сли сдвинуть расположение лопастей на втором движителе, немного возрастет максимальная скорость, но будет хуже начало движения. Особенно важно, если заехал в грязь. Ну а в коробе они, чтобы меньше попадало грязи. Простая защита от пыли и брызг.
— Я удивлен, что вы додумались до концепции крутящего момента, пусть и в таком странном виде. И пусть такой метод передачи импульса мне, с учетом моих знаний технически продвинутого мира, кажется варварством… он имеет право на жизнь.
— Охо-хо! — старый граф потер руки, глядя на меня со странной улыбкой, — Я очень хочу получить от тебя все твои знания о машинерии! Чтобы ни один конкурент не посмел вылезти на мое поле!
— Я подумаю, что можно сделать в ваших условиях, но надо будет сначала ознакомиться с мастерской. И я возьму нескольких человек, обладающих специфичными знаниями. Думается мне, ваши вопросы с проводкой тоже имеют решение. Об изоляции вы тоже не слышали… А она тут напрашивается вот прямо с ходу, особенно учитывая свойства серебра. Короче, разберемся. И да, о продольной и поперечной устойчивости тоже поговорим. В этой связи у меня вопрос к колесам. — я положил руку на колесо шириной всего сантиметров семь, — Откуда вот это мягкое покрытие?
— О, это мне доставляют из Салума. У них есть дерево, дающее застывающий на воздухе сок.
— Каучук, натуральный. Прекрасно, просто прекрасно… Да, ваше сиятельство. Мы сможем сделать карету комфортней, экономичней и быстрее.
— Знаешь… у меня есть доступ к записям, которые остались от первого поколения, которое приходило к нам четыреста лет назад. Там говорится, что они пытались сделать неимоверно быстрые машины с огнем внутри и стреляющее огнем оружие. Машина у них тогда получилась, хоть для ее работы им пришлось пустить почти все вино в городе на какую-то вонючую жижу, а вот с оружием не вышло вообще ничего, хотя они точно делали все правильно, с их же слов. Так вот. Если ты задумал что-то такое — попробуй, конечно. Но того черного масла в земле тут нет. Они обыскали вообще все, но так его и не нашли. А без него их машины не ездили…
— Что-то еще от них осталось? — с интересом спросил я.
— Да, конечно. Королевский Арсенал работает на их водяных машинах, создавая по полсотни комплектов доспехов в день. И делая топоры, алебарды, копья. Справные мечи у них не выходят, там другой подход нужен. Саша, предлагаю продолжить разговор в карете, чтобы не задерживать отправление.
— Само собой! Леди! — шутливо поклонился я, подавая руку Насте и помогая войти в карету, после чего запрыгнул сам. Граф сел спиной по направлению движения, мы с женой напротив него. Диван оказался довольно мягким и приятным на ощупь. Даже пожалел, что одел доспехи, но сразу же одернул себя: «Мы на незнакомой территории! Никаких послаблений!». С небольшим толчком карета сдвинулась с места и покатились вперед, иногда подергиваясь. «Или водитель неопытный, или те приборы управления, которые есть, далеки от совершенства. Скорее, второе» — решил я для себя. По городку карета двигалась со скоростью около десяти километров в час, а сидящие впереди солдаты постоянно орали на людей, чтобы они освободили дорогу. Прибавили мы только спустившись вниз и выехав на четырехметровой ширины дорогу из утрамбованного щебня. На удивление, дорога была вполне сносной. Был бы я тут на своем тигго, спокойно бы ехал пятьдесят, а то и шестьдесят. На карете же мы разогнались до сорока километров в час, по ощущениям.
— А? Ну, каково? Отличная скорость и никакой усталости!
— Высокоуровневый воин может бежать быстрее. — возразил ему я.
— Ну не все же перевалили за пятидесятый уровень и развивали выносливость, чтобы бежать с такой скоростью несколько часов. Да и не солидно это — бегать аристократу, как простому гонцу.
— Да, ваша правда. — сказал я старику. Не хотел его расстраивать историями типа: «мы проехали пятьсот километров от МКАДа до Воронежа за четыре часа с транспондером, потому что летели не меньше ста пятидесяти и притормаживали только перед камерами и на проезде через пункт оплаты». Пусть думает, что его кареты — самый быстрый транспорт в мире. А я чуть позже натравлю на его мастерскую Михалыча с Электриком — пусть устроят им там «Тачку на прокачку».
— Саша, возвращаясь к нашему разговору… Не обещай ничего такого императору. Ты пообещал мне — и этого достаточно. Те люди плохо кончили — они не смогли дать королю то, что обещали, но потратили кучу средств. В гневе король отправил их на границу, откуда спустя пять лет вернулся только один. Он и создал, впоследствии, Арсенал. Король потом пожалел о своем решении, но спустя десять лет, когда ничего уже нельзя было исправить. Не окажись на их месте. И не ставь под угрозу мой замысел!
Мы выехали из осколка спустя еще пятнадцать минут и попали на Большую Землю. Я выглянул в окно и удивился — на небе были облака, чего не наблюдалось ни в одном посещенном нами осколке.
— Граф, здесь идут дожди?
