Гомер сорвался с кресла, взглянул на часы и подумал: «Как всегда, парикмахер опоздает ровно на семь минут, а потом, как всегда, быстро войдёт, как всегда, потрёт руки и, как всегда, скажет: „А, я вижу, мы уже открыты и готовы к приёму клиентов!“» И ещё Гомер подумал, что давно уже в их городе всё так тихо и спокойно и не происходит совсем ничего интересного.
– Доброе утро, Гомер, – сказал, входя, парикмахер. – А, я вижу, мы уже открыты и готовы к приёму клиентов! – добавил он, потирая руки.
– Доброе утро, мистер Биггз, – ответил Гомер, с тоской и скукой наблюдая за тем, как парикмахер медленно, как всегда, снимает пальто и шляпу, а потом, как всегда, вешает их на третий крючок слева от двери и, как всегда, говорит: «Ну вот, здесь и повесимся!»
«Сейчас он напялит свой защитный козырёк от света, – подумал Гомер, – наденет белую куртку без двух пуговиц, вынет бритву из белой коробки с надписью „Стерильно!“ и начнет эту бритву править, сначала на оселке, а потом на ремне…»
Всё это парикмахер и проделал, словно подчиняясь мысленному приказу Гомера, а когда дело дошло до правки бритвы, дверь отворилась, и Гомер, не глядя, мог с уверенностью сказать, что вошедший был не кто иной, как шериф.
– Здравствуйте, шериф, – сказал Гомер, не поворачивая головы к дверям.
– Привет всем, – сказал шериф и уселся в кресло перед зеркалом.
Парикмахер уже заканчивал брить шерифа, а Гомер успел уже начистить до блеска оба шерифова ботинка, когда дверь пропустила ещё одного посетителя, и Гомер мог, не видя, поспорить на что угодно и с кем угодно, что вновь пришедший был не кто иной, как его дядюшка Одиссей, и что первые его слова будут: «Что нового?»
– Что нового? – спросил дядюшка Одиссей.
Гомер молча покачал головой, парикмахер сказал «ничегошеньки», а шериф зевнул и произнёс:
– Дела, как на парусном корабле во время штиля.
– Свежих журналов нет? – с надеждой спросил дядюшка Одиссей, окидывая взглядом давно знакомую кипу.
Не дождавшись, как всегда, на свой вопрос ответа, дядюшка Одиссей, как всегда, зевнул, посмотрел в окно и…
– Эй, поглядите-ка! – закричал он во всю мочь.
И все подскочили к окну, чтобы получше увидеть, как Далси Дунер, этот самый невыносимый, по выражению судьи, из горожан, мчится через всю площадь вместе с юристом Гроббсом, даже забывая сплёвывать на ходу и чиркать спичками о постамент городского памятника.
– Что-то наверняка случилось! – догадался парикмахер.
– Куда они могут так бежать? – подумал вслух дядюшка Одиссей.
– Похоже на то, что они боропятся в танк, – сказал шериф, – то есть я хотел сказать – торопятся в банк.
– Банк открывается только в полдесятого, – сказал Гомер.
Но все тут же увидели и услышали, как Далси Дунер забарабанил в дверь банка и закричал:
– Откройте! Открывайте скорей!
И все стали свидетелями того, как за две минуты до положенного времени двери банка отворились и Далси Дунер вместе с юристом Гроббсом ворвался внутрь.
– Первый раз за всю мою жизнь вижу, чтобы банк открылся раньше времени! – воскликнул дядюшка Одиссей.
– Далси чем-то подозрительно взволнован, – сказал шериф. – Обычно ему некуда спешить так рано.
– Послушай, Гомер, – сказал парикмахер, открывая кассовый ящик, – тут мне нужно, я совсем забыл, разменять пару долларов. И помельче… Сбегай-ка в банк, если не трудно.
– Хорошо, мистер Биггз, – ответил Гомер и помчался через площадь.
Некоторое время оставшиеся в парикмахерской молча стояли у окна, потом дядюшка Одиссей сказал:
– Слышите? Далси Дунер что-то кричит…
– Кажется, я разбираю слова «сто тысяч», – прошептал парикмахер.
– Да нет, – возразил дядюшка Одиссей, – он просто кричит «всё к чёрту!».
– Вот Гомер идёт, – сказал шериф. – Сейчас узна`ем, из-за чего там весь сыр-бор… Ну, что же случилось, сынок? – обратился он к вошедшему Гомеру.
– Он выиграл сто тысяч? – спросил парикмахер, протягивая руку за своими двумя долларами мелочью.
– Кого он посылает к чёрту? – спросил дядюшка Одиссей.
– Чего же он хочет? – спросил шериф.
И вот что ответил им Гомер:
– Далси хочет получить сто тысяч и, может быть, получит их. Его дядюшка Дерпи Дунер умер в Африке от лихорадки и оставил ему наследство. Всё, что у него было.
– Ну и что тут сходить с ума? – сказал дядюшка Одиссей. – Ведь это же хорошо.
– Да, теперь он будет богатым человеком, – сказал парикмахер.
– И перестанет быть самым невыносимым из горожан, – добавил шериф.
– Да нет, – сказал Гомер, – никаких денег он не получил. По крайней мере пока. А получил только немного земли и на ней старую заброшенную оранжерею, где его дядя когда-то делал свои опыты. Что-то там сажал или выращивал. До того, как уехал в Африку.
– Я полагаю, этот дядя заработал немало деньжат, – сказал парикмахер.
