Гелан... Я никого так в жизни не уважал, как его. Ты не представляешь, что онсделал тогда. И как вообще работал.
-Я слышала о нем. Его настоящее имя Шер иль Кетан. О нем много писали в Дейтросев последние годы, после смерти. Что его информация была для нас жизненноважной, что несколько раз он буквально спасал мир.
-Ну вот, а я и не знаю, что он уже стал знаменитым, я ведь здесь уже был. Живешьтут, как на острове. И называть его привык дарайским именем. Гелан. Он был послеВэйна, наверное, первым таким разведчиком. В какой-то мере... - Кельм помолчал,- ладно, это тебе все равно предстоит узнать. В какой-то мере я продолжаю егоработу здесь. Другую, не связанную с поиском информации. Об этом в Дейтросе,наверное, не говорили.
-Что за работа?
-Все в свое время, не торопись. Это правда, несколько раз он практически спасДейтрос. Такая вот тут у нас работа, понимаешь, Ивик? И это, конечно, греет.Кроме того, Гелан когда-то спас меня. Еще тогда он сам был молод, тольконачинал. Вытащил меня, а чего ему это стоило, наверное, только я знаю. А я стех пор его всего два раза видел в лицо. Но это был один из самых... самыхважных для меня людей. И погиб он страшно, Ивик.
Это звучало не так, как дома. Слишком актуально. Такое может быть и с тобой.Пусть ты не суперагент, а всего лишь рядовой связник, тем более, с тобой нестанут церемониться. Об этом просто не думаешь. Так же, как дарайцы не думают овозможном попадании в Колыбель. Так же, как люди вообще не думают о смерти.
Аможет быть, зря, подумала Ивик. На память ей пришла известная цитата одного издейтрийских писателей-гэйнов: "Смотри ей в глаза, смотри всю жизнь -- и утебя будет шанс победить". Это о смерти. Ивик взяла левую руку Кельма,лежащую на коленях, прижала к своей щеке. Ощущая короткие обрубки пальцев. Неоторванные взрывом, не ампутированные -- их ломали и резали без наркоза. Когдаему было восемнадцать.
Лицо Кельма оказалось очень близко, и взгляд -- прямо в глаза, но совсем несмущающий, наоборот, вот наконец-то произошло то, что давно должно былослучиться, вот наконец-то они вместе. Для них ведь естественно быть вместе, иненормально -- порознь. Они -- родные люди.
-Как долго я ждал, - прошептал он, - любовь моя, как долго я ждал тебя.
Уних было теперь одно тело на двоих, Ивик ощущала наполненность и законченность.Наконец-то, впервые за долгие годы, все было правильно, все -- совершенно. Онавтискивалась в Кельма своим телом, теплом, и он -- в нее, и так они лежали,обнявшись, уже совершенно успокоенные, уже все произошло, и ничего нельзяпоменять.
-Радость моя, - Кельм стал целовать ее лицо. Она плотнее прижалась, погладилаего затылок.
Они лежали под легким одеялом. Не очень широкая кровать, но для двоих местахватало. Ивик плохо помнила, как они вообще попали сюда. По лестнице, вроде.Кельм был -- как крепкое вино. Как наркотик. Не замечаешь окружающего мира. Нотеперь уже надо идти. С утра ведь опять на работу. И еще связь... наверное, онавыйдет на связь завтра. А не заведется ли у нее ребенок от всего этого? Повремени цикла -- вроде не должен.
-Надо идти, - сказала она со вздохом. Но невозможно оторваться.
-Ты права, да. Надо.
Они продолжали лежать.
Аможет, завтра сеанс связи окажется неудачным, ее убьют или, не дай Бог,захватят, провал, и тогда больше они уже никогда...
-Давай, - Кельм оторвался. Встал. Ивик села на край кровати. Спальня у него тоже-- первый сорт. Мебель как на кухне, натуральная, но еще светлее, почти белая,выбеленное дерево. Шкаф с множеством зеркальных дверец -- во всю стену,длиннющий. И во всю стену -- окно, закрытое мягкими тяжелыми шторами. Вьющаясязелень. Пушистый ковер на паркете. На стене -- почему дейтрину не любоватьсядейтрийской живописью -- небольшая копия одной из знаменитых работ Кейты ильДор, "Дракон на рассвете".
Ивик стала одеваться. Кельм несколькими взмахами застелил кровать. Вот ведьпедант, все равно скоро ему спать ложиться...
-Ты правда, что ли, меня любишь? - спросила Ивик. Никакой вопрос не казалсянеуместным. Все было правильно и естественно с Кельмом. И он принял вопросправильно. На секунду прижался лбом к притолоке двери.
-Я думал о тебе. Все годы. Таких, как ты, не бывает.
-Это таких, как ты -- не бывает.
-Что с твоим мужем? - тихо спросил он. Ивик пожала плечами.
-У него своя жизнь.
Они вышли из спальни. Светильники в коридоре загорались и гасли автоматически,ощущая их приближение и удаление, освещая путь.Что муж, подумала Ивикотстраненно. Работа на Дарайе не предусматривает отпусков и тем более,выходных. Это с Тримы можно было уходить на выходные. Что там -- небольшой путьчерез Медиану. А здесь в Дейтрос нельзя выйти, как на прогулку, здесь вернутьсядомой -- серьезный, рискованный прорыв. Побег. На Дарайе работают годами, невозвращаясь домой. Кельм сказал, что не был в Дейтросе уже пять лет. Ужаскакой. Но она это знала заранее. Просто ей было уже все равно.