— Не очень часто, но случаются. Чем больше осколок — тем больше он похож на настоящий мир. Но никогда не стоит забывать о том, что это не так. Хотя, для нас — он и есть весь мир. Теперь я буду рассказывать вам о правилах поведения, некоторых традициях и законах. Обо всем, что может потребоваться при визите к императору. Но сначала я выдам вам деньги, которые понадобятся при знакомстве со столицей и в дороге. Смотрите. — он достал три маленьких мешочка, — Это — империал. Большая монета, для удобства расчетов между дворянами. В нем — пятнадцать золотых.
Он показал нам крупную золотую монету, сантиметров четырех в диаметре и в толщину миллиметра четыре. На одной стороне было изображение мужчины, на другом надпись «15 золотых. Алхимическое золото. Империя Нортумбрия».
— До провозглашения империей таких монет у нас не было, это придумка нашего императора. Золото дополнительно очищено, потому монеты легко гнуться, но все равно очень ценятся и даже гнутые легко ходят. Дело в том, что такое золото очень хорошо для артефактов и потому многие практикующие маги просто берут монету, очищают ее от внешних загрязнений и пускают в дело. Сложно сказать, на что рассчитывал император, но после выпуска империала артефакты немного подешевели. Весу в ней — как в десяти золотых, но там больше примесей, так что одно к одному и идет. Держите.
Монетка оказалась весьма увесистой — грамм сто, похоже. Передал ее Насте и взял мелкую золотую монетку, буквально пару сантиметров в диаметре и толщиной миллиметра в полтора. Весу в ней было не больше десяти граммов.
— Это один золотой талер. Из-за большого количества примесей приходилось много времени тратить на очищение золота или покупать уже очищенное, так что ценность империала, на самом деле, даже чуть выше, чем номинал. Один здоровый простолюдин-мужчина, работая в полях целых год, способен заработать около пяти талеров. Если у него есть семья и трое детей — он потратит все эти деньги, ничего не отложив. Так что ценность одной такой монетки довольно велика, помните это. За десяток талеров простолюдин готов практически на все.
Дальше в мои руки попали две серебряных монеты. Одна в диаметре сантиметра три, вторая — два. Толщина была примерно одинаковая, первая была вдвое тяжелей второй.
— Это лира и полулира. Медяками мы не рассчитываемся, привыкайте. За полулиру можно получить неплохой ужин в таверне с кружкой молодого вина. Ужин в ресторации будет стоить от трех лир до пяти золотых, зависит от запросов и от места. Лиру стоит ночевка в придорожном постоялом дворе в обычной комнате. В столичных гостиницах для аристократов нет номеров дешевле десяти лир. Но нас это не касается, у меня там есть дом в пятистах метрах от дворца императора. Поначалу рассчитывайтесь только лирой или полулирой. Держите, тут в общей сложности почти на сотню золотых. Кошелек с золотом спрячьте за пазуху, серебро можете подвесить на пояс или сложить в карман. И опасайтесь воришек — в столице их полно, в городе с миллионным населением очень легко спрятаться.
— Хм. А что с грабителями и убийцами?
— Грабителей отправляют на рудники, десятую часть от заработанного ими передается пострадавшему, остальное забирает государство. Убийцы идут на границу. Впрочем, грабители иногда тоже. И оттуда они уже не возвращаются. Согласно законам, писанным при основании королевства, человеческая жизнь не может быть отнята человеком. Наказание — границы и искупление вины. Но, как я уже говорил, десять лет в передовых частях из преступников не выживал практически никто. Такие случаи можно пересчитать по пальцам.
— Кстати, а что по поводу армии? Каждое графство и герцогство справляется само?
— Не совсем. Мудрый первый король знал, в каком положении мы находимся. Мне не присылают подкреплений, я сам отказался — ведь их обеспечение легко бы на мои плечи, а у меня своих, вместе со всей стражей и фортом, под тысячу человек. Попробуй их прокорми и одень, рассели, лечи. Хорошо хоть жалование в форте временно платила казна. Так что и своими силами продержусь пару недель, а там и подкрепления от соседей подойдут. Остальные регулярно получают пополнения. Каждый мужчина должен уйти служить и отдать на это три года. Возвращается примерно половина, чуть больше. До трети гибнет, некоторые остаются в армии. Служить уходят на двадцать пятом году жизни. Не идут служить те, кто к двадцати пяти имеет троих сыновей и четвертого к тридцати. Дворяне идут служить все без исключения, идут сразу после академий. Из служивого дворянства на службу идут и более половины женщин. Из наследного — только пятая часть. Редко они идут на передовую, чаще в снабжение, госпиталя, их учат этому с самого детства. Но немало и тех, кто имеет сильную боевую магию и служат на стенах крепостей наравне с мужчинами. И даже женщины-простолюдины могут пойти в армию, там всем найдется место.
— Это сколько же, выходит, погибших…
— Можешь не считать. Я могу ответить точно. Мы теряем порядка трехсот-трехсот пятидесяти тысяч человек в год в войнах с орками, абисситами и некрондом. И если бы не тот факт, что у нас принято иметь много детей, люди давно бы закончились, Саша.