– Да это просто твои кишки, – сказал он.
– Нет, – ответила она. – Там что-то еще.
Но вскоре после этого у нее начало кровить, и сильно. Она была разочарована и еще сильнее сконфужена тем, что тело подвело ее. О явном выкидыше она коротко сообщила Джейку и отвечала на его вопросы уклончиво, пока он не перестал задавать их. Ему хотелось понять, что она чувствует. А она и сама не знала. Не понимала, почему плачет по комочку крови, у которого, как оказалось, еще нет сердца. Она водила пальцами по склизкому сгустку, пытаясь его найти. Сердца не было. Ей хотелось сказать матери, но было стыдно. Ее мать потеряла Маделин, сердцебиение которой Агнес слышала сама. Мать прикладывала ее ухом к своему животу и говорила: «Ну-ка, т-с-с…» И оно было там. Как испуганный зайчонок. Маделин была целым, настоящим младенцем, просто еще не выросшим. А у Агнес родился бессердечный комок крови. Так что она скрыла от матери как беременность, так и ее потерю.
Но странность, о которой, как она обнаружила, ей хочется расспросить мать, заключалась не в ожидании и потере недоразвившегося ребенка, а в тревоге, которая охватила ее перед кровотечением и продолжалась даже после него. Тревоге, что ее ребенок пострадает или уже пострадал. Это смутное, но ошеломляющее чувство накатывало на нее в разные моменты. Когда она ложилась спать. Когда ее пронзало словно током, и она понимала, что это общаются ее тело и ее ребенок. И даже когда больше она не была беременна, ощущения ползающих в животе муравьев свербили у нее, усиливали тревогу. Теперь многое ощущалось по-другому. Потому что не стало Глена. Но не только. Она чувствовала это, но не могла описать словами. А если их конец уже предопределен? Но расспрашивать мать о таком было невозможно. Слишком уж по-человечески это выглядело. Все эти рассуждения, беспокойства и приготовления. Не похоже на нее. Как будто ребенок преобразил ее, хоть она с ним не успела даже познакомиться.
На мелководье дети и подростки затеяли старинную игру «Марко Поло» – водяные пятнашки. Взрослые подплыли, чтобы присоединиться к ним. Визг и крики эхом отражались от скал, и казалось, что новых исследователей зовут из-за деревьев, с верхнего края Кальдеры.
– Адам сказал правду? – спросила Агнес. – Что люди уже хлынули в штат Дебри?
– Полагаю, масштабы явления сильно преувеличены, но, в сущности, это не ложь.
– Это значит, нам придется уехать?
– Агнес, почему ты так зациклилась на отъезде?
– Потому что я не хочу обратно в Город.
– Но с чего вдруг ты встревожилась, что мы туда поедем?
Агнес пожала плечами.
– Теперь все по-другому.
Мать не стала просить объяснений.
– Постарайся не беспокоиться. И потом, отъезд отсюда – это еще не конец света. – Мать помолчала и пригладила свои спутанные волосы, будто решая, что сказать дальше. – Есть еще Частные земли.
– Опять они! – Агнес рывком выпрямилась. В ней вскипел гнев. – Видимо, это и есть большой план, над которым ты работала. И ты, наверное, все уже продумала.
Мать фыркнула:
– Между прочим, да.
– Ладно, и как же ты доставишь нас туда?
– Есть один человек, – сказала мать.
– А деньги?
Беа удивилась.
– Что ты об этом знаешь?
– Знаю, что без денег никак. Мне Новоприбывшие рассказали.
– М-да. – Она прищурилась. – Деньги у нас есть.
– На всех?
Беа пожала плечами.
– Посмотрим. Но для нас безусловно хватит.
Агнес поняла, что это значит «нет». И что в какой-то момент в будущем мать намерена бросить остальных. У Агнес это не вызвало потрясения. Такой была жизнь в Дебрях. Не поразилась она и тому, что мать, похоже, приняла это решение, не задумываясь. Скорее, шок у Агнес вызвала готовность матери рискнуть, полагаясь на одну лишь веру.
– Кто этот человек?
– Один мой знакомый.
– Давно ты его знаешь?
– Некоторое время.
– Когда ты с ним познакомилась?
Мать задумалась.
– Примерно в то же время, как мы уехали из Города.
– А он надежный, этот твой знакомый?
– Агнес, – тон матери стал резким, – конечно, он надежный. Думаешь, я связалась бы с тем, кому нельзя доверять?
Но Агнес неотступно думала только о том, что некий человек готов отвезти ее мать куда-то в несуществующее место, если она отдаст ему все свои деньги. Надежностью тут и не пахло.
– Как его зовут?
– Милая, не беспокойся, – сказала мать.
– Мама.
– Этого я тебе не скажу.
– А Глен знал?
Мать поморщилась.
– Он знал достаточно.
Агнес показалось, что ее предали. Мать замыслила увезти ее отсюда и даже не спросила, чего хочет она сама.
– Но мне здесь нравится.
– Нельзя же торчать здесь вечно.
– Почему?
– Да просто нельзя, и все, Агнес, – ответила мать так, будто мысль была предельно очевидной.
– А мне этого никто не говорил. – Резкостью она попыталась прикрыть неуверенность в голосе. Она загнала поглубже свои чувства, грубо обтерла лицо, чтобы не дать воли слезам и страху.
