никак не изменилось, когда он вслед за Илейн переступил порог ненавистногокорпуса Ри, на который и смотреть не мог без внутреннего содрогания. Онпротянул руку и даже слегка улыбнулся, здороваясь с новым ведущим психологомЭрмина, интеллигентным, с тонкой бородкой дарайцем по имени Найт Саммэл. Дажестоль опытные человековеды не могли заметить ни малейшего волнения или смущениядейтрина, когда он вошел в камеру, где содержали теперь Эрмина.
Пленный лежал точно так же на кресле, как и раньше, но больше не был привязан.Просто не двигался.
Старые синяки и ссадины на нем поджили. Но сразу, при первом же взгляде Кельмзаметил под правой ключицей большой кровавый прокол, словно в этом месте стоялкатетер, и вот его удалили; прокол был замазан какой-то желтой дезинфекцией,правая рука повисла безжизненно. Темные глаза мальчика заволоклись мутью,пленкой, как у курицы со свернутой шеей; он сначала никак не отреагировал напоявление людей, а потом, увидев белый медицинский костюм Саммэла, заметновздрогнул, в основном левой половиной тела, словно судорога перекосила, и тутже застонал от боли.
Кельм напрягся, подобрался. Теперь следовало быть очень точным и внимательным.Самая опасная часть плана. Давно разработанная, отрепетированная самостоятельнои с Ивик.
-Ну, Кэр, говорите! - с легким ехидством приказала Илейн. Оба психолога синтересом наблюдали за ним.
-Облачное тело верните, - сказал Кельм, - мне нужно будет перейти с ним в Медиану.
-Облачное тело сейчас возвращено, - сказала Илейн, - период восстановления. Ноизвините, мы тоже будем присутствовать при беседе.
-Разумеется, разве я предлагал что-то другое?
Кельм подошел к мальчику, взял за левое, здоровое плечо, заглянул в лицо.
-Эрмин...
Опухшее, измученное лицо пленного перекосилось. Он попытался хотя бы смотреть вдругую сторону.
-Эрмин, ты помнишь меня? Меня зовут Тилл иль Кэр, я работаю в центре разработкивиртуального оружия. Мы с тобой уже говорили... Ты слышишь меня?
Мальчик не отвечал.
-Он слышит, - заметила Илейн. Кельм склонился ниже.
-Эрмин, я был на твоем месте. Я хочу тебе кое-что показать. Закрой глаза. ЭшероМедиана!
Ион, держа парня за плечо, перешел вместе с ним в серое, освобождающеепространство Ветра.
Здесь, правда, о свободе говорить не приходилось. Вангалы, стоящие вокруг,немедленно вскинули шлинги. В ближнем бою, со шлингами, и вангалы не так ужбесполезны. Кельм опасался, что ему разрешат выход лишь с накинутыми петлями, вэтом случае ничего не получилось бы. Но психологи решили не перестраховываться.Они теперь стояли за спиной Кельма, с интересом наблюдая за происходящим.Пленный лежал на почве Медианы, чуть согнув ноги. Кельм присел рядом с ним.
Затем он совершил следующее -- незаметно для окружающих создал невидимую,акустически закрытую сферу вокруг себя и Эрмина. Нажал клавишу плейера, вточности воспроизводящего его голос -- плейер транслировал беседу наповерхность сферы. Внутри же неощутимого "пузыря" Кельм мог говоритьвсе, что угодно -- никакие звуки наружу не вырывались.
Это была сложнейшая медианная задача, для очень хорошего гэйна. Дарайцы, дажеработая всю жизнь с пленными, все же не представляли возможностей настоящегогэйна в Медиане. Они видели и слышали -- Кельм сидит рядом с пленным ипроизносит речь о том, что Медиана -- это свобода, что надо думать о себе инадо сохранить жизнь, потому что мертвый гэйн уже никогда не сможет создатьничего настоящего; что именно ломка, которой сейчас подвергали Эрмина, приводитк тому, что вскорости пленный теряет Огонь, спивается, превращается в развалину-- не надо допускать, чтобы это произошло... и еще всякое-разное. Рассказываето своем -- якобы -- опыте. Эрмин, как и ожидалось, молчал.
На самом же деле внутри маскирующей сферы происходила совсем другая сцена.
Кельм нагнулся к уху Эрмина и тихо сказал.
-Дейри.
Вмутных глазах мальчика появилось подобие интереса.
-Слушай внимательно, - жестко произнес Кельм, - я создал акустическую сферу, унас пара минут. Я стаффин шематы Дарайи. Я разведчик, внедрен в местный лиар. Явытащу тебя отсюда. Если понял, просто опусти веки. Не двигайся, они нас видят.
Помедлив, дейтрин чуть прикрыл на секунду глаза. Понял.
-Ты должен согласиться на сотрудничество. Тебя доставят к нам в лиар. Остальное-- моя забота. Соглашайся не сейчас, не сразу. Потяни несколько часов, лучше дозавтра. Это должно выглядеть убедительно и не связано со мной. Испугайсяследующей операции. Задача ясна?
Пленный не мигая смотрел на него. В глазах читалось недоумение. Кельм произнесс нажимом.
-Это приказ. Выполняйте, гэйн.
