— Глаза на затылке, — хмыкнул я, мысленно выписав Тени особую благодарность за бдительность. А затем, подумав, что мы всё же в ответе за тех, кого приручили, достал не глядя две куртки и двое штанов — без остального как-нибудь обойдутся — и бросил экипировку на землю. Для непонятливых добавил, уже уходя: — Переоденьтесь. Похожи на кикимор болотных, и воняете также.
— Слышишь, Налим, — послышался голос Фродо. — А за что ты Линчу спасибо сказал?
— Как за что? — прокряхтели в ответ. — Мог ведь и зашибить.
Далеко не ушёл, свернув в направлении знакомого голоса, чтобы вскоре стать свидетелем своеобразной полевой панихиды:
— Упокой душу раба твоего… — с неуместной развязностью провозглашал над телами Исайа, оптом и в розницу отпуская души павших в недавнем сражении людей. Несмотря на то, что размен вышел почти один к одному, лежащие рядком восемь трупов нисколько не радовали суетящихся рядом игроков. Это война, пришла на ум избитая до боли банальность, а на войне умирают. Не думаю, что кто-то здесь этого не понимал, но произнести нечто подобное вслух, значило нарваться на драку. Правду почему-то не любит никто.
— Пошел нахер от моего друга! Демос его вернёт, понял? Я сам понесу тело.
— Бог любит тебя. Благословляю на сию священную миссию… — Исайа проводил обозлённого игрока взглядом и, натянув на лицо свою фирменную улыбочку, направился в мою сторону.
— Зря ты так с мелкой. Нажил себе очередного врага. Но я всё равно рад тебя видеть, бро!
— Ты ничего не смыслишь в женщинах, Исайа. На самом деле она втюрилась в меня по уши. Вот увидишь, ещё бегать за мною начнёт.
— Бро, если ты сумеешь оседлать этот ураган, то я… — Тряхнув патлами, Исайа осклабился. — Я назову в твою честь первенца!
— Своего? — уточнил я. А потом резко передумал: — Нет, лучше не говори! А то придётся тебя убить, чтобы спасти ни в чём не повинного ребёнка от сомнительной участи.
— Как скажешь, бро. Как скажешь. Гляжу, пульсировать ты так и не научился?
— Изыди, нечисть! Не доводи до греха.
Спустя четверть часа разброд и шатание, наконец, завершились. Адам неожиданно проявил себя неплохим организатором и, получив в руки толику власти, быстро организовал выживших в походный порядок. Мертвецы отправились в мертвецкую сумку, раненые получили первую помощь, трофеи были собраны, отношения выяснены, конфликты улажены. Поредевшая, но гордая своей победой группа выступила в путь. И довольно скоро достигла окраин «резервного» лагеря.
Лес кончился. Продуваемая сквозняками равнина не могла удержать ни крупицы плодородного слоя. На голых камнях же не росло ничего кроме плешивого мха и белёсых пятен лишайника. К счастью, временный лагерь располагался не здесь. Лишённое всяческих укрытий, ровное, как могильная плита, и такое же холодное плато выступало лишь естественной преградой, должной отвратить кобольдов от немедленного нападения. Игроки же нашли свой приют в обширном пещерном комплексе, избороздившем своими ходами и галереями всю внешнюю стену Лакконы, словно червивое яблоко.
Край мира, подумал я, с затаённым трепетом, ища глазами то место, где монументальные своды «главной» пещеры встречаются с её же поверхностью. Непрерывный гул и свист гуляющих по каменным трубам ветров отчётливо давил на уши. Плохое место. Но в нём можно было укрыться, чтобы оправиться от поражения, отдохнуть и зализать раны.
— Лаккона IX не так велика, как может показаться, — Сунь, заложив руки за спину, стоял рядом, устремив взгляд в ту же сторону, что и я. Острый профиль китайца рисовал портрет мудреца-отшельника, спустившегося с гор, чтобы нести свою мудрость в мир. Сунь Укун был весьма скромного роста, но манера держаться делала его значительно выше. Выдержав паузу, он продолжал:
— По нашим расчётам диаметр локации не превышает три дюжины километров.
— Диаметр?
— Лаккона представляет собой круг, разделённый на сектора. Эдакая мишень для дартса. Это странно звучит, да и выглядит тоже, но это правда.
— Значит перед нами, можно сказать, внешний контур, — сообразил я, припомнив, что уже видел подобные этой «полосы отчуждения».
— Верно подмечено, Линч. Серые Земли. Внешний контур слоёного пирога.
— Такого же слоёного, как твои речи, Сунь. Мы с тобой не друзья. К чему этот акт альтруизма?
— Не друзья, это верно. Но и враждовать нам незачем. Хочу, чтобы ты понимал, я всегда готов поделиться с собратом всем, что знаю. Как и любой из игроков под моим началом.
— Я не трону её, — сообразить к чему он клонит было не сложно. — Если только она сама не перейдёт черту.
— Марико славная девочка. Я искренне рад это слышать.
— Мне нужен Магический дар, старик. В качестве ответной услуги.
— Это… очень редкая карта. Я наведу справки, но не могу сейчас ничего обещать. Идём. Здесь становится неуютно.
