-Я боюсь, Кельм, - тихо сказала Ивик, - я человек восемь завалила в Медиане. Ина Тверди одного -- не знаю, насмерть или нет. По идее, все чисто. Они меня незасекли. Я еще походила вокруг дома -- все было спокойно. Но все равно зря тыприехал. А вдруг все-таки что-то... тогда они и тебя...
-Не бойся, - Кельм обнял ее, - видимо, действительно -- все чисто. Ничегострашного. Все обошлось.
Он сидел с ней, пока она не заснула. Потом поцеловал в лоб и тихонько вышел.
Он шел по привычным, набившим оскомину коридорам атрайда. Синеватый болезненныйсвет вспыхивал ярче, едва сенсоры ощущали приближение его шагов.Знакомо-безликие охранники-пайки замерли в углах. Он был один, и незадумывался, почему это так -- раньше ему не позволяли ходить по этому корпусув одиночку.
Он был на втором этаже, жилые камеры -- комнаты, палаты? - располагались выше.
Ему бросились в глаза дверные ручки, затейливые, блестящие начищенной бронзой,с завитками, изогнутыми, как купол русского теремка. Ручки выбивались из общегобезлико-пластикового дизайна. Кельм нажал на одну из них. Дверь подалась почтиневесомо.
Это было помещение, где он впервые увидел Эрмина. Здесь оборудование --односторонне прозрачные (с той стороны) зеркала, функциональное кресло сремнями, собрание отвратительных приборов. Кресло и сейчас было занято. Кельмподошел ближе, и увидел привязанного человека. Его ноги подкосились, а сердцебешено застучало, потому что это была Ивик.
Она не двинулась и не дрогнула, увидев его. Сейчас она казалась не то, чтомолоденькой, маленькой. Как в 17 лет. В глазах то жалобное детское выражение,которое только он и видел иногда -- когда она прижималась к нему.
Вушах гремело, а ноги были как ватные. Кто-то сзади окликнул его, "фелКэр", он повернулся, а двигаться было трудно, словно кто-то сгустилвоздух, как в Медиане, есть такой класс оружия, называется "воздушноеболото". Кельм рванулся, чтобы преодолеть сопротивление воздуха, вздрогнулвсем телом...
Несколько секунд он лежал, осознавая, что Ивик на свободе. Что с ней ничего неслучилось. Что жизнь продолжается, все в порядке, все штатно.
Протянул руку и включил бра над головой. Сна ни в одном глазу. Но уже скоро ивставать пора -- можно подняться раньше на полчаса, только и всего.
Кельм отбросил одеяло, сел. Он все еще приходил в себя. Позвонить бы Ивик... ноона, конечно, спит. Вымоталась вчера, маленькая. Ноги ткнулись в мягкийпушистый коврик. Собственная спальня приветливо обнимала его. Кельм обвелвзглядом -- стенку-гардероб с зеркалами, деревянную неполированную спинкукровати с шишечками, тяжелые, льющиеся к полу шторы, восхитительно пустые углы.Простор.
Что уж говорить, Кельм никогда не был безразличен к удобствам. В каких толькоусловиях ему не приходилось жить и сражаться за Дейтрос; но всегда точилаподленькая подспудная мечта, мыслишка -- а вот была бы возможность жить, какони там, в Дарайе, чтобы дом, кожаное сиденье дорогого авто, стриженныйгазончик перед домом...
Теперь все это есть. Все, чего хочется. Хотелось всю жизнь.
Бог всегда исполняет наши желания -- только почему-то так, что этому уже и нерадуешься.
Богатство, комфорт -- вот тебе. Только жить ты будешь в таком напряжении, чтонекогда будет этот комфорт ни замечать, ни радоваться ему.
Хотел получить Ивик? Получил. Пожалуйста, вот тебе Ивик. Только она выполняетдля тебя опаснейшую -- хуже не придумать -- часть работы; и она может в любоймомент оказаться в атрайде. Или ее просто убьют. Кельм вспомнил сон и изо всехсил саданул ребром ладони по спинке кровати.
Аесли этим -- кончится? Все это счастье, весьма сомнительное, надо сказать,счастье -- кончится именно вот так. Ее убьют так же, как девочку Лени убилитогда, когда он только начинал жить.
-Ты хочешь, чтобы я тебя ненавидел? - спросил Кельм у Бога. Тот, по обыкновению,промолчал.
Кельм встал и открыл окно. Собачий зимний холод ворвался в комнату, тело сразузакоченело. Кельм начал делать зарядку и думал о том, как построить операцию сКибой.
-Нравится? - спросил Кельм. Ивик, счастливо сияя глазами, вынырнула из мягкойсиреневой утробы авто. Коснулась кончиками пальцев вишневого лака.
-Дорогая...
-Ничего, оно того стоит. Обрати внимание, - он стал листать техническийпроспект, - приемистость... Сама по себе максимальная скорость. Приводчетырехколесный, значит, устойчивость.
-А такая маленькая...
-Но шустрая. Посмотри, какая мощность мотора. И еще очень важно -- оргпласттретьей степени. Это -- пуленепробиваемый верх. Пошли оформлять документы?
-Дороговато, - пробормотала снова Ивик. Кельм хмыкнул, глядя на нее.
-Ивик, ну ты даешь. Не смеши, а? Я непосильным трудом в Контингенте Б заработалсвои кровные деньги... может, мне их на пенсию отложить?
