– Думаешь, нам стоит как-то похоронить его? – Артем говорил неуверенно, но смотрел прямо на нее. – Он же человек… Ну, был человеком. Мы же не оставим его лежать вот так?
Кая пожала плечами и ахнула – привычный жест отозвался болью.
– Скорее всего, он не хотел нам ничего хорошего… Иначе зачем столько крался за нами?
– Интересно, почему он не попался людям из города, – пробормотал Артем. – А те цветы на наших вещах… Думаешь, это он положил?
Кая кивнула:
– Теперь уверена. Не ламия же? – Вспомнив речную женщину, Кая невольно вздрогнула. – Может, он хотел нас напугать.
– Или не понимал, что делает.
– Или так, – Кая с трудом выпрямилась. – Теперь это не важно. Ладно. Давай укроем его чем-нибудь. Нет времени копать могилу… Но ты прав. Не стоит оставлять его так. Поторапливайся, хорошо? Надо добраться до темноты.
Артем кивнул, и вместе они вернулись к лагерю. Пока Артем собирался, Кая держала руку на арбалете – и зорко, почти не мигая, смотрела туда, где лежал труп старика, убитого неведомым зверем.
Глава 26Артем
Они оставили старика там, где он лежал, и это терзало Артема, пока он выводил Каю на дорогу, обхватив ее за талию и поддерживая, чтобы ей удобнее было опираться на костыль. Они укрыли тело травой и листьями, а Артем, пока Кая не видела, тихонько произнес над ним положенные слова, но на душе все равно было тяжело. Конечно, Артем всегда считал себя человеком науки – настолько, насколько это было возможно в мире, почти полностью ее лишенном, – мире, где большая часть закономерностей прошлого перестала работать или работала через раз… Однако, хотя умному человеку не следовало поддаваться суевериям, сейчас он вспоминал истории о мстительных духах умерших, и ему было не по себе. Кая, одинаково презиравшая и суеверия, и логику, не выглядела встревоженной – сосредоточенно смотрела вперед.
– Надеюсь, успеем, – наконец сказала она, убирая руку с плеча Артема и перенося вес на костыль, чтобы отбросить прядь волос с лица. – Дорога вроде ничего. Ровнее.
Артем обхватил ее поудобнее, и они медленно двинулись вперед. Теперь она снова была очень близко – как в тот день на кладбище… Он не сдержал нервной улыбки: каждый раз требовалось несчастье, чтобы к ней прикоснуться… Артем остановил себя. В прошлый раз эти глупые мысли не привели ни к чему хорошему. От раздумий его отвлекла Кая:
– Тебе не кажется странным то, что мы делаем?
– Что ты имеешь в виду? – Он почувствовал, как краснеет шея.
– Ну, то, что мы несем листки неведомо куда, неведомо кому, – еще куда ни шло… А как насчет того, что мы собираемся поменять мир на что-то, о чем мы ничего не знаем?
– Я знаю, – с облегчением отозвался Артем. Краснота схлынула. – Ну, то есть ты же сама много читала, много чего слышала от Анатолия Евгеньевича. Каким раньше был мир. Люди путешествовали…
– Как и мы.
– А еще у них были образование, медицина…
– У нас тоже учат и лечат.
– Да, но чему и как? Кая, ты же понимаешь, что это даже сравнивать странно? Раньше люди лечили болезни, от которых сейчас гибнет куча народа. И учились, ну, знаешь, иностранным языкам, например…
Кая хмыкнула.
– Зачем мне учить иностранные языки, если я никогда не видела иностранца?
– Ну да, – растерянно отозвался Артем. – Но это же плохо, разве нет? Неужели тебе не хотелось бы увидеть другие страны?
Кая помолчала, тяжело дыша, и Артем понял, что она заговорила с ним, чтобы отвлечься от боли.
– Не знаю, – наконец сказала она. – В книгах, которые я читала, все вечно чем-то недовольны. Кто-то хочет жить раньше, кто-то хочет жить позже. Никому не нравится то, что есть. Разве что Алисе. – Кая с трудом улыбнулась. – Может, когда-нибудь и про наше время люди будут говорить, как было хорошо?
– Надеюсь, нет, – произнес Артем с содроганием. – Куда уж хуже. Вот, скажи, зачем мы живем? Ну, ты или я?
– Зачем ты живешь, я не знаю, – отозвалась Кая с прежними нотками высокомерия. – А я живу, чтобы жить. Защищать себя, добывать еду, драться, если потребуется… Защищать близких, если… – она замолчала, но Артем понял, что она хотела сказать.
– Ну, хорошо, – примирительно кивнул он. – А, например, когда ты будешь старой или слабой?
– Стану бесполезной, уступлю место кому-то еще, – Кая отвернулась.
– Я тебе не верю, – сказал Артем быстрее, чем успел подумать, и уголок губ Каи приподнялся.
– Это еще почему?
– Я не верю, что ты не хочешь большего, – просто сказал Артем, решив, что сейчас лучше всего говорить честно. – Такой человек, как ты, не может не понимать, что достоин большего.
Он думал, что Кая не упустит возможность поднять его на смех, но она промолчала.
Дождь пошел внезапно – хлынул, как будто кто-то наверху одним небрежным движением повернул рычаг. Артем с тревогой поглядывал на небо – не сверкнет ли молния. Идти дальше было бессмысленно – ливень припустил так, что Кая и Артем с трудом держались на ногах. На пару шагов вперед ничего не было видно.