Эрмин опустил веки. "Есть". Кельм с облегчением снял сферу. Перешелпо "горячему следу" обратно на Твердь, в сопровождении психологов.Пленный теперь оказался на полу, из-за легкого смещения Медианы. Двоемедбратьев стали поднимать его, укладывать обратно на кресло. Кельмпочувствовал, как пот предательски заливает шею, и сердце колотится. Разведчикобязан владеть собой, но генерация медианных образов не позволяет этого; создавсложнейший и мощный образ, Кельм выпустил наружу подсознание, превращающее егов ребенка, будящее эмоции; надо быть монстром, чтобы немедленно овладеть собойи затолкать подсознание в клетку; Кельм и был таким монстром, но вегетативныереакции -- пот, сердцебиение -- сдержать невозможно, и психологи не могли этихреакций не заметить.
Впрочем, кажется, они приписали это обычному волнению.
-Ну что ж, Кэр, пойдемте. Посмотрим, может быть, ваши внушения возымеютдействие.
Ивик не могла думать ни о чем, все валилось из рук. Ей казалось, всеобязательно кончится плохо.
Всего лишь новая операция. Рискованная, но ведь всё у них так. Вот и с Кибойбыло много риска. А здесь Кельм имеет дело с гэйном, вменяемым и мужественнымчеловеком, априори своим. И в надежность акустической сферы Ивик верила -- вМедиане сама тестировала ее вместе с Кельмом (за считанные минуты, пока незаметит патруль). И все равно руки тряслись, и на работе Ивик толком не могласосредоточиться, совершала одну ошибку за другой. Короткое "не звони"- к сожалению, приказ; она ничего не имеет права узнавать. Мобильник оттягивалкарман мертвым грузом. Чтобы успокоиться, после работы Ивик решила пройтись поцентру. Через две декады Возрождение, гигантские сетчатые лотки передмагазинами, витрины битком набиты особым, зимним печеньем ста сортов,конфетами, шоколадом, готовыми подарками в завернутых прозрачных пакетах сяркими лентами. Скидки, распродажи. Жизнь бурлила, Ивик затерялась вдемократичной пестрой толпе: дамы в элегантных, но массово-дешевых туалетах из"Табока", мамаши с целым выводком детей, в кое-как напяленном барахлеиз "Рони", прилично одетые пожилые дарайки с мужьями, всякое отребьев синтоке. Вот прогремело шумное, резко выделяющееся на вид семейство изЛей-Вей: коричневая кожа, непонятный щебет речи, дешевое тряпье и яркиебраслеты на девочках. Шесть детей, включая младшего, в коляске. Пожилая дама --наверное, ее родители еще Готану служили -- неприязненно поджала губы. Поймалавзгляд Ивик и совсем отвернулась. Ах, да, Ивик ведь тоже чужая, "дринскаярожа". Хотя и приличная, конечно, на взгляд обывателя -- живет одна, имеетработу, обеспечивает себя.
Даже неизвестно, что интереснее -- разглядывать товары или людей. И то, идругое отвлекает от страха, засевшего под грудиной. Ивик взяла себе кофе ибулочку в маленьком кафе. Вскарабкалась на высокий стул -- ноги после рабочегодня гудели. Сладкое тоже отвлекает, успокаивает. Мобильник забился в кармане.
Ивик дрожащими пальцами выхватила его. Это просто сообщение от Кельма.
"Заинька, у меня все хорошо. Лучше некуда. Я занят, дня три мы неувидимся. Но завтра я черкну тебе письмецо. Люблю, целую, твой Т".
Ивик глубоко, облегченно вздохнула. Пальцы ее уже набирали подтверждение. Тридня карантина, это понятно. Чтобы убедиться, что все на самом деле прошлохорошо. И завтра надо проверить тайники и, вероятно, придется выйти на связь.
Эрмина привезли на следующий день, и Кельм сразу узнал об этом. Теперь следовалождать удобного момента, чтобы увидеться с ним. Кельм написал сообщение в Центри заложил его в тайник для Ивик -- сообщение уйдет сегодня же. Ивик работаетбыстро и добросовестно.
Лишь через сутки выдался подходящий момент для общения с Эрмином. Начальниклиара с пленным уже беседовал. Предполагалось, что Эрмин усилит собой"Контингент Б". Консультант по оружию Тилл иль Кэр, также имел к немупрямое отношение, и ничего удивительного не было в том, что он решил навеститьвыздоравливающего.
Влиаре была собственная небольшая больница, для заболевших из "КонтингентаА" и для таких вот особых случаев. Кельм отметился на входе и вскоре ужевходил в отдельную маленькую палату, где содержали дейтрийского пленного. Эрминсразу отреагировал на звук шагов, напрягшись, широко открыв глаза. Над егоголовой пищал монитор, висел пластиковый мешок капельницы. Но вид у парня былполучше, чем в атрайде.
Кельм поздоровался. На предмет скрытых микрофонов палату проверять бесполезно -в углу открыто висит камера, передавая информацию на наружный пост. На такойслучай у Кельма имелась надежная техника, искажающая акустический сигнал.Разведчик сунул руку в карман, спустил предохранитель и нажал рычажок, приведяв действие глушилку. Теперь до дежурных -- если они вообще слушают - донесутсялишь невнятные отдельные слоги сквозь шипение. И выглядит это не направленнойпомехой, а случайным сбоем в работе камер и микрофонов.
Это не надолго и все равно подозрительно -- но для краткого разговора сойдет.Тем более, что обычно дежурные ничего не слушают, насколько Кельму былоизвестно.
Кельм сел на стул рядом с пленным. Эрмин уже узнал его и смотрел выжидательно.Умница.
-Все хорошо, - тихо произнес Кельм, - я заглушил звук, у нас есть пара минут. Тыв безопасности сейчас. Боли сильные?
-Они мне обкололи эти места, - сказал Эрмин, - кажется, блокада нервных узлов.