Мать сдалась и попыталась смягчить разговор.
– Послушай, скорее всего, нам и не придется уезжать. Я не хочу, чтобы ты изводилась от тревоги. Что бы ни случилось, для нас у меня есть план. Постарайся на этот раз довериться мне. Частные земли для нас – реальный выход. Поверь, я сумею переправить нас туда. И мы прекрасно заживем.
– Мне и тут нравится.
– Так и мне тоже, – призналась мать. – А план просто запасной.
Но Агнес не поверила ей.
Через два дня после того, как они достигли вершины Кальдеры, разбили лагерь, долгие часы плескались в озере и отъедались рыбой, во время уборки после завтрака издалека донесся шум шагов, отраженный стенами Кальдеры. Казалось, идет целая армия, многочисленное, тяжело обутое полчище, но они уже успели узнать, что Кальдера усиливает любые звуки. Так что они насторожились, но не перепугались. Пока шаги приближались и слышались все громче, Община схватилась за колья и ножи, луки со стрелами, большие камни – все, что попалось под руку. И все вместе они двинулись на звук, держа оружие наготове.
Несколько Смотрителей колонной по одному вышли из леса. А из-за спин Общины раздалось «бип-бип» клаксона. Вздрогнув, они обернулись и увидели выезжающий из-за Хижины фургон. Из него выскочил Смотритель Боб и жизнерадостно отсалютовал им.
Мать засмеялась.
– Как это вы забрались так высоко? – крикнула она ему, пока приближались он и другие Смотрители из фургона.
– Да вот взяли и заехали, – ответил Смотритель Боб. – С другой стороны есть временная дорога, – пояснил он.
Агнес заметила, как несколько Смотрителей заухмылялись, услышав это признание, и вспомнила, что для некоторых из них все это игра. Она наблюдала за Смотрителем Бобом, с любопытством гадая, какая роль выпала в этой игре ему. Он просто улыбался обычной улыбкой Смотрителя Боба.
Они собрались на берегу, в атмосфере воссоединения отдалившихся друг от друга членов одной семьи. Смотритель Боб пожал руки старожилам Общины, которых, казалось, смутил этот жест. Потрепал по макушке Агнес, произнес: «И последний по порядку, но не по значению…» – оглядываясь в поисках кого-то еще. Не нашел, нахмурился и обнял Агнес за плечи. Ростом он был такой же, как Глен. Чуть крепче и коренастее, но ровесник Глена. Он пожал плечо Агнес. Это было приятно.
– Вы же вроде бы говорили, что тут прошел ремонт, – напомнила Беа.
– Так и есть. Видели бы вы, что тут творилось раньше.
– Но дом заколочен, – возразил Хуан.
– Просто на всякий случай, чтобы его не разгромили.
– Кто его мог разгромить?
Смотрители переглянулись.
– Может, зайдем, сядем и поговорим? Только лидеры.
Карл и Беа вышли вперед.
– Почему это только лидеры? – спросила Дебра.
– Потому что надо принять кое-какие решения.
Агнес тоже выступила вперед.
– Я лидер.
– Если ты ведешь нас, это еще не значит, что ты в самом деле лидер, – сказал Карл.
– А по мне – значит, – вмешалась Дебра. И Вэл поддержала:
– И по мне тоже.
– Если надо принимать решения, я хочу, чтобы участвовала Агнес, – вмешалась Селеста. – Хочу, чтобы там был один из нас.
– «Один из нас»? Ты о чем?
– Из детей, – пояснила Селеста.
Карл ответил:
– А я думал, вы уже не дети.
– У нас другие ценности, не такие, как у вас, так что на этот раз я не хочу, чтобы нас валили в одну кучу со взрослыми.
Фыркнув, Беа направилась к Хижине. Карл последовал за ней, Агнес тоже. Войдя в Хижину, Агнес заметила коробку блокнотов с карандашами – точно таких же, как у матери. И стянула один. За столом расселись новые Смотрители. Никто не звал ее в комнату. Агнес сама заняла место и стала ждать, когда растерянное молчание Смотрителей иссякнет.
– Все в порядке, – сказала Беа, указав на Агнес. – Ей сюда можно. – Но на нее мать все равно посмотрела, качая головой.
Два Смотрителя встали по обе стороны двери, сложив руки спереди на ремнях и расставив ноги. «Они охраняют дверь», – подумала Агнес. Еще один занял пост у двери в глубине коридора, другие – по обе стороны высокого огромного окна, обращенного к озеру. Через окно Агнес видела Общину. Дебра и Кедровая Шишка плавали, остальные готовили ужин. Джейк и Близнецы блуждали в кустах под окном – любопытствовали, а может, пытались защищать ее, пока два Смотрителя не отвели их обратно в лагерь.
Смотритель Боб занял место во главе стола и сообщил о запахе пожара, который они учуяли, и о передвижении волчьей стаи в окрестностях.
– На случай если вам посчастливится ее увидеть, – добавил он.
Как обычно, он лучился улыбками, голос звучал добродушно. Но его сосед то и дело скрипел зубами и закатывал глаза. Его представили как начальство Смотрителя Боба, на форме у него было на одну полоску больше, чем у Смотрителя Боба. Всего на одну, но разница казалась огромной. Смотритель Боб часто на него посматривал. И явно старался угодить своему Боссу, хотя оставалось неясным, удается ему это или нет.