лезущего в глаза -- в квартире не было занавесок. Нагишом шлепал в ванну.Следуя инструкции, почти не выходил никуда -- разве что за продуктами, но емуэто было и не нужно.
Киба знал, что за ним наблюдают. Его об этом предупредили. Где-то здесь живетеще один дейтрийский агент, и ведет наблюдение - кто их знает, как, может,насовали в квартиру жучков, а может, лазеры на окно нацелены. Киба этим неособенно интересовался.
Вквартире -- поразительная предусмотрительность -- была собрана довольнонеплохая библиотечка классики -- дарайской, триманской, дейтрийской, и книги посоциологии, истории. Киба мог выходить через свой терминал в сеть. И наконец,он начал писать статью -- на тему, которая была прервана заключением в атрайд,статью о СЭП.
Унего не было достаточного материала, он не мог собрать статистику, не проводилэкспериментов, не мог собственно работать над этим материалом в прямом смыслеслова. Но он мог и хотел записать идеи, приведшие его тогда к этой работе,оформившиеся сейчас, после всего, что он узнал и увидел.
Текст обрастал подробностями. Киба работал с утра до вечера и рвался, какребенок -- только теперь он понял, в чем состоит его жизнь. Его радость, егосчастье. Киба предложил и разработал несколько серий экспериментов. Может быть,кому-то придет в голову продолжить его труд... Или можно будет сделать это наТриме. Он предсказывал результаты этих экспериментов. Он копался в сети, выбираядоступные данные -- их, открытых, было мало, но все же и из них кое-что можновыжать, обладая достаточно острым умом. Он строил схемы. Жалел, что работыдейтрийских ученых так абсолютно недоступны -- а ведь они навернякапродвинулись гораздо дальше в изучении СЭП. Он философствовал.
"Мы видим, что СЭП слагается как бы из двух компонентов. И первый здесь --психофизиологическая готовность. Определенный гормональный состав, гдестимулирующая роль, несомненно, принадлежит половым гормонам, состояние легкогостресса, преобладание симпатической системы, эйфорическое состояние. Все то, очем мы говорили в первой части статьи. Второй компонент определяется гораздосложнее. Это -- условие вышеназванной психофизиологической готовности ктворчеству; это психологическая структура творчества. Дейтры называют ее"единством с Богом" и считают, что только Бог дает верным способностьтворить. Что ж, в таком случае следует допустить, что гипотетический Бог долженбыть достаточно щедрым и давать дары также и неверующим -- на Триме мы знаемнесомненных творцов, при этом декларирующих себя атеистами..."
Звонок в дверь прервал излияния Кибы. Ученый вздрогнул, не то от страха, не тоот неожиданности. Сунул в тапки босые ноги, разом покрывшиеся цыпками. Пошел кдвери. Не открывать, гласила инструкция. Открывать только на пароль... во всехостальных случаях прикидываться старым интровертным маразматиком...
-Кто? - сипло спросил Киба, стараясь, чтобы голос звучал погрубее.
-Я к вам от вашей тети из Ставилля, - ответил спокойный низкий женский голос.Это был пароль. Киба вздохнул глубоко и отворил дверь.
Дейтра была немолодая, волосы с проседью убраны назад, в узел. Киба втянулживот под замызганной домашней рубахой.
-Проходите, фелли... пожалуйста-пожалуйста... может, чайку поставить?
Она отрицательно покачала головой.
-Я на минутку...
-Я думал, вы как-то передадите... не лично зайдете, так сказать...
-Так нам удобнее, - сказала женщина, - Значит, сегодня вечером. В восемь. Углавного входа в центральный парк. К вам подойдут... это будет мужчина,дейтрин, вы его не знаете. Пароль "извините, мне кажется, мы с вамивстречались в Кейворе. Вы не были там этой зимой?" Ответ: "да, я былтам, а вы, кажется, мой сосед по гостинице "У бобра"? И еще. Когдабудете подходить к входу от остановки -- там стоят две пальмы. Обратитевнимание на их ветки. Подходите ко входу только тогда, если у левой пальмынижняя ветка обломлена.
-Подождите! Запомнить бы все это. Значит, вылезти из буса, идти к парку... двепальмы я помню. А их две, я думал, больше. Обломленная ветка. Пароль...
?- Все верно, - сказала дейтра, выслушав пароль, - в восемь часов. Могу я бытьспокойной, что вы все выполните?и
-И что же, меня прямо вот сегодня... прямо на Триму? - спросил он пораженно.
-До Тримы отсюда несколько дней пути по Медиане. Не очень близко. Не то, ч тобысегодня. Но сегодня, если удастся пройти патрули... вы уже будете на свободе ив безопасности.
-А как же мы будем проходить патрули?
-Это наша забота, - сказала дейтра, - мы это умеем делать. Главное -- выполняйтевсе требования сопровождающего. Это, конечно, опасно... но вас будутсопровождать опытные гэйны. Рядовой патруль для них никакой опасности непредставляет, и если все получится правильно, мобилизовать подкрепление всерьезпротивник не успеет.
Вкоридоре, прощаясь, дейтра сказала.
-Да, кстати. Мы вам очень благодарны. Ваши сведения оказались неоценимо важными.Они уже переданы в Дейтрос. Так что, - она улыбнулась, - на Триме можетерассчитывать на нашу помощь.
Киба долго смотрел на дверь, закрывшуюся за женщиной.
