– Угу. – На мгновение, глядя в его зеленые глаза, она почувствовала, что хочет сделать что-то, что все исправит. Сказать, что она передумала и остается в Агано? Сказать, что она вернется? Поцеловать его?
Все было одинаково невозможным. Она не могла остаться. Она не могла обещать, что вернется. И она отказалась от права целовать его.
– Ну… это хорошо. – Кажется, Ган не слишком хорошо продумал, что именно будет делать, когда ее увидит. Впервые за все время с момента их знакомства он не знал, что сказать. Возможно, он пришел в последний момент, не удержался? Сердце у нее стучало так, что казалось, даже дежурные на вышке слышат…
– Что ж, тогда прощай, Кая. Удачи тебе, – он помедлил, а потом пошел прочь.
Больше на нее он не смотрел – должно быть, уже жалел, что вообще пришел. Кая смотрела ему вслед, не таясь ни Тоши, ни Артема, позабывших про громоотводы. Она радовалась, что успела нарисовать Гана – несколько раз, хотя ни один из рисунков не получился достаточно хорошим. Однако даже маленького наброска хватило бы, чтобы подстегнуть память, – даже сделанного карандашом одного цвета, второпях и по памяти. Только взгляд на темные линии – а зелень глаз, смуглость кожи и тепло она дорисует сама, в памяти… Позже, когда решит, стоит ли.
Перчинка в последний раз заржала – тонко, жалобно, когда за ними с тяжелым скрипом закрылись ворота, а потом смирилась, понуро опустила голову и прощально взмахнула хвостом.
Артем шел молча – к счастью. Кае нужно было еще несколько минут тишины.
Что бы ни ждало их в Северном городе, слухи внушали опасения. Кая жалела, что Ган так и не поцеловал ее. Она жалела, что не поцеловала его. Прежде чем оказаться в городе, хорошо было бы узнать – каково это. «Или вовсе не встречать его», – шепнул внутренний голос утешительно, но она не хотела слушать.
Глава 34Артем
Он явился спустя пару часов – с рюкзаком и арбалетом за плечами и пистолетом за поясом. Увидев его, Артем понял, что ожидал этого с момента выхода за ворота – было бы странно, если бы такой любитель эффектов не воспользовался случаем. Он явно добился своего: увидев его, Кая побледнела, а потом покраснела. На Артема же вид Гана подействовал примерно как на мягкую кожу столкновение с острым гвоздем. Все надежды на то, что через пару дней Кая забудет про «князя» и станет вести себя, как раньше, а потом они снова сумеют подружиться, рухнули.
Ган не выглядел запыхавшимся, значит, вышел следом за ними или как-то срезал путь. Поймет ли Кая, чего ради Ган дал ей поверить, что больше она его не увидит? Артем почувствовал, как руки сжимаются в кулаки. Ган был одет как человек, готовый к неожиданностям дальней дороги: на ногах – высокие и прочные сапоги, темные волосы убраны со лба обручем, темно-зеленая куртка с большим капюшоном, – плотная и теплая на вид. Под рюкзаком – свернутый спальник и металлическая кружка.
– Что ты здесь делаешь? – Стоило отдать Кае должное, она быстро взяла себя в руки; Артем невольно восхитился бесстрастному выражению ее лица – он сам вряд ли мог бы казаться таким спокойным, почти скучающим.
Ган кивнул Артему и только потом перевел взгляд на Каю – и в этом взгляде было нечто такое, отчего Артем впервые засомневался, что все это время им двигала только поза… Какой бы неприятной ни была эта мысль.
– Ты говорил, что не можешь пойти с нами.
Ган покачал головой:
– Говорил, что не могу отправлять своих людей. – Он широко улыбнулся. Сверкнули зубы, показавшиеся Артему неестественно белыми – должно быть, на контрасте со смуглой кожей. – Но о себе я ничего не говорил.
– Ты говорил про ответственность. – Кая упрямо смотрела под ноги, и Артем снова мысленно восхитился ей – и заодно мучительно ощутил собственную неуместность. Если бы он не стоял здесь рядом с ними, как круглый дурак, говорили бы они так же, как сейчас? Артему не хотелось об этом думать.
– Туше! – Ган картинно выставил перед собой открытые ладони, будто защищаясь. Артем не знал, что такое «туше», и ощутил укол досады – впрочем, судя по растерянному лицу Каи, не он один. – Ты права, моя леди. Но я оставил Тошу заменять меня – хотя он и не в восторге.
– Могу его понять, – пробормотал Артем, но его никто не услышал.
– Я иногда уезжал в Ри или на переговоры в какую-то из соседних общин. – Ган с деланной беспечностью тряхнул головой. – Они справятся без меня несколько дней.
– Это совсем не то же самое, – с неожиданной резкостью прервала его Кая. Ган выглядел смущенным, и Артем ощутил мстительное удовольствие. Возможно, он переоценил впечатление, которое Ган произвел на Каю. – Мы не знаем, что нас ждет в Северном городе. – Голос Каи дрогнул, и Артем впервые за долгое время подумал, что им действительно стоит волноваться… А еще о том, как смешно и глупо вообще переживать из-за Каи или Гана… Но почему-то ему не стало легче смотреть, как они буравят друг друга взглядами: Кая – с возмущением, он – с непонятной жаждой.
– Ну, вот и узнаем, – сказал Ган чуть тверже и хлопнул себя по бедру. – Я вооружен и могу быть вам полезен. В любом случае я давно хотел выяснить, что творится в Северном.
