Странная эта шпионская история; конечно, можно допустить, что в ЦРУ не знали об уголовном прошлом Капустина, о судимостях, но ведь и его разведывательные возможности оставались для американцев загадкой. Не совсем понятно и другое: ведь у Лэнгли уже есть агент «Сфера» и еще несколько ценных для ЦРУ агентов. Остается предположить, что американская разведка в то время гналась за массовыми вербовками людей в Советском Союзе, рассчитывая выяснить в последующем, пригодятся ли они для каких-либо целей. Голод на агентов надо утолять любой ценой — и сил и средств в Лэнгли не жалели, тут уж не до узаконенных критериев ценности агентов.
Расчеты на то, что удастся приспособить Капустина для деятельности в качестве агента, сорвала советская контрразведка. Резидентуре «повезло» — Боуман не пострадал, его роль в деле разоблаченного агента американской разведки в то время оставалась для широкой общественности нераскрытой, теперь об этом можно сказать. Ну а мог ли человек с уголовными задатками оказаться полезным для Лэнгли, разобрались ли бы в московской резидентуре со способностями приобретенного агента — эти вопросы уже не имеют существенного значения. Размер гонорара Капустину определялся бы соответственно отработанным усилиям и доступу к секретной информации. По-видимому, такое положение в оценке кандидатов на вербовку и агентов сохраняется и в настоящее время, с той разницей, что ныне уже немало лиц в нашей стране связаны с организованной преступностью или с коррумпированными чиновниками государственного аппарата. К сожалению, находятся люди, готовые соблазниться шпионским гонораром и торговать известными им секретами. Новый стиль жизни, порожденный рыночной экономикой, культом денег и собственности, культом криминала, в изобилии порождает и этот вид бизнеса.
Неудачное начало года не обескуражило главного разведчика США, — у Кейси изрядный запас прочности в Вашингтоне. Его главный покровитель, президент Соединенных Штатов Рональд Рейган, убежден: Уильям Кейси на посту директора ЦРУ справится с порученной ему задачей сокрушения «империи зла». Ему поможет в этом упорство и эдакая лихость, столь знакомая и приятная Рейгану. Президент полностью поддерживает директора ЦРУ. Многоопытный политик и актер, он знает, как подбодрить разведчиков, нацелить их на новые свершения. Рейган и вице-президент Джордж Буш, побывавший на посту руководителя разведки, хорошо представляют могучую силу тайных разведывательных акций. Ну а Кейси знает: без неудач не обойтись; он осведомлен о неудачах и потерях резидентуры ЦРУ в Москве в 1981 году, но не сокрушается — случайные эпизоды, издержки в работе неизбежны, у каждого агента свой, отведенный ему судьбой срок. Резидентура в Москве хорошо работает с наиболее ценным источником ЦРУ в Советском Союзе — агентом «Сферой». Его информация радует Кейси — действительно драгоценность из драгоценностей.
Так или иначе новые планы и замыслы подавляли разочарование, сулили радужные надежды. Американская разведка шла напролом. Срочно нужна разведывательная информация: что предпринимает СССР во внешней и внутренней политике, каково положение в его вооруженных силах, разрабатывает ли новые виды вооружений, как выдерживает навязанные ему бешеные темпы военного противостояния, каково положение в советском руководстве, сколько времени продержится Брежнев и кто придет ему на смену. Ответы на эти вопросы способны дать только агенты, имеющие доступ к соответствующей информации, — те, кого удавалось завербовать «русским группам» в резидентурах ЦРУ в разных странах, и те, кого посчастливится привлечь к сотрудничеству московской резидентуре.
После разгрома романтиков-диссидентов, думает шеф Лэнгли, начали проклевываться ростки оппозиции власти. ЦРУ, пожалуй, не нужно вмешиваться, пусть этим займутся посол и старшие дипломаты. Надо почаще приглашать в Спасо-хаус тех, кто намерен расшатывать режим и заодно сообщать полезную информацию, внимательно отслеживать их поездки за границу.
Вторая сторона этой нешуточной проблемы — противодействие противника. Как обойти преграды, которые ставит КГБ? Для Кейси очевидно: во-первых, усилить вербовочную работу советских граждан за пределами СССР, тем более что несколько размываются ограничения на выезд за границу; во-вторых, расширить атаку на советские спецслужбы — разведку и контрразведку; в-третьих, должна использоваться любая возможность, любая ниточка в самом Советском Союзе. А это прежде всего «инициативники»: Кейси уверен, что сотрудничество с ЦРУ — мечта многих. Конечно, необходимо тщательно проверять каждого, кто предлагает свои услуги: будет ли он поставщиком нужной информации, не является ли подставой[13] советской контрразведки. В то же время «инициативники» дают ЦРУ серьезное преимущество — не требуется применять трудоемких и дорогостоящих методов и способов вербовки.
Директор ЦРУ любит четкость и строгость. Настойчивость и смелость резидентуры ЦРУ в Москве, разведчиков ЦРУ по всему свету дадут результаты. Телеграммы из советского отдела в московскую резидентуру и из резидентуры в Лэнгли идут сплошным потоком. Большинство из тех, что поступают из Москвы, оседают в кабинете руководителя советского отдела; некоторые попадают к начальнику Оперативного директората, а наиболее важные поднимаются еще выше, на седьмой этаж, и ложатся на рабочий стол директора ЦРУ.
