— Хорошо, но тогда мне нужны еще ответы. Почему графством считается именно этот осколок, а не куда более богатые и обширные владения на большой земле? — я наклонился в сторону старика.
— Согласно эдикту первого года от основания королевства, статус пограничных территорий с враждебным государствами и народами закреплен особо. Тогда у нас еще не было возможности выстроить здесь такую линию обороны и графство регулярно подвергалось атакам, которые опустошали осколок. Сжигались посевы, скот резали, люди не могли прокормить себя без помощи извне. Так и были созданы пограничные территории. Формально, они принадлежат императору, но он не лезет в управление ими и не требует передачи даже малой части доходов. Сейчас у нас спокойствие, а пять сотен расквартированных солдат готовы прийти на помощь форту в течение нескольких часов и отбить любой приступ. И некоторые посчитали, что пограничные земли теперь должны изменить свой статус. Но ничего. Моего влияния и моих знакомств хватит, чтобы все удержать, если будет хороший наследник. Я уверен, что все великие графства и северные герцогства меня поддержат. Ведь если я, самый слабый из них, буду первым, то не станут ли они вторыми или третьими?
— Слишком много минусов для меня, хотя и плюсы значительны. Прирасту к этой земле и буду бесконечно вникать в проблемы, решать их, а мне это все осточертело еще даже не начавшись. Я вообще людей не люблю, я интроверт! Я в последнее время так круто из зоны комфорта вышел, что ее даже на горизонте уже не видно, а тут еще это…
— Саша. — Настя положила мне ладонь на руку, призывая успокоиться, — Ты же недавно мне рассказывал, что не знаешь, какое будущее ждет нас и наших детей? Что мы им оставим? Так вот оно — решение. Какого черта, Сахаров?
— Ты больше не сможешь называть меня Сахаровым…
— Александр Винландский звучит круче, знаешь ли.
И я сдался. Махнул рукой, поднял глаза к потолку, будто бы пытаясь найти там ответ, вздохнул и опустил взгляд на старика:
— Согласен. Где расписаться кровью?
— Другое дело! — граф весело хлопнул ладонями по столу, — Это надо отметить! Якоб! Вели накрыть на стол! И подготовить покои рядом с моими! Ха! Дальше все обсудим уже не на сухую, Александр. Торвальд, готовь форт к проверке, не дольше чем через пару недель вы вернетесь под мое крыло!
— Ваше сиятельство, я потому и здесь. Мне бы наконец-то провести ротацию, людей домой отпустить, другую сотню прислать, раз уж мы теперь снова ваши будем. Но это позже, после подтверждения императора. А пока я хотел попросить у вас сотню мужчин, из них хотя бы полтора десятка профессиональных строителей, чтобы поднять стену на два метра и поставить башню для метательной машины. И провианта для них. Доставку материала с вашего надела на Большой Земле для строительства, с ближайших осколков с провалом сможем взять лишь сами камни, но и только. Ни дерева, ни известняка, ни глины там толковых нет. Впервые за десять лет у нас есть гарантированная передышка в месяц, а то и два. Дадите?
— Якоб! Зови управляющих! Всех! Торвальд, как придут, они твои. Разрешаю потратить на стройку годовой бюджет содержания форта. Понял?
— Так точно, ваше сиятельство! Нам хватит, не сомневайтесь! Разрешите идти?
— Не разрешаю! Пока хотя бы час с нами не просидите, покушав и выпив, не покидать этот зал!
— Кстати, пользуясь случаем, а годовое содержание форта — это сколько? — влез я в разговор.
