— И вы считаете, это произойдет?
— Нет.
— Ну и тогда?..
— Я намерен ждать.
Трапеза была завершена в тягостной тишине. После чего Элснер ушел в свою каюту.
— Ну, Эд? — спросил Маргрейвс, расстегивая рубашку.
— Гну, — огрызнулся генерал.
Он вытянулся на кровати и попытался собраться с мыслями. Это уже слишком. Логистика. Предрешенные сражения. Предстоящий разгром. Он хотел было врезать кулаком по стене, но удержался. И так уже растянуты сухожилия. Ему надо поспать.
В полузабытьи, находясь на грани сна и дремы, генерал услышал щелчок.
Дверь!
Брэнч выпрыгнул из кровати и дернул ручку. Затем навалился на дверь всем телом.
Заперто.
— Пристегнитесь, пожалуйста, генерал. Мы атакуем, — раздался по внутренней связи голос Элснера. — Я изучил клавиатуру на вашем пульте, сэр, и отыскал включение магнитных затворов. Огромное удобство в случае мятежа, не правда ли?
— Идиот! — заорал Брэнч. — Ты всех нас погубишь! ПВК…
— Отключил я ваши ПВК, — вежливо объяснил Элснер. — Сам я довольно логичный парень и, кажется, знаю, какой плевок побеспокоит их.
— Да он же просто псих! — крикнул Маргрейвс. И они вдвоем бросились на стальную дверь. И тут же оказались на полу.
— Всем стрелкам, огонь — по усмотрению! — радировал Элснер флоту.
Корабль пришел в движение. Атака началась.
Точки поплыли навстречу друг другу, пересекая ничейное пространство космоса.
И соединились! Сражение началось.
Шесть минут по человеческому времяисчислению. Часы — по мерке скоростного электронного шахматиста. Шахматист за мгновение проверил свои фигуры в поисках боевой схемы атаки.
Схемы не было!
Половина фигур соперника-шахматиста понеслись в космос, полностью нарушив правила партии. Наступление велось по всем флангам. Фланги разъединялись, воссоединялись снова, вырывались вперед, разрушая свои боевые порядки и создавая их вновь.
Нет схемы?
Должна быть. Шахматист знал, что все имеет схему. Вопрос лишь в том, как ее найти. Необходимо только проанализировать проделанные ходы и вычислить дальнейшие, чтобы просчитать предполагаемый итог партии.
Итог был — хаос!
Точки мчались во все стороны, расходились под прямыми углами, останавливались и возвращались, делая совершенно бессмысленные ходы.
Что это означает? — спросил себя шахматист с холодным беспристрастием металла. Он ожидал появления узнаваемой комбинации, безо всяких эмоций наблюдая, как его фигуры снимаются с доски.
— Сейчас я выпущу вас из каюты, — сообщил Элснер. — Но не пытайтесь остановить меня. Думаю, я выиграю это сражение.
Замок открылся. Генерал с полковником со всех ног помчались по коридору к мостику, собираясь разорвать Элснера на мелкие кусочки.
Ворвавшись в рубку, они замерли.
Экран показывал огромное количество точек землян, плавающих вокруг рассеянных точек противника.
Однако остановило их вовсе не это зрелище, а Нильсон. Лейтенант смеялся, а его руки порхали над переключателями и кнопками главного пульта управления.
ПВК монотонно бубнил: «Земля — восемнадцать процентов. Потери противника — восемьдесят три процента. Восемьдесят четыре. Восемьдесят шесть. Земля — девятнадцать процентов».
— Мат! — закричал Элснер. Он стоял рядом с Нильсоном, сжимая в руке разводной ключ. — Множественность схем. Я подсунул неприятельским ПВК нечто такое, что они не сумели переварить. Атака при явном отсутствии схемы. Бессмысленные боевые порядки.
— Но они-то что делают? — спросил Брэнч, показывая на тающие точки противника.
— Все еще рассчитывают на своего шахматиста, — пояснил Элснер. — До сих пор ждут от его свихнувшегося разума выдачи информации о боевом порядке атаки. Слишком много веры в машины, генерал. А вот этот человек и понятия не имеет, что ведет стремительное наступление.
…И нажать еще три — за папу, на ветвях оливы я всегда хотел, две-две-две, к любимой с пряжками на туфельках, коричневая, все коричневые кнопки вниз, восемь красных — за грех…
— А гаечный ключ зачем? — спросил Маргрейвс.
— Ах это? — Элснер взвесил в руке ключ. — Чтобы после наступления отключить Нильсона.
…И пять — за любовь, и черная, все черные, любимая, кнопки нажать, когда я юным был совсем, я помню брошку на траве…
ЧЕЛОВЕК ПО ПЛАТОНУ
Благополучно посадив корабль на Регул-V, члены экспедиции разбили лагерь и включили ГР-22-0134, своего граничного робота, которого они называли Максом. Робот этот приводился в действие голосом и представлял собой двуногий механизм, предназначенный для охраны лагеря от вторжения неземлян в случае, если экспедиции где-нибудь придется столкнуться с таковыми.
Первоначально в строгом согласии с инструкцией Макс был серо-стального цвета, но во время бесконечного полета его покрасили нежно-голубой краской. Высота Макса составляла один метр двадцать сантиметров, и члены экспедиции постепенно уверовали, что он — добрый, разумный металлический человек, железный гномик, нечто вроде миниатюрного Железного Дровосека из «Волшебника Изумрудного города».
