При моём приближении, Иори напрягся и начал создавать лезвие. Кстати, его крафтинг проходил заметно медленнее, чем у меня.
Я миролюбиво поднял руки:
— Я не играю.
Иори развеял недоделанное лезвие и оттряхнув руку от серого праха:
— Вижу по цвету УниКомов. Админ?
— Типа того. Расскажи, что тут происходит.
— А что случилось? Читеров нет, за границу карты никто не выходил. Всё в порядке. Как обычно, захватываем флаг…
— А зачем захватываете? — спросил я.
Лица Иори не видно за шлемом, но голос звучал всё удивлённее:
— Как зачем? Чтобы победить.
Посчитав ответ исчерпывающим, он продолжил выискивать в куче лута упаковки НК и поглощал их коннектором. Иногда бросал встревоженные взгляды в сторону города. Вокруг площади с флагом уже собрались порядочные силы красных, но не атаковали, опасаясь РБК. А синие берегли машину, не бросая её в атаку.
Нейля появилась из пустоты, но на Иори это не произвело впечатления.
— Скажи, Иори, — спросила она, — а как ты считаешь, где ты находишься?
— На арктической карте, где ещё, — недовольно ответил Иори.
— А карта эта где?
— Как и все остальные — в пользовательских локациях Адам Онлайн.
Глава 30
ПОТЕРЯ БДИТЕЛЬНОСТИ
#
После ответа Иори Имамото, я выразительно посмотрел на Нейлю, прошептав:
— Мы всё-таки в игре!
Она ответила усмешкой:
— Ничего подобного.
— Мне пора, — бросил Иори и собрался уходить.
— Постой, — я схватил его за руку, — мы тебе поможем.
Я запустил интеграцию и ускорил восстановление целостности его оболочки.
— Но это же читерство?
— Помощь от админов — не читерство, — успокоил я. — А ты взамен расскажешь, кто ты и как попал сюда.
Иори Имамото воспринял просьбу буквально, поэтому рассказал о себе всё. Он из Токио, ему двадцать один год. В реальной жизни — работает консультантом в «Салоне антикварных экипажей коллекционера Хатсуми».
— Господин Хатсуми специализируется на продаже винтажных бензиновых мотоциклов, — пояснил он.
В Адам Онлайн Иори уже добился высокого рейтинга, играя за персонажа класса «солдат удачи».
Однажды, будучи в реале, перед началом игровой сессии, он получил приглашение в мини-игру «Захват флага. Антарктида».
За участие предлагалось двести тысяч zł. За победу твоей команды — пятьсот тысяч. Плюс, каждому бойцу, независимо от победы, давались бонусы за личные достижения: убийства, хитрые комбинации оружия и феномов и поиск редких предметов, спрятанных в разных местах карты.
Каждый раунд начинался с нового персонажа на одной из карт и длился шестьдесят четыре часа. За это время игроки должны захватывать и оборонять флаг максимально долго. Чей цвет продержится дольше, те и победили.
После смерти персонажи респаунились на своих базах, сохраняя набранные уровни.
Регулярно на поле боя сбрасывались лут-боксы с оружием и ресурсами. С каждым заходом СВВиПов мощь оружия и количество упаковок НК и концентратов оргмата повышались. На шестнадцатом часу игры в лут-боксах появлялись феномы, расширяющие возможности бойцов.
— Зачем ты забрал дробовик? — посетовал Иори. — Он валит с одного выстрела!
— Поэтому и взял.
Самым ценным оружием считались РБК и «Пенетратор». В начале игры все ходили с винтовками и НК-пистолетами, но к концу прокачивались настолько, что предпочитали крафтовое оружие, типа лезвия или клинка.
Когда игра заканчивалась, всех игроков выбрасывало обратно в Адам Онлайн.
— Иори, — прервала его Нейля, — ты задумывался, кто и зачем это всё делает?
Он беспечно пожал плечами:
— Прихоть каких-то богачей, которые купили отдельный сервер и делают ставки на игроков.
— А ты как думаешь?
— Да никак. Во всех Обводах есть тысячи мини-игр, созданных другими игроками.
— Но в большинстве из них платить за игру должен ты, а не тебе?
— Вот-вот. «Захват флага» не самая скучная игрушка, хотя и однообразная.
— За карту пробовал выходить? — осведомился я.
— Нет, — испугался Иори. — За это же бан навсегда. Некоторые пытались, конечно.
Иори рассказал, как игроки обнаружили баг на карте «Захват флага. Африка». Якобы нужно привести робота к подножию самой высокой горы, а самому встать на вершину. Робот выстрелит в тебя самой мощной ракетой. Её удар и вынесет за пределы карты.
Правда, этот метод требовал координации игроков из враждебных команд, ведь РБК не мог стрелять по своим. Кроме того, требовалось прокачаться минимум до тридцатого уровня: предстояло выжить не только после ракетного взрыва, но и после падения с высоты.
Восстановив целостность оболочки Иори, мы отпустили его, а сами побежали обратно.
Когда ползли по стеклянной стене на липких руках, Нейля сказала:
— Ты же убедился, что мы не в игре?
— Да, — согласился я. — Это они в игре.
— Игроки даже и не знают, что выходят поиграть в реальный мир.
