Выглянувшее из-за туч солнце ярко осветило подъехавших вплотную незнакомцев. Они промокли под дождем, и их одежда блестела в ярких лучах. Капитан остановился и спокойно, открыто посмотрел на чужаков, одновременно пытаясь понять, дошла ли до них весть о грандиозной стрельбе десятицентовыми монетами. Первым делом нужно было узнать, кто они такие, откуда и чего хотят. В 1870 году в Техасе царила анархия, и каждый делал то, что считал нужным.
Один из всадников подъехал со стороны капитана, со звоном задев шпорой неподвижное переднее колесо. Осмотрел путников, сразу заметив глубокую рану над глазом, кровь на рубашке, грязную одежду и заляпанные глиной колеса. Старик и девочка. Девочка сразу спряталась, так что остались видны только вцепившиеся в борт грязные пальцы и чумазое личико. Всадник был смуглым, черноглазым, с короткой черной бородой, однако Джоанна не обратила внимания на внешность. Коренные жители Америки замечали не цвет кожи, а суть человека: позу, интонации, жесты. Именно поэтому они сумели выжить во враждебном окружении. Девочка пригвоздила чужака пристальным взглядом голубых глаз.
– Целебные воды, а? – прочитал незнакомец золотые буквы на борту.
– Купил у владельца, – ответил капитан Кидд, стараясь говорить сдержанно. Надо было думать о Джоанне.
– С дырками от пуль?
– Да, именно так, – ответил капитан и еще глубже надвинул шляпу на лоб. Он знал, что с двухдневной белой щетиной на щеках выглядит дряхлым старцем, однако сидел прямо, спину держал ровно и мысленно примеривался к спрятанному на полу, под беконом, револьверу. – Экипаж продавался в комплекте со следами обстрела.
– Очень любопытно. А куда держите путь? – уточнил чернобородый низким грубым голосом.
Капитан Кидд на миг задумался и решил сказать правду. В воздухе витал дым от костра: где-то неподалеку в лесу скрывался лагерь разбойников.
– В Дюран, – ответил он.
– Это конечная точка маршрута?
– Нет.
– А куда дальше?
– В Кастровилл.
– Не слышал такого названия. Где это?
– В пятнадцати милях от Сан-Антонио.
– Путь неблизкий.
Очень хотелось спросить незнакомца, какое ему дело до того, куда и на чем он едет, однако капитан взглянул на Джоанну, устало улыбнулся, похлопал по белым от напряжения, затекшим пальцам и терпеливо объяснил:
– Эта девочка освобождена из плена кайова. Везу ее к родным.
– Дикари, – покачав головой, отозвался всадник, внимательно посмотрев на слипшиеся от грязи светлые волосы, заскорузлые ногти, перепачканное землей, сажей и жиром платье. – Не могу понять, зачем они крадут детей. Разве мало своих?
– Сам удивляюсь, – ответил капитан.
– Индейцы знают о мыле столько же, сколько свинья о воскресенье, – добавил чернобородый и обратился к Джоанне: – Мисс, это вам.
Порылся в заднем кармане джинсов, выудил грязную ириску, наклонился в седле и с улыбкой протянул девочке. Она стремительно, словно змея, увернулась и забилась еще дальше в угол.
– А, понятно. – Всадник кивнул. – Слышал, оттуда дети возвращаются совсем дикими.
Товарищи окружили повозку. Все небрежно развалились в потрепанных драгунских седлах и не спешили пустить в ход револьверы и карабины. Старик и девочка выглядели кроткими и безвредными.
Капитан понял, что новость о стрельбе возле Карлайл-Спрингс до них еще не долетела. Прошло уже два дня, однако эти люди вряд ли покидали здешние места, а паутина телеграфа пока не оплела Техас.
– За кого вы? – внезапно спросил главарь совсем другим тоном. – За кого голосуете? За Дэвиса или Гамильтона?
Капитан понял, что читать газеты в Дюране опасно, однако почти все деньги разлетелись по оврагу вместо пуль, а путь предстоял дальний. Единственный выход – продать повозку и дальше ехать верхом. Жаль только, что спина и суставы вряд ли выдержат суровое испытание.
– Вопрос о том, за кого я голосую, оскорбителен. Тайна выбора гарантирована конституцией. Я ветеран битв при излучине Хорсшу-Бенд и Ресака-де-ла-Пальма и воевал вовсе не за грязную южноамериканскую диктатуру. Сражался за права свободных англичан.
Вот так. Ответ собьет их с толку.
– Ясно. – Чернобородый задумался. – Вы англичанин?
– Нет.
– В таком случае утверждение бессмысленно.
– Это не столь важно, – возразил капитан Кидд. – Позвольте спросить, обладаете ли вы официальными полномочиями останавливать мирных граждан? Честно говоря, начинаю терять терпение.
Неожиданно заговорил человек в шляпе с очень высокой тульей:
– Тот, кто голосовал за Дэвиса, не обладает правом доступа в округ Ерат.
– Таково официальное распоряжение местной администрации?
Чернобородый улыбнулся.
– Сэр, здесь нет никакой местной администрации. Нет даже шерифа. Его прогнали люди Дэвиса. Нет мирового судьи, мэра и уполномоченных. Дэвис и армия Соединенных Штатов упразднили всякую власть, поскольку ее представители либо служили в армии конфедератов, либо работали при них. А вот поставить кого-нибудь на освободившиеся места победители не догадались. Поэтому власть здесь – это мы, и вы обязаны перед нами отчитаться.