— Торвальд, ты ответь. — сказал граф
— Ну, смотрите: рядовой получает золотой в месяц серебром. Ветераны — полтора-два с половиной в месяц, там от выслуги и уровня зависит. Сержанты получают два-четыре золотых в месяц, тоже от выслуги и уровня. Лейтенант от пяти до восьми. Капитан в моем лице получает восемнадцать золотых в месяц с надбавками за должность, с боевыми, за выслугу и уровень. Это уже очень хорошие деньги. Я могу позволить себе очень многое, столько полковники в тылу не всегда получают. Время от времени заказываю себе средние и малые камни для развития, семье отправляю, на старость откладываю. Но надо понимать, что капитан сотни стражи на коронных землях, где спокойно, будет получать как лейтенант здесь, шесть золотых в месяц. И все остальные звания вдвое меньше. Питание и одежда за казенный счет везде одинаково, ха! Но у нас это стоит казне графа немного дороже — некоторые вещи надо доставлять из коронных земель. В общем, содержание форта выходит в две с половиной тысячи золотых в год. Огромная сумма, на которую можно купить особняк с участком в столице, пусть и небольшой. Еще где-то в восемь тысяч обходится содержание пяти сотен солдат и их тренировки. Они не участвуют в боях, потому и содержание их обходится дешевле.
— Все так, цифры верные. И теперь эти две с половиной тысячи лягут обратно на плечи графства. Но ничего, за те два года, что за форт платила корона, я немного поднакопил жирок, расширив каменоломни и сделав замещающие посадки леса, так что за деньги не сильно волнуйся, Александр. — подтвердил граф.
— Так, хорошо, а что вообще с бюджетом предприятия? В смысле, доходы и расходы за год, их структура, обязательства, долгосрочные контракты?
— Ха, а говоришь, не разбираешься! Годовой доход графства составляет около двадцати двух тысяч золота в год. Это меньше, чем у герцогств и великих графств, но больше, чем у всех остальных. Кусок земель, отданных на обеспечение, довольно велик и позволяет поднимать разные производства исключительно на своих ресурсах, а это дело доходное. Плюс, со всеми восточными соседями у нас нет пошлин на провоз товаров, что позволяет закупать ткани и меха в Копте, а благородные породы дерева в Салуме для моего каретного производства, например. Церковники поставляют артефакты двигательные и против запахов и пыли. В итоге, мои кареты считаются лучшими по всей империи, а это, знаешь ли, не меньше пятидесяти проданных карет в год! Каждая по сто пятьдесят золотых в среднем. И вот это дело у меня хотели отобрать Анжуйские в первую очередь. Дальше — корабельный лес, около полутора тысяч золота в год. Это дело начал еще мой пра-пра-прадед, разметив участки в предгорьях и вырубая лес по частям, высаживая потом новый. Лес — первосортный, каждая сосна дерево к дереву, хочешь — пили на борта, хочешь — на мачту ставь. Берут охотно. Виноградники и винодельня — самое старое наше дело, ему лет лишь чуть меньше, чем графству. Виноград с собой принесли наши предки, когда присоединились к Большой Земле. Выпуск — около пяти тысяч литров вина в год. Еще шесть с половиной тысяч золота. Каменоломни приносят полторы тысячи золота, мрамор доставляется в Анжу и в великие графства. Сельское хозяйство и пасеки приносят меньше всего, в основном, идет на свои нужды. Поставляем церковникам, в основном свечи, и в Анжу, туда уже сам мед. Тысяча золота. И, наконец, налоги. Десятина со всех, кто работает на моих землях не на меня и со всех торговцев на торговые прибыли. Четыре тысячи.
Граф сделал перерыв, позволяя слугам расставить принесенные блюда, разложить приборы и откупорить несколько круглых, пузатых бутылок вина, запечатанных воском. Вина налили и нам с Настей. Я взял бокал и пригубил, как сделал это и сам старый граф.
— А недурно! Напоминает Австрийское, Вейнгут, довелось когда-то попробовать. Этот легкий цветочный привкус…
— Это вино с моих виноградников, позапрошлый год, которое идет по три золотых за бутыль. Как видишь, пить такое не зазорно и герцогам. Для людей попроще и в трактиры продаем бочонками молодое или крепленое, там цена сильно ниже. Для винодельни пришлось даже строить производства бочек и стеклодувное, ха! Что, рассказать про расходы?