Перевалив через край, я бросил последний взгляд на бутафорский городок. Обломки РБК дымились на площади, а команда красных занимала оборону. Флаг постепенно принял цвет их команды.
— Зачем Обществу эти мини-игры в реальности? — спросила Нейля.
— Тестируют синтезанов. Я уверен, если бы мы расковыряли труп игрока, нашли бы в нём феном SpeedRun, установленный по умолчанию.
— Только так можно объяснить быстрое развитие тел за шестьдесят четыре часа, — согласилась Нейля.
Перевалив через стену, спрыгнули и побежали к следующей, на которой мигала надпись о конце карты.
— Но зачем привлекать для испытаний посторонних людей из игры? — спросила Нейля.
— Марьям упоминала, что внезапная смерть и перерождение повреждают бинарный массив, уменьшая целостность. Чтобы не тратить свою душу, они используют игроков.
— Рациональное решение, — согласилась Нейля.
#
Комплекс с камерами долгого стазиса оказался довольно внушительным. Его круглые купола, трубы и крыши зданий виднелись издалека, как силуэт города с небоскрёбами. Центральная башня такая высокая, что верхушка пропадала в серых облаках.
— Подумать только, чего тут понастроили, — сказала Нейля. — Но выглядит беззащитно.
Я показал на крышу центрального круглого здания:
— Видишь, башня, закрытая белыми кожухами?
— Ага, похоже на нераспустившийся бутон цветка.
— Когда распустится, из-под лепестков вылетят ударные дроны. Это так называемый стационарный хаб интеллектуальной поддержки автономных устройств. В нём установлен сверхзащищённый QCP, который обеспечивает дронам и РБК наивысшую скорость визуального компьютинга боевых сцен. Такими хабами во время войны защищали штабные центры или энергостанции.
— Хочешь сказать, что мы не справимся?
— Один хаб обслуживает до тысячи устройств. Сама представь, справимся ли мы с такой оравой?
Нейля пожала плечами:
— Почему бы и не попробовать?
— Ты шутишь? Мы же не боги какие-то. У нас есть предел возможностей.
Нейля усмехнулась:
— Не знаю, как ты, но мне нужно тренироваться быть богиней. Фанаты из секты «Мёртвое лицо» ждут от меня именно этого.
Я продолжил рассматривать бутон:
— Есть надежда на то, что хаб неактивен. Судя по ржавчине на лепестках, его ни разу не включали с момента постройки.
— И чем это хорошо?
— Что дроны и РБК в таком же плохом состоянии. Вместо тысячи взлетят всего-то семьсот-восемьсот юнитов.
— Уже легче. Но у меня другой план. Мы разделимся…
— С этого начинаются все плохие планы!
— И всё же мы разделимся. Я невидимкой подойду к хабу и попробую сломать его. А ты пробирайся внутрь и ищи ванны техаррации.
После минутного колебания, я ответил:
— Хорошо, сделаем по-твоему. Всё-таки ты у нас будущая богиня войны. Но как ты собираешься сломать хаб?
— Расстреляю «Пончиками».
— Такие хабы способны выжить после ракетного удара. Боюсь тут одними «Пончиками» не отделаешься.
— Поставлю феном «Стабильность» вместо модуля связи. Разрежу вдобавок мономолекулярным мечом. Ещё у меня есть магнитно-силовой хаотизатор. Что-то из всего этого должно сработать.
— Твой план звучит хуже и хуже.
— Поэтому — за дело!
Отправив Нейлю, я немного подождал. Чем позже покажусь в окрестностях хаба, тем меньше вероятность, что меня заметят.
Потом привычно поскакал по холмам — я был далеко от хаба, можно не прятаться. Во время очередного прыжка через ущелье, земля задрожала. Груда камней, оказавшаяся маскировкой, рассыпалась, из окопа выполз многосегментный… HUCO-20!
О названии машины оповестил интерфейс, который всегда реагировал на технологии Общества или корпораций, которые работали на него.
Я даже не знал, что такие существуют! Самый современный РБК такой модели — HUCO-11, стоял на вооружении армии Атлантического Альянса и не продавался на экспорт.
Этот РБК моментально показал своё превосходство над другими моделями уже тем, что не стал ничего говорить, а обрушил на меня поток снарядов и энергетических ударов. Его сегменты вращались слишком быстро даже для синтезана. Поэтому мне не удалось предугадать его намерения.
Одна ракета ударила меня в грудь, разбив «Дефенсиву». Протащив по воздуху с десяток метров, разорвалась, отобрав у меня четверть целостности оболочки.
Объятый огнём, я свалился на дно ущелья. Разогретое взрывом тело моментально растопило ледник. Я забарахтался в кипящей воде, будто снова очутился в джакузи.
На связь вышла Нейля:
«Докладываю. Добралась до хаба без проблем. Видела патрульные дроны, но они меня не увидели. Людей нет. Ни новых, ни старых. Сейчас уберу модуль связи, чтобы поставить «Стабильность». Думаю, несколько катан и парочка ударов хаотизатором испортят вычислительную платформу. Не теряй меня. До связи».
#
Оглушение и недоумение, вызванные внезапной атакой, прошли.
Ругая себя за беспечность, я создал сразу два «Лезвия». Пусть этот робот и самый продвинутый, но моё метательное оружие не раз доказало свою эффективность.