Ивик была оживлена, говорлива и даже начала смеяться. Если бы Кельмдействительно относился к этим деньгам, как своим -- не задумываясь, выложил быи больше, только чтобы увидеть ее такой. Все-таки потребление -- это наркотик.Покупка дорогой машины взбудоражила Ивик, гэйна казалась возбужденной и слегкапьяной.
Забрать "Рениту" можно будет после регистрации. Пока что Ивиквзобралась на правое сиденье в машине Кельма, и он молча тронул руль."Лендира" вырулила на въезд, поднимаясь на автостраду, поднятую надгородом.
-Машина чистая? - спросила Ивик.
-Да. Говори.
-Мне теперь придется неделю по крайней мере не проводить сеансов...
-Я бы сказал, дней десять. И в течение пары месяцев -- не из города. Теперь утебя есть машина, можно отъехать километров на сто хотя бы.
Ивик помолчала. Оживление исчезло с ее лица. Она снова была серьезной,спокойной и будто чуть расстроенной.
-Неделю, - сказала она, - или даже меньше, посмотрим. Посмотрим, как будутосвещать этот мой теракт, и насколько усилят охрану. Понимаешь, если бы неЭрмин, гори все синим пламенем...
-Я понимаю, - мягко ответил Кельм, - у каждого из нас есть чувства. По мне, такя бы вообще никогда не выпускал тебя на связь. Сам бы это все делал.
-Ты что, свихнулся?
-Я же не делаю этого. И Эрмин подождет. Сходить с ума не надо. Запрос по нему ясделал, уже в четвертый раз. Но пока парень в здании Вель.
-В чем отличие? - спросила Ивик, - то, что с ним там делают сейчас -- это что,мало?
-Это первая ступень. Вторая ступень ломки, - монотонно сказал Кельм, -отличается тем, что все ограничения -- этические, моральные, человеческие --снимаются. У объекта вызывают психическое состояние нужного качества и глубиныс помощью любых, повторяю, любых методов. Если психологи не в состоянии самипровести эти методы... например, не каждый способен убить или мучить маленькогоребенка... там есть обученные, подготовленные и заправленные наркотикамиспециалисты. В принципе, то же делается и в корпусе Вель, но там воздействиевсе-таки ограничено.
-Господи, ребенка-то зачем? - деревянным голосом спросила Ивик.
-Просто пример. Воздействие в атрайде -- это не только боль. И даже не столькоболь. Боль -- очень хороший, эффективный метод, но лишь для определенной цели.Например, расслабить. Подчинить волю. Им нужно расшатать всю структуру психики,от ценностей и идеалов до основных инстинктов -- самосохранения, например. Иони это делают.
Он помолчал. Ивик застывшим взглядом смотрела вперед, в лобовое стекло, вотьму, пылающую алыми и золотыми огнями.
-Боль, - добавил Кельм, - тоже используется без ограничений. В нужной точке инужной интенсивности. Нужной длительности.
Он осекся и выругал себя. Но ведь она спросила.
-Пока с ним этого не делают. Не то, что нет причин волноваться, пойми меняправильно. Но к сожалению, у меня есть свое задание, и оно всегда приоритетно
-Слушай, - сказала Ивик, - у тебя всегда так? Все пять лет, что ты здесь?
-В каком смысле?
-Ну... я помню, как было на Триме. Там были острые ситуации. Бывал риск. Иногдаслучалось горе, кто-то погиб. Там было всякое. Но там можно было жить. Петьпесни, гулять, разговаривать. Водку пить. А здесь? Шендак, казалось бы, здесьбогаче и лучше, чем даже на Триме было. Вольготно. Живи -- не хочу. А у менявсе это время такое ощущение, как будто мы в Медиане, в патруле, кругом сплошныедорши, и единственная передышка -- это сон. И когда мы с тобой... то кажется,что мы просто от всего, что вокруг -- друг в друга прячемся.
-Кругом сплошные дорши -- это ты совершенно верно заметила, - буркнул Кельм.
-Это не только оттого, что я знаю о твоих делах и переживаю. Это от всего так.От работы моей. От соседок. От людей, которых я вижу вокруг...
-Бр-р... вообще ты права, да. У них здесь так. Вот ты смотришь на все эти дома,дорогие авто, ухоженные палисаднички... И такой покой в душе, так хорошо, да?Покой -- это от инстинктивного ощущения защищенности, кажется, что если людибогаты, то они защищены и счастливы. А на самом деле... ты о своих соседках. Амои, думаешь, лучше? Я как-то видел -- остановилась "Вагда", машина,которую и я себе не могу позволить, там сидит парочка -- муж и жена, и знаешь,как они орали? Готовы были в волосы друг другу вцепиться... Они все живут подстрессом. Каждый за себя. Каждый знает, что в любой момент его жизнь можетначисто обрушиться, и тогда -- все. Дно, пособие, атрайд. Многие, кому невезет, сами идут в Колыбель -- да ты, наверное, знаешь...
Он помолчал.
-Но с другой стороны, нам-то чего брать пример... Ты просто оченьчувствительная. Все глубоко к сердцу берешь. А мы дейтрины. Нам бояться нечего,у нас впереди только Царствие Небесное. За нами -- Дейтрос. Это сейчас ещеиз-за Эрмина такая нервная обстановка. И вообще в последнее время как-тонавалилось. Вот ты еще попала в прошлый раз... А так, знаешь... ты посмотри,когда у тебя смены после Возрождения, я возьму отпуск -- и мы с тобой в Кейворсмотаемся. Там очень красиво...
-Кстати, а куда мы едем? - сообразила Ивик. С эстакады они съехали на одно из