ельно ясна — «не убий». Но можно придумать много способов обходить даже самые строгие запреты, возведенные в закон. Директивой Рональда Рейгана[9] вводился особый «регламент» — разрешалось умерщвлять людей при согласии кандидата на уход из жизни. Так разведка получила долгожданное легитимное право на убийство — на то, чтобы лишать жизни тех, кого приговорила к «высшей мере».
В Лэнгли не замедлили воспользоваться полученной лицензией на убийство. Статистика смертников, отправляемых на тот свет милосердными врачевателями (не говоря уже о конкретных именах добровольцев), безусловно, информация высшей секретности. Автору известны, по крайней мере, несколько случаев, касающихся граждан нашей страны — агентов ЦРУ, с которыми была связана московская резидентура. Разведчиками резидентуры вручалась агентам продукция Форт-Детрика — ампулы с быстродействующим смертельным ядом в соответствующем камуфляже и инструкции по пользованию.
Вот, например, три таких громких дела: об одном стало известно еще до появления директивы Рейгана, о двух других — спустя несколько лет после.
Александр Огородник, сотрудник Министерства иностранных дел СССР, завербован американской разведкой в Колумбии, где работал в посольстве нашей страны. Для компрометации и вербовки использована его интимная связь с подставленной ЦРУ женщиной-агентом. В Лэнгли Огороднику присвоили псевдоним «Тригон». Агент, разоблаченный советской контрразведкой, во время ареста сумел проглотить капсулу с ядом, спрятанную в авторучке.
Адольф Толкачев, инженер-конструктор одного из НИИ (Министерства радиопромышленности), занимавшегося оборонными проблемами, в конце 70-х годов предложил шпионские услуги американцам и стал агентом ЦРУ под псевдонимом «Сфера». Летом 1985 года при выходе на личную встречу с этим агентом органами КГБ захвачен с поличным разведчик-агентурист московской резидентуры ЦРУ Пол Стомбау, прикрытый в посольстве США дипломатической должностью. Во время обыска в квартире Толкачева были обнаружены в тайнике ампулы с ядом, которыми шпион не сумел воспользоваться, а скорее, просто не захотел. Для полноты картины добавим, что шеф ЦРУ Стэнсфилд Тернер, добрый христианин, при котором завербован агент «Сфера», клятвенно утверждал в конгрессе США, что ЦРУ отказалось от применения ядов и психотропных препаратов.
Сотрудник аппарата военного атташе при посольстве СССР Геннадий Сметанин, завербованный американской разведкой в Португалии, был снабжен миниатюрной ампулой с ядом, искусно вмонтированной в дужку очков. В ЦРУ получил псевдоним «Миллион», так как запросил именно такую сумму в долларах за свои шпионские услуги. Поторговавшись, американцы сбили цену, но, конечно, агенту дали его тридцать сребреников, заодно вручили и соответствующую дозу смертельного препарата. Московская резидентура ЦРУ не успела установить контакт с Миллионом — Сметаниным; к огорчению ЦРУ, агенту не удалось воспользоваться ампулой.
После того как советские органы госбезопасности разоблачили «Тригона», «Миллиона» и «Сферу» и вскрыли факты получения ими ядов от ЦРУ, американцы оправдывались: агенты сами настойчиво просили снабдить их подобным образом и разведчикам московской резидентуры, мол, не удалось их разубедить. Что ж, возможно, и впрямь в Лэнгли существует архисложная процедура применения эвтаназии в отношении агентов, и требуется многократное обращение агента к разведке и письменные заявления с просьбой о порции яда, а также соответствующее заключение руководства ЦРУ. Не исключено, что и отговаривали «Тригона», «Сферу» и «Миллиона» от самоубийства. Но, по некоторым данным, «Тригон» вначале отравил полученным ядом знакомую женщину, опасаясь, что она разоблачит его связь с американской разведкой. Получается, что агент получил от американцев не одну таблетку, не одну ампулу с ядом.
Несложно представить, как проходил разговор на эту тему между просителем и разведчиком Лэнгли, который призван соблюсти формальности и отговорить агента и вместе с тем не переборщить и не слишком ретиво удерживать. Разведчик обязан напомнить, что строгое соблюдение разработанных в Лэнгли инструкций гарантирует полную безопасность — советская контрразведка его никогда не поймает. Агент скажет, что решение уйти из жизни — его собственный выбор, и как бы мимоходом поведает о возможности пыток. Разведчик осторожно намекнет: проглотить ампулу очень легко, яд мгновенно и безболезненно подействует; он вынужден передать ампулу — ведь это просьба агента; в заключение заверит, что «чрезвычайные обстоятельства» никогда не наступят Остальное — дело судьбы и обстоятельств.
Что касается агентов «Сфера» и «Миллион», следственные материалы не показывают, что их так уж отговаривали от рокового шага. Во всяком случае, если и так, то уговоры нисколько не подействовали, хотя в эпизодах с агентами «Сфера» и «Миллион» (в отличие от «Тригона») они не дали результата, на который надеялись в Лэнгли.
