Чего нельзя сказать о главном поборнике света, добра и лицемерной праведности — Лазаре. Задача его была по-своему проста и незамысловата — повторить тот же манёвр с ложным отступлением, только на северном фланге. Но гладко было на бумаге. Взяв в три раза больше людей, этот древоликий болван ввязался в бессмысленную потасовку с крупным отрядом кобольдов вдали от прикрывающих его сил. Ни о какой ловушке после такого демарша речи идти не могло. Ричу пришлось бросаться на помощь и отгонять ящериц от приманки. Дальше всё, как у нас: противник отступил, отказавшись от преследования крупного отряда. С той лишь разницей, что девятерых паладинов из пятнадцати обратно принесли в сумках.
Огонь полыхал четвёртый час, когда под каменными сводами сгустились чёрные тучи и вдарил такой ливень, что загулявшие игроки с трудом находили обратную дорогу в лагерь. Яростно ревущее пламя неохотно сдавало позиции. Но против той массы воды, что изливались магической системой пожаротушения Лакконы, конечно, устоять не смогло. От Восточного леса давно уже остались одни тлеющие головешки, а дождь всё лил и лил уже который час без перерыва. Тех кобольдов, кого пощадил огонь, и не нашли «медные трубы» игроков, надо полагать, добила вода. Впрочем, тому, что погибли дверги, в особенности такие, как мой старый знакомый, верить не стоило. Опасность по-прежнему сохранялась. Только теперь мы, люди, будем писать сценарий этой войны.
Системный хронометр показывал половину десятого утра. Два часа оставалось до окончания вторых суток и прибытия новой волны игроков, уже третьей по счёту. Подложив сумку под задницу, я прятался от гнева небес под естественным козырьком, выдающимся из монолитного тела скалы у входа в обжитые игроками пещеры. Всего в паре шагов бушевала стихия. Только руку протяни — и упрёшься в косые струи дождя, неистово хлещущие почерневшие скалы. Пахло водяной взвесью, мокрым камнем и взбаламученной влажной пылью. Возвращаться в тесноту стылых тоннелей совсем не тянуло. Пользуясь моментом вынужденной передышки, я занимался теми важными мелочами, для которых в суете лакконских будней зачастую никак не хватало времени.
Например, ел. Хотя правильнее будет сказать — поглощал пищевой брикет, запивая водой из фляги под звуки дождя и ворчание зябнущего неподалёку дозорного. То было отличное место для пикника. По крайней мере, лучшее из доступных. И вместе с тем прекрасное время, чтобы прояснить спорные моменты ниспосланного свыше задания. Убедившись, что нахожусь вне зоны Божественного Маяка, а нахохлившийся дозорный не проявляет излишнего любопытства, я произнёс в пустоту, за шумом дождя не слыша собственных слов:
— Зачем он тебе?
Ответ Покровителя не заставил себя долго ждать:
Неизвестный: Ты же не думал, что я раскрою все карты? Не раньше, чем задание будет выполнено.
— Мне обязательно приносить Гаспара целиком? — не сдавался я, пытаясь вытрясти из этого тихушника хотя бы крупицу информации сверх уже предоставленного.
Неизвестный: Если рассчитываешь на награду.
— К слову, напомни, в чём она заключается, а то я что-то запамятовал.
Неизвестный: Тебе понравится.
Достижение «Мессия», суточный лимит связи исчерпан! (0/3)
Репутация с Неизвестным понижена! (40)
Покровитель был немногословен. Впрочем, как и в любом другом случае, когда считал предмет разговора несущественным, а вопросы глупыми. Ещё и репутацию понизил больше обычного. Я тяжело вздохнул и, отрешившись от бесплодно проведённого разговора, исполненным стоического спокойствия взглядом мазнул по щербатому лезвию нового меча. Хотя статус «нового» он скоропостижно утратил, вместе с изрядной долей режущей кромки. Пусть череда невеликих засечек сама по себе не несла особой опасности, но вместе с ещё одной, почти сантиметровой глубины, выходила комбинация совсем иного порядка. Оружие могло развалиться в любой момент, вынуждая вновь озаботиться достойной заменой.
Лазурная пыль просочилась сквозь пальцы, тут же унесённая ветром. Если это не с меня песок сыплется, значит, ещё один камень маны отдал всё, что у него было, рассыпавшись прахом. Я проверил запас энергии и удовлетворённо кивнул, несмотря на сомнительность сопутствующих ощущений. Мана: 155/103. Как можно заметить, с Малым магическим даром (F, 1/5) я не затягивал, благо насыщение не подкачало: (10/10 ОС). И признаться, ожидал всего, что угодно, однако Система в очередной раз смогла удивить. Интеграция новой особенности не только не вызвала болевых ощущений, но и, напротив, оказалась даже приятной.
Я чувствовал, как где-то под сердцем формируется магический центр, и тонкие ниточки энергоканалов расходятся по всему телу, подражая кровеносной системе. Вместе с этим прорезалась Мудрость. Но не та, которая приходила с жизненным опытом, да и то не ко всем. А та, которая мистический параметр, одаривший меня внутренним резервом в сто единиц маны и возможностью с этой загадочной субстанцией взаимодействовать. Состояние, при котором резерв оставался полон, теперь ощущалось как новый вариант нормы. Впрочем, довести опыт до логического завершения, опустошив закрома мудрости, у меня всё равно бы не вышло. А вот переполнить… С этим то как раз всё было в порядке. Или не в порядке, тут уж как посмотреть.