Капитан Кидд взглянул на Джоанну: широко раскрыв голубые глаза, девочка вслушивалась в непонятные слова.
– На какую сумму?
Последовала долгая пауза.
– Дайте хотя бы полдоллара.
Глава 14
Повозка въехала в товарный двор расположенной на берегу Боске-ривер большой метельной и бочарной мастерской. Вдоль реки росли тополя: даже в тихую погоду крошечные молодые листочки дрожали и рассыпали жемчужины блестящих дождевых капель. Капитан Кидд давно не встречал тополей. Переправа через неглубокую, мирную Боске-ривер не вызвала затруднений.
Приводившее в движение механизмы подливное колесо мерно вращалось, поднимало сверкающую массу воды и отправляло в реку. Вязавший метлы человек отвлекся от своего дела и равнодушно взглянул на них. Он сидел возле станка, среди снопов сорго. Рядом лежали черенки. Мастерская занимала темное, просторное, похожее на пещеру помещение с черепичной крышей. Здесь можно было укрыться от солнца и дождя, тем более что по небу волнами плыли низкие тяжелые тучи. Вокруг, глядя на мир спокойными желтыми глазами, чинно расхаживали куры.
Капитан Кидд спросил, нельзя ли остановиться на ночь.
– Для этого в городе есть гостиница, – ответил мастер – он же, очевидно, и хозяин.
– Понимаю, – согласился капитан, – но в данный момент не могу позволить себе снять комнату.
– Для таких, как вы, имеется постоялый двор.
– У вас спокойнее. Как видите, со мной ребенок. Готов предложить за ночь пятнадцать центов. – Капитан склонился и пригвоздил хозяина взглядом старого ястреба.
– Я не настолько беден.
– А насколько?
– Пятьдесят центов. Вам понадобится вода, чтобы напоить лошадей, дрова, чтобы приготовить еду, да еще солома для постелей.
– Боже мой! – воскликнул капитан. – А ведь хлопок стоит семнадцать центов за фунт.
– Не покупаю хлопок.
Капитан Кидд повернулся к Джоанне.
– Дорогая, отсчитай, пожалуйста, пять монет.
Девочка нырнула в патронный ящик, достала картонную гильзу для дробовика, открыла и высыпала деньги на ладонь.
Капитан тщательно умылся, приложил к ране над глазом мокрое полотенце и снова присыпал ссадину серым лекарственным порошком. Достал золотые охотничьи часы и терпеливо объяснил Джоанне, где будут стрелки, когда он вернется. Девочка внимательно посмотрела на циферблат и даже дотронулась пальцем до стекла – сначала над часовой стрелкой, а потом над минутной, следя, как та прыгает, словно непоседливое насекомое.
– Время, – пояснил он. – Два часа.
– Влемя, Kontah.
– Вернусь, когда маленькая стрелка придет вот сюда, на цифру три.
Почти не сомневаясь, что Джоанна все поняла, капитан отдал ей часы. Положил в карман старой брезентовой куртки горсть монет и отправился в город. Куртка протерлась и потемнела от грязи: скоро придется ее выбросить и купить новую. Но только после того, как разбогатеет.
Дюран мог похвастаться главной улицей с дощатыми тротуарами, но в целом городок ютился среди деревьев и невысоких холмов. Коробочки тополей уже раскрылись; шелковистый белый пух летел по дорогам и застревал в каждом встречном углублении.
Первым делом капитан Кидд арендовал помещение в новом универмаге – на редкость длинном и узком здании. Повсюду стояли стеклянные витрины с ножами, фарфоровыми пастушками, серебряными столовыми приборами и носовыми платками. Вдоль стен, на полках, красовались рубашки и подтяжки. Еще дальше были выставлены туфли и ботинки, рабочие куртки и рулоны тканей. Мужское и женское белье, как положено, скромно пряталось под прилавком. Обстановка вполне приличная. Хозяин получил свой доллар мелкими монетами.
Затем в сопровождении толпы босоногих мальчишек в широких штанах и соломенных шляпах капитан отправился по грязным улицам развешивать афиши. Чтобы юные хулиганы отстали, пришлось пригрозить, что оторвет им уши. Капитан спросил самого рослого из преследователей, сможет ли тот прочитать, что написано на листке.
– Смог бы, если бы захотел, – гордо ответил мальчишка. – Но не хочу.
– Независимо мыслишь, – похвалил капитан. – Здесь говорится, что сегодня вечером я буду распиливать женщину пополам. Толстую женщину.
Пораженные, испуганные преследователи отстали, и он спокойно пошел дальше.
Капитан прибил афиши на стены платной конюшни, школы, магазина продуктов для людей и животных, склада шерсти, склада стройматериалов со штабелями кедровых бревен, колесной мастерской и мастерской по ремонту кожаных изделий. Одно объявление отдал человеку в жилете, просторном черном пальто и дорогих ботинках с застежкой сбоку. Человек опирался на трость с золотым набалдашником и первым делом посмотрел на сапоги для верховой езды на ногах капитана. Сапоги были отличного качества и не скрывали этого.
– Очень хорошо, – ответил человек, приподняв шляпу, и прочитал афишу. – Новости. Мы так редко их слышим. Едете из Далласа?