Форте. На принадлежность коренных американцев к племени кэддо указывали характерные прически – ровно обрезанные ниже ушей волосы – и синие рубашки в мелкий желтый цветочек. Кэддо любили пестрые ситцы. Блондин невозмутимо сидел на стуле, закинув ногу на ногу и пристроив шляпу на колене, сосредоточенно наблюдал за капитаном.
Как только тот спустился в зал, люди поднялись с мест. Некоторые пошли следом. Кто-то протянул руку для пожатия, кто-то поблагодарил за выступление. От всех пахло мокрой шерстью и камфарой. Миниатюрная женщина чихнула и проговорила:
– Спасибо, капитан.
Пожать маленькую ладонь и посмотреть в симпатичное личико оказалось особенно приятно. Возможно, ему удалось на короткое время отвлечь милую особу от повседневных забот и хлопот, от всего, что сам капитан называл тяжелыми мыслями. Следом подошел суровый мужчина с серебристым жетоном в виде трилистника на лацкане, который свидетельствовал о службе в союзной армии, во Втором артиллерийском полку Джона Хэнкока. Капитан крепко пожал жесткую руку. Неважно, на чьей стороне воевал незнакомец. Если сумел выжить в сражении при Геттисберге, уже достоин персонального приветствия. Не исключено, что своим выступлением капитан помог ветерану перенестись воображением в дальние страны, где сверкают заснеженные вершины гор, с труб падают колпаки, извергаются немыслимые вулканы.
Администратор театра передал причитающиеся гастролеру деньги. Выяснилось, что вечер принес почти двадцать долларов надежными серебряными американскими монетами. Мешочек с деньгами капитан спрятал в карман сюртука. Администратор прошелся по залу с длинными щипцами в руке. Свечи гасли одна за другой; в просторном помещении становилось все темнее и темнее.
– Капитан, – поднявшись, проговорил светловолосый человек. – Меня зовут Алмэй.
– А это ваши друзья, – добавил капитан Кидд.
– Да. – Блондин надел шляпу.
– Вы следуете за мной из Уичито-Фолс. Кажется, я видел вас в Спаниш-Форте.
– Дела заставляют переезжать с места на место. – Алмэй пожал плечами. – Сколько хотите за девочку?
От неожиданности капитан окаменел и надолго застыл в глубоком молчании. «Я ошибся. Кому-то она все-таки нужна». Потом надел шляпу и аккуратно поправил ее на седых волосах. Сверху вниз посмотрел на Алмэя, который оказался на несколько дюймов ниже. Медленно застегнул черное пальто, прищурился. Заметил рядом двух кэддо.
Алмэй снова заговорил:
– Вам прекрасно известно, что здесь армия не патрулирует дороги, как на Ред-ривер. Ничего не стоит вас поймать и просто забрать ее. Но я предпочитаю честную игру. Сколько?
– Простите, я не устанавливал цену, – ответил капитан. – И не искал покупателя. Нет, не искал покупателя.
– Что же, давайте подумаем вместе. Я не жаден и готов платить за то, чего хочу.
– Правда?
Капитан Кидд оставил револьвер в гостинице: слишком громоздкое оружие, чтобы спрятать под парадным сюртуком с тремя пуговицами. К тому же очень тяжелое. Наверное, так даже лучше. Крепнущее негодование, скорее всего, заставило бы пристрелить блондина на месте. Что бы стало с Джоанной, окажись он в тюрьме?
– Чистая правда. Назовите имя того, кто скажет, что это не так.
– О, не стоит хлопотать. Разумеется, мне нужны надежные гарантии хорошего обращения с девочкой.
– Не волнуйтесь: у нас ей будет значительно лучше, чем у индейцев, – ответил Алмэй. Губы изогнулись в странной неподвижной улыбке. – По крайней мере получит за работу неплохие деньги. Светловолосые девочки ценятся очень высоко.
– Охотно верю. – Капитан Кидд дружелюбно улыбнулся. Мысли мчались вперед, словно паровоз: спешили проникнуть в следующий час, в следующий день. Сколько у него патронов и дроби? Знает ли Алмэй, куда он едет? А если знает, то догадывается ли, по какой именно дороге? – Вот что я вам скажу, Алмэй. Давайте встретимся завтра утром в придорожном трактире Тайлера. Примерно в семь. Договоримся о цене. Сегодня выручка невелика, так что деньги не помешают.