— Да, пожалуйста. Пока все выглядит вполне неплохо, явно преуспевающее предприятие.
— Преуспевающее… Это да. Восемь тысяч на гарнизон, достаточный для отражения вторжения. Львиная часть расходов. Четыре тысячи на выплату работникам производств, мастерам, управляющим. Три тысячи на покупку материалов и инструментов, которые не могут быть произведены здесь. Две с половиной на содержание форта. Полторы тысячи на содержание дорог, стен, зданий и резиденции. Пять сотен на содержание имения в столице. И от пяти сотен до тысячи на внеплановые расходы. Что выходит?
— Полторы тысячи золотых в год чистыми… Вроде, сумма немаленькая?
— Немаленькая. Многие бароны довольствуются чистой прибылью в три сотни в год и ничего, живут, наследников растят, в академии отправляют. А я — один, мне детей, внуков, правнуков содержать не надо и их гулянки оплачивать, потому все полторы тысячи в сокровищницу идут. Но я тебе так скажу — у великих графств оно тоже не сильно больше выходит. Может, три тысячи в хороший год, но то редко. И у них есть другая статья доходов — камни. Потому что воюют чаще. У нас абисситы почти не ходят, не нравится им эта тропа. Мои предки над ней хорошо поработали! Прошу приступать к трапезе — у меня работают повара, которых я чуть не с пеленок растил — и выходит у них не хуже, чем в столичных ресторациях, ручаюсь!
Я обратил внимание на сервировку стола — Три вилки, два ножа, две ложки, три бокала разной формы, один из которых у меня в руке, здоровая тарелка, которая, скорее похожа на поднос. На тарелке стоит чаша с водой и полотенце рядом. Отдельно стоят два блюдца, одно с чашкой, второе пустое, но рядом с ним еще вилка, нож, ложка, только поменьше размером. «М-мать, сложновато для Воронежского гопника, но прорвемся!» — подумал я и начал подглядывать за другими. Настя занималась те же самым. А люди сначала омыли руки в воде, вытерли полотенцем, взяли ложки и просто ждали, пока двое слуг разнесут всем тарелки с супом. Супец оказался адским — чем-то напоминал гороховый с копченостями, только перца или его местного аналога, туда добавили от души. Остальные ели как ни в чем не бывало, мне же пришлось почаще закусывать булками, которые здесь играли роль хлеба, как я вижу. Вот странный выверт моего тела — мне нипочем алкоголь, но острое я стал чувствовать еще ярче, как и соль, как и многие другие вкусы. Это было даже интересно — та же жаренная картошка со специями заиграла новыми красками. Когда суп закончился, тарелку оперативно заменили на плоскую, поставив ее прямо в центр той здоровой, похожей на поднос. С блюд сняли колпаки, открывая вид на какую-то жареную птицу в двух вариациях, крупную рыбину, килограмма на четыре, разные гарниры и овощи. Отдельно было две вазы с салатами. В птице торчало по большой двузубой вилке и большому ножу, видимо, чтобы каждый мог отрезать себе часть. «Ну, раз предлагают» — я кое-как откромсал себе кусок грудки грамм на триста, накидал гарнира, остановился, якобы высматривая себе что-то еще, но сам присмотрелся к действиям Элизабет — она себя чувствовала явно уверенно. «Ага, вилка побольше — это та, которая мне нужна, как и вот этот нож» — думал я, хватая нужные приборы. Вилка поменьше, в итоге, оказалась для салатов, второй нож и вилка с длинной прорезью между зубцами посередине — для разделки рыбы. «Нормально, вроде тоже освоилась» — решил я, глянув на Настю. Хотя она, в отличие от меня, который мог и второе той же ложкой порубать в той же тарелке сразу после супа, могла и знать что-то.