Первый же проведенный эксперимент показал, что энергию можно и нужно запасать впрок. Пусть даже немного и ненадолго. Но тут, как ни странно, проявила себя не сама возможность втянуть чуточку больше, чем можешь удержать, а сопутствующие этому акту изменения, происходящие с магическим центром. Излишки рассеивались и рассеивались довольно быстро. Но каждый раз, возвращаясь к состоянию нормы, стабильная ёмкость резерва возрастала на одну-две единицы, что вызывало во мне сдержанный оптимизм.
Вероятно, доведя резерв до двукратного переполнения, процесс можно было ускорить. И камней мне вовсе не жалко. Превратятся ли они в платёжное средство — это ещё бабушка надвое сказала, зато их полезность в деле развития дара сомнений не вызывала. Таких вот, крохотных, ёмкостью до сотни единиц маны, с учётом недавнего боя, наличествовало что-то около пятидесяти штук. Да плюс один крупный, почти на тысячу маны. Солить их я в любом случае был не намерен.
Загвоздка крылась в другом. Уже при полуторном переполнении ощущения были, мягко говоря, не из приятных. Нарастающее жжение в центре груди дополнялось чувством давления, распирающего энергоканалы. Затем к этому букету ощущений присоединялся зуд от «бегающих под кожей жучков», как при абстинентном синдроме у какого-нибудь наркомана. Что там дальше на пути к коллапсу энергосистемы отдельно взятого организма, проверять не хотелось. Я опасался, что просто лопну, как перенадутый воздушный шарик, или, по меньшей мере, схлопочу магическую травму.
Да и куда мне спешить? Естественное восстановление выше верхней планки резерва не прыгнет, а источники дополнительной маны прилипали к рукам в гораздо меньших количествах, чем я мог бы потратить. Жажда силы толкала под руку. Ведь, надо думать, здесь работала та же схема развития, что и с другими параметрами, так сказать, имманентно присущими человеку. Однако за счёт цифрового показателя маны процесс роста ощущался гораздо более наглядно, и это подкупало. Теперь я понимал Рича, горестно вздыхавшего от необходимости делить трофейные камни с не-магами. Впрочем, ничто не мешало выменивать их обратно на мусорные карты, пустышки, оружие и прочие блестящие безделушки.
— Удивительно, не правда ли? — Жрец Дэйты встал рядом, задумчиво глядя сквозь пелену ливня.
— Что именно кажется тебе удивительным, Сунь? — уточнил я, лениво скосив глаза. На лице китайца промелькнуло мимолётное недовольство. Надо думать, от того, что «внезапное» появление не возымело на меня должный эффект.
— Лаккона, — пояснил тот. — Она словно живое существо: защищает себя, реагирует, борется.
— Продолжая твою аналогию, придётся задаться вопросом: кто мы для этого мира — вирус или лекарство?
— Тогда, может, вакцина? — уголки тонких губ тронула лёгкая улыбка.
— Не знаю, — равнодушно пожал я плечами. — Ты мне скажи…
Китаец негромко вздохнул:
— Стоит ли нам и дальше ходить кругами? Ты ведь обо всём догадался, верно?
— О том, что каждый из вас, хитрованов, ведёт свою игру? Знал с самого начала. О том, что, продвигая свой замысел, отплясывал под твою китайскую дудку? Честно сказать, не сразу. Впрочем, удар вышел смазанным. В дураках остался только Лазарь, а ему к этой роли не привыкать.
— Каждый из нас играл свою роль, приближая победу. Просто мой план был несколько более… многогранным. И нужно отметить, ты справился просто блестяще. Теперь нам следует не враждовать, а срывать плоды победы, покуда они не сгнили на ветках.
— Твои слова греют мне душу.
— Ты врешь, — мягко пожурил китаец. Я усмехнулся:
— А ты нет?
— И я тоже, когда это необходимо. Хочешь правды? Правда в том, что иначе было нельзя. Судьба ходит извилистыми тропами. Но правда также и в том, что в этот раз я принёс не только слова.
— Бойтесь китайцев, дары приносящих, — пробормотал я. Сунь оживился:
— Любопытное выражение, — отметил он. — Откуда оно?
— Бес его знает. Кажется, кто-то из классиков.
— Написавший эти строки был мудрым человеком, но плохо знакомым с обычаями Поднебесной. Войне и предательству мы всегда предпочтём мир и сотрудничество во благо обеих сторон.
— Возможно, он просто не переносил вашу манеру вести дела?
— Что ж, вынужден признать, серьёзные вопросы у нас принято обсуждать за бутылочкой байцзю где-нибудь в ресторане. Однако ситуация, сам понимаешь, не располагает к долгим прелюдиям, поэтому с твоего позволения… — Собеседник прервался, проследив за моим взглядом. Косая стена дождя расступилась, явив силуэт игрока. Закопчённая экипировка свисает рваными тряпками. Остатки волос мокрыми космами липнут к худому лицу, исполосованному бороздами запёкшейся крови. Вместо ногтей — багровеющие струпья воспалённого мяса. Зато уровень скакнул с