Разумеется, они заблуждались. Их робот не обладал ни одним из тех качеств, которые ему приписывали. ГР-22-0134 был не разумнее жнейки и не добрее автоматической расточной линии. В нравственном отношении его можно было сравнивать с турбиной или радиоприемником, но никак не с человеком.
Маленький, нежно-голубой Макс с красными глазами безостановочно двигался по невидимой границе лагеря, включив свои электронные органы чувств на максимальную мощность. Капитан Битти и лейтенант Джеймс отправились на реактивном вертолете обследовать планету и должны были отсутствовать около недели. Лейтенант Холлорен остался в лагере охранять оборудование.
Холлорен, коренастый крепыш с бочкообразной грудью и кривыми ногами, был веселым, веснушчатым, закаленным, находчивым человеком и большим любителем соленых выражений. Позавтракав, он провел сеанс связи с вертолетом, потом раскрыл шезлонг и уселся полюбоваться пейзажем.
Регул-V прелестное место, если вы питаете страсть к унылым пустыням. Вокруг лагеря во все стороны простиралась раскаленная равнина, состоявшая из песка, застывшей лавы и скал, Кое-где кружили птицы, похожие на воробьев, а иногда пробегали животные, напоминавшие койотов. Между скалами там и сям торчали тощие кактусы.
Холлорен встал с шезлонга.
— Макс, я пойду прогуляюсь. В мое отсутствие ты остаешься в лагере за главного.
Робот прервал обход.
— Слушаюсь, сэр. Я остаюсь за главного.
— Не допускай сюда никаких инопланетян, особенно двухголовых с коленями навыворот.
— Я учту ваше указание, сэр. — Когда речь шла об инопланетянах, Макс утрачивал чувство юмора. — Вы знаете пароль, мистер Холлорен?
— Знаю, Макс. А ты?
— Мне он известен, сэр.
— Отлично. Ну, бывай.
И Холлорен покинул пределы лагеря.
Побродив часок по очаровательным окрестностям и не обнаружив ничего интересного, Холлорен направился обратно к лагерю. Он с удовольствием отметил про себя, что ГР-22-0134 совершает свой бесконечный обход границы лагеря. Эго означало, что там все в порядке.
— Эгей, Макс! — крикнул он. — Сообщений для меня не поступало?
— Стой!!! — скомандовал робот. — Пароль!!
— Не валяй дурака, Макс. Мне сейчас не...
— СТОЙ!!! — загремел робот, когда Холлорен собрался было переступить границу.
Холлорен остановился как вкопанный. Фотоэлектрические глаза Макса вспыхнули, и негромкий д войной щелчок возвестил, что он привел в боевую готовность оружие малого калибра. Холлорен решил действовать осторожнее.
— Я стою. Моя фамилия Холлорен. Ну как, все в порядке, Макс?
— Пожалуйста, назовите пароль.
— «Колокольчики», — ответил Холлорен. — Ну, а теперь с твоего разрешения...
— Не пересекайте границы, — предупредил робот. — Пароль неверен.
— Как бы не так! Я же сам тебе его давал.
— Эго прежний пароль.
— Прежний? Да ты лишился своего электронного рассудка! — воскликнул Холлорен. — «Колокольчики» — единственный верный пароль, и никакого нового пароля у тебя быть не может, так как... Разве что... — Робот терпеливо ждал, пока Холлорен взвешивал эту неприятную мысль и наконец высказал ее вслух: — Разве что капитан Битти дал тебе новый пароль перед отлетом. Так оно и было?
— Да, — ответил робот.
— Мне следовало бы сообразить, — сказал Холлорен.
Он был раздосадован. Такие промашки случались и прежде, но в лагере всегда был кто-нибудь, кто помогал исправить положение.
Впрочем, оснований для тревоги не было, Если подумать хорошенько, ситуация складывалась довольно занятная. И найти выход ничего не стоило Достаточно было немного поразмыслить Холлорен, разумеется, исходил из того, что ГР-22-0134 способны хотя бы немного поразмыслить.
— Макс, — начал Холлорен. — Я понимаю, как это произошло. Капитан Битти дал тебе новый пароль, но не сказал мне об этом. А я затем усугубил допущенный им промах, не проверив, как обстоит дело с паролем, прежде чем вышел за границу лагеря. — Робот ничего не сказал, и Холлорен продолжал: — В любом случае эту ошибку легко поправить.
— Искренне надеюсь, что это так, — ответил робот,
— Ну конечно же, — заявил Холлорен без прежней уверенности. — И капитан, и я, давая тебе новый пароль, всегда следуем определенным правилам. Сообщив пароль тебе, он тут же сообщает его мне устно, но на всякий непредвиденный случай — вроде того, что произошел сейчас, — он его записывает.
— Разве? — спросил робот.
— Да-да, — ответил Холлорен. — Всегда. Неукоснительно. И значит, в этот раз тоже. Ты видишь палатку позади себя?
Робот навел один глаз на палатку, не спуская второго с Холлорена.
— Да, я ее вижу.
— Отлично. В палатке стоит стол На столе лежит серый металлический зажим.
— Правильно, — сказал Макс.
— Превосходно. В зажиме лист бумаги. На нем записаны наиболее важные данные: частота, на которой подается сигнал бедствия, и тому подобное. В верхнем углу листка, обведенный красным кружком, написан текущий пароль.