Кая посмотрела на него недоверчиво, и Ган энергично закивал:
– Да-да, незачем так смотреть. Северный город – в прошлом один из самых больших городов в стране, ты знала? – он обращался только к Кае, не глядя на Артема, как будто все зависело только от нее… Так оно и было, и все же Артем почувствовал обиду – сама Кая даже не думала спросить его.
– И что? Все говорят, там только нечисть.
– Может, и так. – Ган небрежно улыбнулся, будто огромный город, заполненный нечистью, был последним, на что следовало бы обращать внимание. – Что с того? В Северном могли сохраниться полезные ресурсы. Возможно, артефакты старого мира, которые окажутся полезны для общины.
– Все уже давно растащили бы, – не удержавшись, встрял Артем. – А если там правда есть что-то полезное, значит, до этого просто невозможно добраться.
– Для кого-то, вероятно, это и невозможно, – сказал Ган, снова похлопывая себя по кобуре, – но я оцениваю свои шансы высоко.
– Да ладно, – буркнул Артем, и Ган снисходительно улыбнулся:
– Можешь поверить, я не один раз преуспевал там, где остальные не могли ничего добиться.
Артем почувствовал, что его переполняет гнев, горячий и тягучий. Возможно, в словах Гана и не было намека, но Артем шумно вздохнул и отвернулся.
– Я пройдусь, разведаю путь, а вы разберитесь без меня, только быстрее, – он кинул укоризненный взгляд на Каю.
Артем пошел по дороге, машинально держа руку на рукояти ножа. Перчинка жалобно заржала ему вслед. Что ж, хоть кто-то заметил, что он уходит.
Отойдя на достаточное расстояние, Артем сорвал длинную травинку у обочины дороги, сунул в рот и свирепо раскусил – рот наполнился сладковатой травяной кровью. Раньше Кая не позволила бы ему уйти так далеко вперед, теперь ей было плевать – слишком занята разговором. Артем хорошо знал, что поклонники у Каи случались и в Зеленом, но они вызывали у нее только раздражение… До недавнего времени.
Артем никогда и не мечтал, что Кая может обратить на него внимание – предпочитал не думать о том, что она ему нравится, и все. Утешало, что Кая, казалось, была далека от мыслей о ком бы то ни было. Ее интересовали ножи, арбалеты, пистолеты, погода, припасы, служба в страже, дедушка, рисование… Что угодно, но не молодые люди.
Артем щелчком отбросил измочаленную травинку в канаву. Быть может, она отпустила его одного, потому что перестала считать слабаком, нуждающимся в опеке. Может, когда он вернется к лошади, Гана уже и след простынет – они продолжат путь вдвоем, и уже сегодня вечером он будет читать вслух «Одиссею», а Кая – глядеть в пламя костра, обхватив колени руками, или рисовать в блокноте и притворяться, что не слушает.
Но, когда Артем вернулся, Ган никуда не делся – стоял рядом с Перчинкой и гладил ее по шее. А рядом с его рукой на шеи лошади лежала рука Каи. Услышав его, Кая и Ган обернулись одновременно, застыв в одинаковых позах, оба с улыбкой: Ган – с победной, Кая – с кривой ухмылкой человека, которого застали на месте преступления.
– Кажется, я все же иду с вами, – Ган озвучил очевидное и удовлетворенно улыбнулся. – Надеюсь, ты доволен.
– Хватит, – голос Каи прозвучал неожиданно резко. – Артем, мы договорились идти втроем. Ган нам поможет – только до Северного… Мы обсудили прежний план и решили, что нет смысла его менять, но теперь можем держаться у обочины – втроем мы сильнее, меньше риска.
– Если все пойдет по плану, управимся быстро, – вклинился Ган. – Меньше чем через неделю вернемся в Агано.
– Что будет после Северного, мы не знаем, – сдержанно отозвалась Кая, но Артем заметил, что ее щеки слегка заалели. – В любом случае, втроем нам будет проще… И мы не в том положении, чтобы отказываться от помощи, – она запнулась, и Артем с изумлением осознал, что она ищет у него поддержки. Кая согласилась, чтобы Ган к ним присоединился, говорила о себе и о нем – «мы», краснела… И все же искала у Артема поддержки – как будто хотела оправдаться. Артему хотелось взорваться, высказать, что он думает об этом лицемерии, но вместо этого он сказал:
– Хорошо. Тогда действуем по плану.
Голос незнакомца, перехватившего управление его телом, звучал спокойно, бесстрастно, почти скучающе.
Кая с облегчением вздохнула, а Ган бодро кивнул:
– Вот и хорошо – будто не ожидал ничего другого.
Они двинулись вперед – Ган первым, с лошадью в поводу, Кая – за ним, Артем – в хвосте. Он чувствовал себя странно. Неожиданно хорошо от того, каким скучающим и отважным оказался временно проклюнувшийся в нем незнакомец. Но и плохо тоже – с каким бы достоинством он ни принимал ситуацию, они шли по дороге втроем. И, пусть Кая говорила уклончиво, ясно, на что рассчитывал Ган. Если Кая и вправду согласится вернуться в Агано, что тогда останется делать ему, Артему? Пойти вместе с ней, чтобы и дальше быть третьим? Попытаться найти там себя? Ему вспомнился Тоша, говорящий, что таким, как он, в Агано всегда найдется место, а еще почему-то Саша – ее растрепанные кудряшки и лукавая улыбочка. Интересно, счел ли Ган нужным предупредить ее, что решил последовать за Каей, и, если нет, каково будет не обнаружить его в Агано после того, как она проснется в лазарете рядом с сестренкой, ради которой рискнула всем, полагаясь только на удачу и преданность Гана? Артем подумал о возвращении в Зеленое, вспомнил Влада, Андрея и нервно сглотнул – только не это.