— нерелевантно. На всё нужно время».
— Феном «Регенерат» Нейли ощутимо сокращает это время?
«Да».
Засыпанный ветками и жёлтыми листьями, я лежал и глядел в серое дождливое небо. Дождь то усиливался, поливая меня холодными потоками, то затихал.
Я немного поразмышлял, почему прыжок с пятидесятиэтажного здания оказался менее опасным, чем из вакуумного поезда? С другой стороны: а почему нет?
В Адам Онлайн каждый атом игровой вселенной просчитан контрольной системой и сознанием игрока, тогда как в реальном мире никто не обладал полнотой знаний об окружающей материи. Любая веточка, любой камушек вносили в расчёты такие искажения, что расчёты теряли всякий смысл. Реальный мир плохо поддавался предсказаниям и расчётам. Можно выпасть из самолёта и выжить, а можно неудачно встать из-за стола в баре и сломать лодыжку.
Мои размышления прервала Нейля. Встав надо мной, на секунду применила прозрачность, отряхивая УниКом от грязи, как собака, вылезшая из бассейна, оттряхивается от воды. Капли дождя обтекали прозрачную фигуру, будто стеклянную статую.
Нейля присела надо мной:
— Зачем тебе сила и ловкость, если ты прыгаешь хуже мешка с картошкой?
— Я группировался, как мог.
— Как мешок картошки. Чему вас в МСБ учили?
— Нас не учили быть синтезанами, которые прыгают из гиперзвукового поезда и разламывают деревья головой.
Нейля нащупала мою ладонь и соединила коннекторы. Используя мой оргмат, значительно ускорила регенерацию.
Через несколько минут, я выполз из котлована и встал на ноги.
— Марьям? Ты с нами?
«Да. Вот метка».
Столб света вырос за лесополосой.
— Куда она ведёт?
«Я проложила маршрут до границы с Китайским Казахстаном, минуя населённые пункты».
— Хорошая идея, — согласился я.
— А туда зачем? — спросила Нейля. — У нас новый квест?
— Через Казахстан проще добраться до Омска, — ответил я. — Я так на подпольный лендинг летел.
— Разве это не лишний крюк?
— Зато никто не будет на каждом шагу просвечивать нас снэпшот-камерами. Там территория свободы, пусть и местами радиоактивная.
— Когда я была жива, у КНР не было общей границы с Казахстаном, да и Китайским его никто не называл.
— Когда ты была жива, — усмехнулся я, — ещё мамонты не вымерли.
Глава 11
РЕАЛЬНАЯ ОБСТАНОВКА
#
Мы не собирались бежать до границы все две сотни километров.
Собирая данные с встречных устройств или машин, Марьям корректировала маршрут так, чтобы максимально ускорить передвижение. Например, часть пути мы проделали в кузове беспилотного самосвала, который ехал на какую-то стройку. С него перепрыгнули на грузовой поезд, вёзший сосиски с комбината.
Предварительно, конечно, Марьям настраивала сенсоры попутных машин на игнор нашего присутствия.
— Кстати, — сказал я, разлёгшись на ящике с халяльными колбасами. — А ведь в Уральске, куда мы чуть не уехали, живут мои родители.
— Тебе нельзя к ним.
— Я и не собираюсь. Просто переживаю. Ведь Общество решило, что мы едем в Уральск именно к ним.
Нейля сняла со стеллажа палку колбасы и понюхала:
— Так даже лучше. Будут ждать нас там, куда мы не приедем.
— Cев не на тот поезд, мы направили их по ложному следу.
«Релевантно», — поддакнула Марьям.
Её алгоритм вынудил сказать хоть что-то, ради «улучшения качества коммуникации».
— Кроме того… — я вздохнул, хотя воздуха мне хватало. — Когда мама выйдет из игры, она получит извещение от МСБ, что сын погиб при исполнении.
— Интересно, а что с моими родителями стало? И с родственниками?
С этими словами Нейля решительно разломила колбасу и откусила. Некоторое время задумчиво жевала, потом выплюнула.
— Невкусно? — спросил я.
— Безвкусно.
«Рецепторы вкуса у синтезанов не доработаны, — почти радостно сообщила Марьям. — Вкус еды вам нерелевантен».
Через час мы оставили колбасный грузовик, чтобы пересесть на автопоезд из цистерн с логотипом Лабсетэк: диссоциативный электролит везли в глубинку, чтобы обеспечить всех равным доступом в самую лучшую игру мира.
Этот нелегальный автостоп помог не тратить время на привалы для отдыха или на крюки в обход городов. Поэтому мы добрались до приграничной зоны за девять часов.
Пересечение границы стало главной проблемой: Марьям не могла вмешиваться в работу патрульных дронов — это привлекло бы внимание военных. Поэтому мы полагались на красные зоны покрытия, которые мне рисовала Марьям в интерфейсе. Мы или пробегали их, используя прозрачность, или залегали в траве и кустах, пережидая, когда дроны пролетят.
— Хорошо, что границы не оборудованы снэпшот-камерами, — сказала Нейля.
— Пока что слишком дорого, но как только технология подешевеет, так сразу.
Так мы добежали до группы заброшенных пятиэтажных домов. Несколько знаков радиационной опасности указывали, что городок опустел в ходе последней войны.