– Остановимся на обочине? – Артем с трудом перекрикивал дождь. – Мы так до нитки промокнем!
Кая кивнула. Они укрылись под большой елью с мохнатыми лапами, свисавшими до земли, и достали из рюкзаков куртки. Артем предложил поставить палатку, но Кая покачала головой:
– Дождь быстрее закончится. Не так уж сильно мы промокли…
В кои-то веки она ошибалась. Дождь лил и лил, как из ведра, и Артем, завернувшись в куртку, чтобы холодные струи воды не текли за шиворот, пригрелся, прижавшись спиной к Каиной спине, и почти уснул, когда Кая толкнула его локтем.
– Слышал?
Сон как рукой сняло. В монотонный стук капель вплетался новый звук – равномерный стук, местами звонкий и громкий, местами – приглушенный водой. Источник звука приближался.
– Лошади?
Кая кивнула.
– Хорошо, что мы ушли с обочины. Сидим тихо. По такому дождю нас не заметят.
Стук продолжал приближаться, и Артем зажмурился, словно так можно было стать еще незаметнее, но потом не удержался и открыл глаза. Всадников было четверо. Все лошади были гнедыми – с глянцевитыми рыжими шкурами, темными ногами, гордыми изгибами шей и тонкими подвижными ноздрями. В иных обстоятельствах Артем залюбовался бы ими.
Всадники были одеты в черные дождевики и сидели прямо, явно чувствуя себя верхом в своей стихии. Артем пробовал ездить верхом в Зеленом, но, хотя и научился держаться в седле, никогда не чувствовал себя достаточно уверенно.
Первый всадник был, по всей видимости, главным. Подъехав к ели, скрывавшей Артема и Каю, он поднял руку, и следовавшие за ним тут же остановились – мгновенно, будто были связаны с предводителем невидимыми нитями.
Артем услышал, как Кая шепнула что-то очень и очень тихо – видимо, выругалась.
Всадники спешились. Возглавлявший их человек сбросил капюшон. Он оказался мужчиной – старше Каи и Артема, но все же очень молодым. Когда остальные подошли к нему, бросилось в глаза, что он выше любого из них и хорошо сложен. Артем разглядел широкую грудную клетку и сильные руки. На лбу незнакомца сверкал тонкий обруч, сделанный из блестящего желтого металла (прежде Артем видел такое только на картинках в книгах о королях и рыцарях), за плечами висели лук и колчан со стрелами, на поясе – пистолет, настоящий, старого образца, не самострел. Живи этот мужчина в Зеленом, он бы наверняка служил в страже. Артем напрягся. Краем глаза он заметил, что Кая аккуратно и бесшумно подтянула к себе арбалет. Незнакомец подошел еще ближе. Теперь Артем мог различить прямой нос и зеленоватые кошачьи глаза, смуглую кожу и темные, почти черные волосы, собранные в хвост.
Один из всадников придвинулся ближе к предводителю и сбросил капюшон. Капюшон открыл широкое и бледное лицо с румяными щеками, крупным носом и лукавой улыбкой.
– Князь, – произнес он, обращаясь к смуглому, – не пробрался ли неприятель в наш лес? Что скажешь?
Его предводитель картинно запрокинул голову, взмахнул рукой:
– Похоже на то, мой верный друг. Я бы сказал, что должно проверить, не притаился ли кто вон под той здоровенной елью… Но яркие одежды чужеземцев их выдают, – голос его оказался неожиданно певучим и веселым. – Хей, там, под елью! Что вы забыли в нашем славном лесу? Враги вы или друзья? Если в вашем сердце нет черных намерений, выходите и разделите наш хлеб!
Теперь все всадники спешились. Казалось, околесица, которую нес смуглый, доставляла им большое удовольствие. Круглолицый восторженно улыбался, готовый, казалось, по-детски захихикать.
– Но коли, – продолжал предводитель, касаясь лука у себя за спиной, – в сердце своем вы копите зло против нашего славного княжества, падете от моей стрелы, если, конечно, не выйдете на честный бой!
Артем посмотрел на Каю. Она недоуменно скривилась; вид у нее был растерянный, но не испуганный. Помедлив, она кивнула Артему и показала знаками, чтобы он помог ей подняться.
Было неуютно вылезать из-под защиты надежных тяжелых еловых лап прямо под прицел лука. Артем отметил, что, несмотря на дурачества, взгляд главаря всадников был холоден: он явно не шутил, угрожая пустить в ход оружие. Кая была права – бежать они не могли, и глупо было продолжать сидеть под елью, когда их уже заметили.
– Что я вижу! – воскликнул смуглый, когда они с трудом вылезли из-под ели и встали перед ним. Дождь почти перестал, но они все равно успели вымокнуть и вид у них был, должно быть, жалкий – особенно рядом с ухоженными конями и черными дождевиками, явно сшитыми в старом мире, но почти не ношенными.
– Друзья мои! – смуглый обернулся к спутникам вполоборота, не опуская лук. – Пред нами девица, попавшая в беду. Глядите, она изранена… Оба – и она, и отрок – измождены и голодны. Не желаете ли, путники, сдать оружие? Тогда мы сможем говорить по-дружески. Пока – я вынужден держать вас на прицеле, и это мне не нравится – как и вам, должно быть.
Поколебавшись, Кая отдала арбалет Артему, который положил его к ногам говорящего. Смуглый опустил лук и вернул стрелу в колчан.