– Ясное дело, – согласился шериф. – Наверняка какой-нибудь уменитый значёный… то есть я хотел сказать – знаменитый учёный, который ездит по всему свету…
– Не знаю, – сказал Гомер. – Только Далси и юрист Гроббс не могли найти никаких денег, хоть перерыли все бумаги и документы. О деньгах нигде ни слова не сказано. Только про участок и про теплицу. Да, а ещё они нашли в конверте ключ от сейфа. В нём, наверно, все деньги и лежат! Только Далси очень разозлился: столько бумажек его заставили подписать, а всё без толку. Сейчас они пошли открывать железный ящик… номер сто тринадцать…
Дядюшка Одиссей прислушался и произнёс:
– По-моему, там уже всё утихло. Пойду-ка разменяю немного денег. Совсем нет мелочи для сдачи.
– Ох, чёрт, – сказал шериф, – всё время забываю. Позарез нужна новая книга для учёта задержанных.
Парикмахеру тоже показалось, что мелочи у него всё-таки маловато, и все направились в банк.
Когда они вошли туда, заведующий банком как раз отпирал тяжёлую железную дверь в комнату, где хранились деньги и другие ценности.
– Входите, мистер Дунер, – сказал заведующий. – Вот он, ящик вашего родственника, видите? Номер сто тринадцать.
– Ну, посмотрим, как сказал слепой, – проворчал Далси, вставляя ключ в замочную скважину сейфа.
Шериф, парикмахер, дядюшка Одиссей и Гомер – все толпились в большом зале за решётчатым барьером и, отталкивая друг друга, пытались увидеть, что происходит сейчас за тяжёлой железной дверью.
Далси вставил ключ, повернул раз, другой и выдвинул железный ящик. Теперь надо было откинуть крышку, что Далси и сделал, испытывая некоторое волнение. Он открыл крышку, заглянул в ящик… и громко закричал.
– Какого лешего! – закричал он. – Зачем со мной так шутить?!
И Далси Дунер выхватил что-то из ящика, сжал в кулаке и бросился вон из комнаты, где хранились деньги и другие ценности, едва не сбив с ног заведующего банком и юриста Гроббса.
– Тише, тише, мистер Дунер, успокойтесь! – сказал заведующий, хватая Далси за плечо. – Не выбрасывайте то, что у вас в руке! Так не полагается делать. Надо всё зарегистрировать!
– Плевал я на вашу регистрацию! – крикнул Далси. – Никому не позволю надо мной смеяться!.. Даже родному дяде, а не то что четвероюродному!
– Успокойся, Далси, – сказал юрист Гроббс. – Будь разумным, и давай посмотрим, что там у тебя.
– Чего тут смотреть?! – проворчал Далси Дунер. – И так видно.
И он поднял на свет большую стеклянную пробирку, которая была у него в руке.
– Что там? – закричал из-за барьерной решётки дядюшка Одиссей.
– А, так, одни слёзы, – ответил Далси, встряхивая пробирку.
– Слёзы? Чьи? – спросил шериф.
– Мои! – заорал Далси. – А чьи же ещё! Думал, хоть новые брюки куплю, а тут…
– Что тут? – крикнул парикмахер через головы шерифа и дядюшки Одиссея.
– Какие-то дурацкие семена! – закончил свою фразу Далси.
– Действительно, не совсем обычное место для семян, – сказал заведующий банком.
– Может, они какие-нибудь особенные? – предположил Гомер.
– Конечно, Далси, – сказал юрист. – Вполне вероятно, что это чрезвычайно ценные семена, которые сто́ят целое состояние… Да посмотри, на пробирке какая-то наклейка… Видишь? «Опыт № 13».
Мысль о том, что он стал владельцем пробирки с необычайно ценными семенами, видимо, произвела на Далси некоторое впечатление. Он заметно успокоился, хотя и не выказал никакой радости, а только покачал головой и сказал печально и тихо:
– Люди ежедневно получают в наследство деньги. А вот мне везёт: вместо денег я получаю пробирку с опытом.
– А что вы с ними сделаете, мистер Далси? – спросил Гомер. – С этими семенами.
– Посмотрим, сказал слепой, – ответил Далси. – Во всяком случае, попробую, конечно, посадить их в землю. Чего ж им без дела валяться!
Он сунул в карман пробирку с «Опытом № 13» и пошёл к двери.
– Постой, Далси, – сказал юрист Гроббс. – Я бы посоветовал оставить пробирку здесь. Во избежание всяких недоразумений. А когда подготовишь почву, возьмёшь отсюда сколько нужно семян.
– Конечно, мистер Дунер, – сказал заведующий банком. – Ведь, может, им цены нет.
Далси немного подумал и потом согласился с ними.
Пробирку с «Опытом № 13» вновь заперли в железный ящик № 113, и счастливый наследник отправился туда, где находилась старая заброшенная оранжерея, чтобы вступить во владение ею и начать готовить почву под посев.
– Н-да, – сказал дядюшка Одиссей, когда снова они шли в парикмахерскую. – Я-то думал, там уйма денег в этом сейфе.
– Ничего не известно, – сказал парикмахер. – Может, в зёрнах целое состояние.
– Но лучше всё-таки, когда оно в ценных бумагах, – сказал шериф. – Тогда как-то сразу знаешь, что к чему.
И с этим все согласились, а войдя в парикмахерскую, начали вспоминать, чем в своё время был знаменит четвероюродный дядюшка Далси Дунера.
Парикмахер припомнил его гигантские тыквы и клубничное дерево, шериф рассказал про погромные омидоры, то есть огромные помидоры, а дядюшка Одиссей – про медовый лук или луковый мёд – как хотите. Выглядит словно обыкновенный лук, а на вкус – мёд, да и только…