— А нам не страшна радиация? — спросил я.
«У меня нет точных данных о воздействии на оргмат высоких доз радиации. Известно, что синтезаны без риска могут находиться в некоторых очагах радиационного поражения».
Отчего-то над городком оказалось больше дронов, чем на открытой местности. Красные зоны в моём интерфейсе несколько раз наложились друг на друга и замигали.
«Объектов больше, чем я могу распознать, — сказала Марьям. — Будьте бдительны».
И сразу же после её слов один патрульный дрон засёк наше перемещение, но тревогу не поднял: объединившись в стаю с двумя другими дронами, полетел на разведку в нашу сторону.
Относительно спокойное поведение аппаратов объяснялось тем, что нас снова приняли за каких-нибудь оленей.
Мы вбежали в подъезд одной пятиэтажки, Нейля хотела спрятаться в квартире, но я потащил её в подвал:
— Сканеры дронов видят сквозь стены, в подвале больше шансов скрыться.
Дверь в подвал оказалась не только закрытой, но ещё и железной, герметичной, как в бомбоубежище. И подозрительно новой. Я бы мог выломать её, применив «Укрепление», но это подняло бы такой грохот, что слетелись бы все пограничники округи.
Пришлось создать «Лезвие» и вырезать замок. За дверью оказалась, вторая такая же, но открытая.
Преследуемые гулом двигателей беспилотников, мы закрыли её за собой и побежали в непроглядную темноту подвала, ударяясь о стены и трубы.
— Стоп, — прошептал я. — Слишком шумим.
Мы остановились.
#
Зрение синтезанов превосходило человеческое, особенно при рассматривании далёких объектов. Никакого «зума» или приближения не надо — мы просто видели много деталей на огромном расстоянии или при низкой освещённости.
Но в полной темноте видеть не могли даже мы.
— Марьям, а можно ли…
«Да».
Для создания элемента экипировки «Фотофор» необходимо затратить:
НК: 128 единиц.
Оргмат: 64 единицы.
Особые параметры:
Форма объекта: круг (квадрат, треугольник, крест).
Минимальная сила света: 16 кд.
Расход оргмата на свечение: 8 единиц на 16 минут.
В параметрах было ещё много строчек, типа «Температура» или «Длина волны излучения», но я не понимал их значения, поэтому оставил как есть.
Нащупав руку Нейли, соединил коннекторы и подтвердил создание сразу двух «Фотофоров».
В районе груди моего УниКома раздалось знакомое шевеление, как при крафтинге пояса и рюкзака. Во тьме появился силуэт Нейли: на её груди разгорался белый круг размером с тарелку. Он делался ярче, пока не достиг установленной силы света.
Такой же круг появился и у меня, а в интерфейсе запрыгал дополнительный квадратик: он отключал и включал «Фотофор».
Круг светил как люминисцентная лампочка, света достаточно, чтобы увидеть длинный коридор, уставленный столами, шкафами и какими-то пыльными мешками.
— Ох, шайтан, — воскликнула Нейля, показывая на что-то.
У сырой стены, покрытой потрескавшейся краской, стояла старинная железная кровать. На ней, наполовину прикрытый одеялом, лежал иссохший труп. Комки плоти вместо глаз, оборванные или сгнившие губы, сквозь которые торчали чёрные зубы, а на голых черепах торчали ошмётки волос, похожие на паутину.
— Видимо, один из тех, кто прятался тут во время бомбёжки, — сказал я.
Нейля не спросила ничего про войну, хотя это касалось её страны. Да и моей тоже.
Мы пошли по коридору, обходя лужи и кучи бытового мусора, слипшегося от сырости и времени.
Второй труп лежал поперёк коридора. Мы торопливо перешагнули через него.
— Почему их не убрали? — спросила наконец Нейля. — Это же были люди…
— Радиация, — с готовностью ответил я. — Заражённые зоны границы патрулируют автоматы. Видать, роботы собрали не все трупы.
Все комнаты подвала когда-то были оборудованы для жизни: кровати, столы и шкафы. Судя по количеству вещей, люди провели тут немало времени, ожидая эвакуации.
Под ногами Нейли что-то хрустнуло: присев, она подняла раздавленную фигурку какой-то волшебницы с жезлом.
— Надеюсь, детских трупов не будет, — сказала она, отшвыривая игрушку. — А то зарыдаю, даже если синтезаны не умеют плакать.
Вообще она с интересом осматривала остатки довоенного быта, то есть того времени, о котором она ничего не знала.
— А почему ты больше не расспрашиваешь меня о прошлом? — осведомился я.
— Что именно я должна спросить?
— О войнах, о политике, о реальной обстановке в мире.
— Не обижайся, но ты не тот человек, который знает реальную обстановку в мире. А слушать пересказ геополитического вранья, которым тебя пичкали в МСБ, мне неинтересно.
— Справедливо. Но всё же и я мог бы…
— Там что-то мигает, — показала Нейл в конец коридора.
В комнате, рядом с ржавым генератором стояло нескольких тёмно-серых коробов, на одном из них и мигал зелёный огонёк, то показывая, то скрывая логотип China Binary.
— Что это? — осведомилась Нейля.