Он не мог усидеть на месте. И делать ничего не нужно -- вещей никаких нет, иработать он уже не мог. Выложил недописанную статью в сеть, на собственныйнаскоро сляпанный сайт. Отправил еще по нескольким адресам -- на всякий случай.Ходил из угла в угол, заложив руки за спину, то разговаривая вслух с собой, тоостанавливаясь у окна, покачиваясь на ступнях, глядя на луч солнца, широкимсектором высветляющий грязные стены многоэтажек.
Все кончено...
Как-то вдруг стало ясно, что это -- навсегда. Как и большинство дарайцев, Кибаникогда не покидал собственного мира. Да и зачем, Дарайя огромна и хорошооборудована под любые потребности. Никогда он не задумывался об этом, но теперьотчего-то стало жаль уходить. Мелькали памятные обрывки. Детство, травяныеоткосы над речкой, и сколько же было мальков там, на отмели, они прямо кишели.Потом, перескочив через годы, пришла Виэли, она была парная, теплая, смеяласьгрудным смехом. Сидела против него на кровати, заложив полную ногу на ногу,почти касаясь его -- он тогда снимал дешевую комнатушку, гроб, два на полтораметра. С любопытством он вглядывался в ее лицо -- загорелое, обрамленноепадающими светлыми прядями. Где она теперь, старая, ведь она даже старше его,скорее всего, ее уже просто нет. Женщин было много, много всего, но теперьпочему-то вот только она -- здесь. Только ее лицо. Улицы родного городка,солнце на камнях вылизанных мостовых... рано или поздно все равно надо уходить.И лучше -- к новой жизни, чем в небытие. Невыносимо казалось сидеть здесь, вэтой квартире, словно приговоренному в ожидании казни.
Ведь он свободен! Ему не обязательно пялиться на стены. Киба надел плащ,старенький, затрапезный, соответствующий облику этого сибба, Мартаана. Неважно.Наверное, это не очень хорошо, но сколько в Лас-Маане людей, знающих его, Кибу?Десяток-другой... насколько велика вероятность, что именно сейчас, в рабочийдень, они появятся в центре и еще узнают его, с измененной внешностью и втряпье, и еще ведь далеко не все знают, что Киба попал в атрайд -- вот ведьСакас не знал этого.
Когда Киба вышел из дома, и пока доехал до центра на автобусе, новый страховладел им. Он вдруг понял, что сегодня вечером предстоит самый настоящий бой вМедиане, прорыв, что по ним будут стрелять. Хорошо смотреть про такие вещикино, хорошо читать, но если представить, что это вот твое тело будут рватьпули... и хорошо еще -- пули, а то какие-нибудь жуткие медианные штуки, которыеи вообразить-то страшно, они ведь только называются "виртуальными", атам это вполне себе реальные орудия смерти, которые режут тело, выворачиваюткуски мяса, рвут сосуды, нервы, душат... лучше уж не думать об этом. Атрайда онбоялся меньше. Его не пытали физически, и вряд ли будут. В атрайде -- хоть исволочи, хоть и уговаривают его умереть, но это сволочи свои, родные,привычные. И смерть, к которой его подталкивают -- мягкая, безболезненная, дажекомфортная, просто заснуть в уютной обстановке. Атрайд чем-то напоминаетбольницу, в больнице тоже умирают, но к ней не относятся с ужасом. И там --психологи-дарайцы, как ни крути, образованные люди, свои, понятные ему доглубины души, и он им понятен. Атрайд пугал меньше, чем смерть в Медиане...
Хорошо бы конечно попасть на Триму, в Европу... Но путь туда казался такимужасом. Да, его будут сопровождать гэйны. Но это же не гарантия...
Он вылез из автобуса и почти дошел до "Рони", когда у одной из витринего наконец отпустил душащий физический страх. Мысль простая до смешного --военные выходят в Медиану ежедневно. И гэйны выходят, из них половина --женщины, и есть даже подростки. И многие доживают до старости. Хотя все знаютоб этом риске. И вероятность погибнуть у них высока. Ежедневно -- а тебе-тонужно всего один раз выйти, и не самому сражаться, и будет хорошая охрана...
Неизвестно почему, но эта мысль успокоила Кибу. Он зашагал по центру, впитываяв себя все, что оставалось здесь. Все, что он видел в последний раз. Гладкуюискусственную мостовую, веселую пестроту больших корзин с товарами,выставленных у магазинов, разноцветье вывесок, холодный, пахнущий выхлопамигородской воздух. Жирную белую собачонку на поводке у пожилой дамы в высокойшляпке. Компанию подростков -- бритые девчонки, длинноволосые юнцы, одежки смодными прорехами, цепочками, татуировками. Киба подошел к фруктовому лотку,купил банан. Зашагал дальше, снимая кожуру, губами отламывая спелую мякоть. Устаринного высокого здания из серого камня обосновались еще какие-то оборванныеюнцы, один из них держал плакат на палке - "Долой войну!", и рядомзамер еще один, поясняющий: "Руки прочь от Дейтроса!""Уроды", - сказал хорошо одетый господин, скосившись на юнцов,"в Дейтросе нет демократии! Они террористы, и если вывести войска из зоныДейтроса..." - дальше Киба не слышал. Никто больше не обращал на юнцоввнимания. Киба подошел ближе к зданию. Он знал, что здесь располагается клуб