В ЦРУ умеют избавляться от агентов, когда те становятся ненужными. Ликвидация крупного политического или военного деятеля — предприятие опасное, чреватое серьезными последствиями для его организаторов. Устранение агента, да к тому же его собственными руками, — совсем иное, здесь гораздо легче замести следы.
К христианству в Лэнгли относятся, как и полагается, с большим почтением. В мраморном вестибюле штаб-квартиры разведки входящих встречают слова Нагорной проповеди Иисуса Христа, призывающие познавать истину, которая должна сделать всех людей свободными. Постоянно вспоминают в ЦРУ о божественном провидении, — оно всегда на стороне благородной и справедливой страны, какой считают себя Соединенные Штаты; Божий промысел обязан сопровождать дела американской разведки. Библейские заповеди в США в почете — кротость и простота, непротивление злу, смирение; «не убий» — из их числа. Лишать одного человека жизни по прихоти другого — это противоречит христианской морали, осуждается в обществе, предается проклятию в церквах.
Следует ли разведке защищать своих агентов и заботиться о тех, кто попал в беду? Этот вопрос не возникает в ведомстве государства, которое уважает себя, своих граждан и иностранных друзей. Практика многих разведслужб мира изобилует примерами, как агентов выводили из-под угрозы разоблачения, когда возникала реальная угроза их захвата. Советская разведка принимала меры к выводу агента в безопасное место. Можно напомнить о блестящих операциях КГБ по вывозу в Советский Союз представителей «кембриджской пятерки» Маклина и Берджесса, а затем и самого Кима Филби или об обмене советских разведчиков-нелегалов Рудольфа Абеля и Лонсдейла — Конона Молодого. В отдельных случаях так же поступали и в ЦРУ; однако, пожалуй, лишь в Лэнгли в мирное время прибегали к эвтаназии.
В 2001 году руководитель Кубы продемонстрировал миру, как следует оценивать деятельность разведчиков и агентов разведки, защищающих интересы своей страны и обвиненных в шпионаже против Соединенных Штатов. Фидель Кастро подчеркнул, что кубинскую разведку интересует только одна проблема — террористические действия Вашингтона против кубинской республики, информация о планах диверсий американских спецслужб, о подготовке покушений на лидеров Кубы, о засылке в страну своего соседа оружия, взрывчатых веществ, вирусов и бактерий для ведения тайной войны, о подготовке в США шпионов и диверсантов. Представляется, что Куба сделает все возможное, чтобы выручить своих разведчиков, попавших в беду.
Вряд ли стоит морализировать на тему деятельности разведки и пытаться разжалобить кого-то душещипательными историями о том, чем она занимается. Разведка — институт государства, она должна и будет существовать в любой исторической обстановке, выполняя работу, которую ей поручают, — добывать информацию, вербовать для этого агентов, проводить «специальные акции», делать многое другое, что не вписывается в рамки всеобщей морали и нравственности.
Но тогда хотя бы не следует игнорировать элементарный закон физики — всякое действие рождает противодействие. Нелепо требовать от органов государственной безопасности нашей страны не срывать иностранную разведывательную деятельность, нелепо ожидать от контрразведки, чтобы она, действуя в соответствии с законодательством своего государства, милостиво наблюдала, как разворачиваются шпионские страсти недругов, награжденных кое-кем титулами друзей, возможно, за участие в ликвидации Советского Союза.
Порой дело доходит до смешного. Некоторые руководители ЦРУ, например Роберт Гейтс и Джеймс Вулси, утверждали, что разоблачение нашей контрразведкой агентов ЦРУсрывает российско-американское сотрудничество. Билл Клинтон, «личный друг» первого президента нашей страны Б. Н. Ельцина, призывающий «не допустить появления на территории России нового соперника Соединенных Штатов», хлопотал о милосердии к военному разведчику СШАЭдмонду Поупу, осужденному российским судом за шпионаж. В результате произошло помилование американского разведчика решением президента Российской Федерации.
Наконец, еще об одном — очень важном. Результативную агентурную работу в ЦРУ обеспечивает умудренная система связи; контакты с агентами, пожалуй, самая ранимая часть разведывательного организма, их оберегают и защищают всеми подвластными разведке способами. Выдающиеся умы специалистов шпионского дела трудятся над изобретением неуязвимых и безопасных условий связи. Не относись разведка к тайной сфере деятельности, таланты, поставленные ей на службу, удостаивались бы Нобелевских премий.
Личные встречи, — пожалуй, самая острая форма связи, — чтобы быть и конспиративными и продуктивными, они вызвали к жизни интересные изобретения: манекен — «выпрыгивающая кукла», сбивающая со следа контрразведку; портативный электронный прибор, способный перехватывать радиосвязь преследователей; миниатюрный магнитофон, незаметно для собеседника фиксирующий, что говорит агент на встрече. Личные встречи никогда не исчезнут из комплексного набора контактов с агентами, — этот важнейший элемент контактов решает оперативные и психологические задачи.