Глава 4 «Холодный душ»
Кожу плеча обожгло болью, заставив в очередной раз непроизвольно дернуться. Уровень медицины в спартанских условиях лагеря оставлял желать много лучшего, но выбирать особо не приходилось. Хотя бы не кровопускание с прижиганием и клизмой впридачу — и на том спасибо. «Терпи, дорогой…», — увещевал усатый красноносый мужик, добровольно взявший на себя роль Айболита. Русский по национальности, костоправ по призванию, алкоголик по жизни. Отсутствие медицинского образования Михалыч ни от кого не скрывал, и даже отчасти гордился. Недостаток же профессиональных знаний и навыков компенсировался покладистым, добродушным нравом, желанием помогать людям и золотыми руками. Впрочем, все эти добродетели проистекали из одного источника, ведь наполнить фляги спиртным додумались многие. Но не настолько многие, чтобы растрачивать драгоценную жидкость понапрасну…
— Ты сильно-то не плещи, имей совесть! Огненная вода в дефиците.
— Для тебя же стараюсь, дорогой. Загноится, что будешь делать? Как есть, помирать придётся. Терпи, почти закончили уже… — в несколько умелых движений Михалыч приладил последнюю повязку: — Всё, свободен, как ветер!
— Флягу-то верни, — напомнил я, надевая куртку поверх свежих бинтов.
— Дорогой, тут такое дело, — ожидаемо заюлил Михалыч, приторно улыбаясь в усы. — Тут спирта всего на донышке, только место занимать будет. Ты бы оставил?.. Сугубо для внешнего применения, — весомо добавил он, заметив на моём лице лукавую улыбку.
— Переливай, — разрешил я. И, попрощавшись с довольно потирающим руки пройдохой, отправился восвояси, покинув закуток, отведенный под полевой лазарет.
Шёл медленно, приноравливаясь к сдавившим тело бинтам. С начала миссии минуло что-то около полусуток, а меня уже секли осколками, царапали, кусали, роняли на землю. Меня били электричеством и по голове… Даже удивительно, что ничего угрожающего здоровью ни Системой, ни Михалычем обнаружено не было. Тем не менее, приуменьшать опасность тоже не стоило. С десяток неприятных царапин, возмущённые пренебрежением собственной значимостью, со временем могли бы ещё напомнить о себе. Например, загноится, как то предрекал усатый эскулап.
Остановившись у безымянной стены, я провёл пальцем по шершавому камню, сглаженному и отшлифованному ветрами и временем. Песчаник? И вкрапления то ли охры, то ли умбры, то ли вообще какого-то мела. Коричневато-красная пудра легко крошилась в ладони. Несмотря на то, что скрашивать тюремный досуг я предпочитал за книгами, ассортимент тюремной библиотеки был не настолько скуден, чтобы зачитываться геологическими справочниками. Иными словами, природа достаточно мягкого и податливого камня, пестреющего чересполосицей разноцветных минеральных отложений, оставалась загадкой.
Я поёжился и бодрым шагом отправился дальше, пытаясь согреться в движении. Ветер с заунывными воплями носился по каменным коридорам, на открытых участках пробирало до самых костей. По крайней мере, в пещере было светло. То тут, то там ярко-голубыми наростами на теле скалы проступали друзы магических кристаллов, излучающих ровное холодное сияние. Света этих фонариков было достаточно, чтобы передвигаться, не натыкаясь друг на друга в темноте, а большего нам и не требовалось.
Впрочем, места в пещере хватало. Скальные карнизы, увенчанные балюстрадами сталагмитов, уходящие во тьму каменные колодцы и самой невообразимой формы крысиные лазы щупальцами огромного спрута отходили во все стороны от кое-как обжитых пространств. Несколько сотен человек, многие из которых — ветераны, имевшие за плечами тот или иной боевой опыт и парочку уровней, деловито бродили в ультрафиолете магического освещения. Никто не истерил, не жёг костры, отравляя воздух грибными спорами, а неизбежно возникающие конфликты пресекались быстро и жёстко. Чаще всего к общественным работам привлекались и зачинщики, и пострадавшие. Совместный труд, как известно, сближает.
В общем и целом собравшийся под стягом Демоса контингент создавал впечатление гораздо более обнадёживающее, чем тот сброд, что я имел неудовольствие наблюдать полторы недели назад. Про стяг Демоса, это я не для красного словца. Божественный Маяк гордо реял посреди просторной каменной галереи, оповещая всех и каждого, что Большой Брат смотрит за ними. Усмехнувшись собственным мыслям, я вызвал в интерфейсе те строки, что появились там при пересечении незримой границы:
Внимание! Вы находитесь в зоне действия Божественного Маяка. Установлены правила условно-безопасной зоны. Демос наблюдает за вами!
— Не теряй больше, — карта-ножны катаны вернулась к ожившему после недавнего развоплощения Заступнику. В моём распоряжении из клинкового оружия остался только непривычный в обращении и плохо подходящий для каменных коридоров полуторник, по-простому — бастард. Благо, хоть Маркус в своё время не стал потакать собственным комплексам. Меч имел вполне разумные габариты, а общая его безыдейность компенсировалась повышенной универсальностью.
Пользуясь безлюдностью полутёмного коридора, принял непривычную стойку и произвёл несколько пробных движений. Вывод сложился неутешительный. Пожалуй, я мог бы приноро