Что муж? Наверное, теоретически, согласно христианским представлениям, онидолжны и так хранить друг другу верность. Святость в массовом масштабе. Насамом деле, уходя сюда, она все равно, что развелась.
Хотя от этого только что совершенное не перестает быть грехом, чем-то кошмарными неправильным. На это уже плевать, конечно. Но факт остается фактом.
-Я отвезу тебя домой, - сказал Кельм, - уже поздно.
После занятия с очередной группой вангалов Кельм направился к себе в кабинет.Обязанности для родного учреждения на сегодня выполнены. Но всегда можносделать вид, что поправляешь документацию или наводишь справки.
Кабинетик консультанта маленький, почти закуток, не та роскошь, которой онпользовался на работе, пока производил для дарайцев виртуальное оружие. Но всеж-таки собственный кабинет. Это невыразимо удобно, хотя отдельный кабинет никакне помешает желающим проконтролировать дейтрина. Кельм прошелся по кабинетутуда и сюда, небрежно помахивая рукой -- в наручные часы был встроен сканер.Постоянная камера была установлена в углу, о ней Кельм знал давно. Уселся за стол,и тут оказался неприятный сюрприз -- еще один активный жучок в ящике стола.Кельм подпер голову руками. Подумал несколько секунд. Что это может означать?Уже очень давно никакой слежки за собой он не замечал... и вот -- пожалуйста.
Флешка была вставлена заранее, почти пустая, лишь несколько файлов легкоймузыки. Кельм первым делом отсоединился от сети, механически выдернув провод.Легко пробежав пальцами по клавиатуре, скопировал на носитель все наработкилиара за три дня. Все, что произвели оба отдела, все маки, которые будутвоспроизводить в бою вангалы, пытаясь убить его братьев-гэйнов. Но у тех будетнадежная защита -- будет время ее продумать заранее.
Все остальное -- информация по служебным перемещениям, слухи о дальнейшейреорганизации, сомнительная, но интересная информация, полученная от источникав атрайде -- осталось у него дома, это нужно еще ввести на носитель. Кельмвынул флешку, небрежно сунул в карман. Даже незаметно, если наблюдать, чтоименно он сделал. Зажурчала мелодия мобильника, Кельм прижал пальцем кнопку.Сердце -- и все тело вообще -- радостно встрепенулось.
-Тилл, это я...
Значит, она уже вернулась со связи.
-У меня все хорошо. А у тебя как?
-Лучше не бывает, - сказал он, не в силах сдержать нежность в голосе, - какздоровье, горло не болит?
Условный вопрос касался безопасности и легкости прошедшего сеанса связи...
-Совершенно, знаешь, прошло. Даже не замечаю, что оно у меня вообще есть. Все...просто прекрасно.
-Слава Богу. Сегодня не получится, а завтра на старом месте, хорошо?
-Я по тебе буду скучать.
-Я по тебе тоже.
Еще улыбаясь, Кельм прижал кнопку окончания разговора. Счастье свернулось вдуше пушистым котенком. Хотелось вскочить, петь, бежать, работать, действовать.Любит. Она. Единственная. Мечта. Все годы. Всю жизнь -- ожидание. Она -- любит.Это -- правда. "Четвертый вариант", - и милый взгляд, нежный,нерешительный и отчаянный одновременно.
Вдверь постучали. Вошел Холен. Кельм приветливо махнул рукой.
-Ну что, - спросил коллега по-свойски, бухаясь в кресло, - домой собираешься?
-Мне еще в интернат надо и в атрайд.
-Трудовые будни -- праздники для нас? - хмыкнул Холен.
-Примерно так.
Коллега повертел в руках стеклянное круглое пресс-папье с замком Кейворавнутри, а если встряхнуть шарик -- над замком идет снег.
-И где ты вечно такие вещицы достаешь? Даже тут, в Дарайе -- всего ведь полно, аты все равно находишь что-то оригинальное.
-Можешь взять себе, - хмыкнул Кельм, - дарю. А вообще-то я это на рынке купил, вцентре. Там таких -- полные прилавки.
-Вот видишь. Я тоже там был, однако ты заметил такую штуковину, а мне и в головубы не пришло ее замечать.
Кельм вдруг ощутил дежа вю -- все это он уже слышал где-то. Под глазами Холеназалегли мешки -- он много пил в последнее время. Его СЭП падал быстрее, чеможидали психологи. Холен тянулся к Кельму и, видимо, не понимал, почему тот нестремится быть его закадычным другом. Около года назад Холен иль Нат,тридцатипятилетний ро-шехин, попал в дарайский плен и вскоре согласился насотрудничество. Кельм в его глазах был товарищем по несчастью -- а может, дажепо счастью, кто знает, как воспринимал бывший гэйн свое теперешнее положение в"Контингенте Б". У него уже давно было право свободного перемещения,он и жил неподалеку от Кельма.
По идее, разведчику следовало ненавидеть Холена. Предатель. Производитвиртуальное оружие против родной земли -- даром, что Кельм потом аккуратно всеего маки передает в Дейтрос.
Но ненависти к Холену, как и к любому человеку, однажды побывавшему в ТОМзаведении -- у Кельма не было.
-Я чего к тебе... у меня завтра вечером сабантуй намечается, девки будут.Придешь?
Кельм с удовольствием покачал головой.
-