Уже распрощается с Москвой и уедет в Вашингтон агрессивный и неугомонный Гарднер Хаттавэй; примет дела резидентуры вдумчивый Бертон Гербер; потом и он покинет Советский Союз, чтобы занять кресло начальника советского отдела, а сюда, в столицу «главного противника», приедет Карл Гебхардт, расчетливый и осторожный солдат «холодной войны», — бурный поток, связывающий Лэнгли и московскую резидентуру, не иссякает. Не иссякнет он и потом: в 80-е годы жизнь в московской резидентуре бурлит, пробуждая злость и раздражение одних, бойцовский задор у других, уныние и страх у третьих, а у всех вместе — сложные чувства, порождаемые ожесточением схватки. Похоже, кипучая суета не покинет московскую резидентуру Лэнгли никогда.
В 1982 году в московской резидентуре хлопоты уже стали привычными. Особое внимание — агенту «Сфере»: Адольф Григорьевич Толкачев, старший инженер НИИ «Фазотрон» (это НИИ разрабатывает электронное оборудование для ряда оборонных систем), полон решимости развивать контакт с американской разведкой. Им движет не только тяга к материальному обогащению, он считает себя суперменом и одержим стремлением совершить то, что неподвластно простым смертным. На предательство толкнула обида: талант его не замечают в руководстве, и он в свои уже немолодые годы так и не смог пробиться на вершину жизни.
В конце 70-х годов Адольф Толкачев четырежды предпринимает попытки установить шпионскую связь с американской разведкой, первые три оказываются неудачными. «Инициативник» крайне раздосадован — был уверен, что американцы не откажутся от его услуг. Однако Толкачев не знает, насколько неблагоприятен выбранный им момент. Не так давно советской контрразведкой разоблачены агенты ЦРУ «Тригон» и «Блип»; резидентуре пришлось поплатиться за это задержанием и выдворением из СССР двух разведчиков ЦРУ — Марты Питерсон и Винсента Крокетта. Осторожный директор ЦРУ Стэнсфилд Тернер, которого бомбардирует телеграммами руководитель московской резидентуры Хаттавэй, отвергает поэтому предложения резидентуры — опасается подвоха со стороны советской контрразведки.
Наконец, после четвертой попытки, когда в распоряжении ЦРУ оказались переданные Толкачевым чертежи одной из радарных систем, которые разрабатывает НИИ, Лэнгли сдается и дает согласие на безопасный с точки зрения резидентуры способ контакта. Его осуществят Гарднер Хаттавэй и его заместитель Джон Гюлшер. Способ резидентуры прост и эффективен: Хаттавэй позвонит Толкачеву на квартиру и сообщит, что для него в телефонной будке спрятан пакет — надо немедленно забрать. Гюлшер со стороны осторожно наблюдает, как Толкачев изымает пакет. В нем вопросы, ответы на них должны убедить ЦРУ, что оно имеет дело не с агентом контрразведки, а с подлинным «инициативником». ЦРУ скоро убедится в том, какой ценный источник ему послало небо. Самоуверенный карьерист, склонный к авантюризму, тщеславный и корыстолюбивый Адольф Толкачев весьма устраивает Лэнгли. Но еще важнее, что он имеет доступ к ценнейшей информации.
С агентом «Сферой» налажена регулярная связь. К работе с агентом подключаются опытные разведчики-агентуристы резидентуры, сменявшие друг друга, когда подходил к концу срок командировки в Москве; их пять: Джон Гюлшер, Уильям Планкет, Дэвид Ролф, Роберт Моррис, Джон Якли. По крайней мере, двое из них — разведчики «глубокого прикрытия»: Моррис «спрятан» в отделе строительства посольства, Якли — скромный бухгалтер дипломатического представительства. Ведь речь о самом опасном виде агентурной связи — о личных встречах в Москве, с предварительной постановкой условных сигналов. Агенту передан разработанный в советском отделе и резидентуре график встреч, рассчитанный на несколько лет. Встречи два-три раза в год, продолжительностью 15–20 минут каждая. Места встреч — на окраинах Москвы: это небольшие улочки и скверики, вечерами малолюдные. Местам встреч присвоены условные наименования — женские и мужские имена: «Нина», «Анна», «Петр». Это позволяет разведчикам резидентуры для вызова агента на встречу использовать телефон — звонить, конечно из телефона-автомата, ему на квартиру; такой звонок на квартиру агента всегда можно представить как ошибочный. Ответ Толкачева тоже должен быть со значением: готов он к встрече или такой возможности у него нет. Например: «Позовите, пожалуйста, Нину». Это означает, что он готов к встрече на месте под кодовым названием «Нина». Если агент ответит: «Вы ошиблись, у нас таких нет» или «Вы не туда попали», значит, он не может прийти на встречу. Тогда телефонную комбинацию повторят в другой раз — график встреч всегда под рукой и в резидентуре, и у агента. А если возникнет экстренная необходимость, в распоряжении обоих есть система сиг