– О, мои дорогие! – сказала миссис Бакс. – Вы не представляете, как я рада, что на самом деле вы не куклы, а живые! Я уж начала думать… О… Даже не скажу, что я подумала! Вы не тряпичные куклы, а герои и героини, каждый из вас. И я от души вас благодарю. Но я никогда не хотела, чтобы вы были такими тихими. Мне просто хотелось избавиться от шумной лондонской жизни и от надоедливых взрослых людей. А теперь давайте повеселимся! Поиграем в лапту… Или хотите послушать истории о каннибалах?
– Сперва лапта, а потом истории, – сказал Эйч-Оу.
Так всё и было.
Теперь, когда мы поняли, какая на самом деле миссис Бакс, она оказалась первоклассной. Автор не пожелал бы жить под одной крышей с более весёлым человеком. Каких только редкостных забав у нас не было всё время, пока она с нами оставалась! И подумать только, что мы могли бы никогда не узнать её истинного нрава, не будь она школьной подругой миссис Красный Дом и не будь миссис Красный Дом нашей хорошей подругой.
«Дружба, – как справедливо пишет мистер Уильям Смит в своей книге о латыни, – это венец жизни».
Бедные и нуждающиеся
– Чем займёмся сегодня, детки? – спросила миссис Бакс.
Всего три дня назад мы обнаружили, какая она на самом деле, а она уже успела покатать нас на парусной лодке и в автомобиле, каждый день угощала сладостями и научила одиннадцати новым играм, которых мы раньше не знали; только четыре из них оказались неинтересными. Как редко можно назвать интересными игры взрослого, каким бы одарённым он ни был!
День выдался безоблачный, и мы нежились на пляже. Мы все искупались с разрешения миссис Бакс. Есть положительные стороны прогулок в обществе взрослого, если он правильный человек. Захотели что-то – и попросили разрешения, а если что-нибудь пойдет не так, виноват будет он, а не вы. Но с купанием всё прошло как надо, мы не утонули и совсем не замёрзли, если не считать пальцев рук и ног.
– Чем бы вы хотели заняться? – снова спросила миссис Бакс.
Мы сидели на берегу, далеко от людских глаз, и миссис Бакс, как обычно, курила сигарету.
– Не знаю, – вежливо ответили мы.
Но Эйч-Оу спросил:
– А как же бедная мисс Сандал?
– Почему бедная? – не поняла миссис Бакс.
– Потому что она такая, – сказал Эйч-Оу.
– Но что ты имеешь в виду? – настаивала миссис Бакс.
– А что, разве она не? – ответил вопросом на вопрос Эйч-Оу.
– Разве она «не» – что? – спросила миссис Бакс.
– То, о чем вы спросили «почему».
Миссис Бакс взялась за голову. Ее короткие волосы были всё еще влажными и взъерошенными после пенящихся океанских волн.
– Давай начнем сначала, с чистого листа. Почему вы думаете, что моя сестра бедная?
– Я забыл, что она ваша сестра, – сказал Эйч-Оу, – иначе я бы такое не говорил… Честное слово, не говорил бы.
– Неважно, – сказала миссис Бакс и начала бросать камни в сторону дамбы в дружелюбном молчании.
Мы очень рассердились на Эйч-Оу. Во-первых, это дурной тон – тыкать людям в нос их бедностью (или в лицо их сестрам). Во-вторых, миссис Бакс как будто совсем забыла, что спрашивала, чем бы мы хотели заняться.
Освальд кинул камешек в столбик, в который целилась миссис Бакс, и попал в него раньше, чем она, ведь хотя для леди она кидает неплохо, ей нужно больше времени, чтобы прицелиться.
– Миссис Бакс, мы согласны на любое ваше предложение, – сказал он.
Это было по-настоящему вежливо и к тому же правдиво, ведь к тому времени мы научились доверять ей и знали, что она не придумает ничего ужасно глупого.
– Очень мило с твоей стороны, – ответила она, – но не позволяйте мне нарушать ваши планы. Моя же идея заключается в том, чтобы нанять пролётку в ближайшей таверне. Наверное, в этих краях пролёток полно?
– В «Корабле» есть одна, – сказала Элис. – Поездка только до станции стоит семь шиллингов и шесть пенсов.
– Что ж, загрузим экипаж едой, отправимся в замок Линвуд и там пообедаем.
– Пикник! – вырвался радостный крик у всех до единого.
– Вскипятим котелок во дворе замка и съедим булочки в тени замковой стены.
– Будем пить чай? – спросил Эйч-Оу. – С булочками? Значит, вы вовсе не бедная и нуждающаяся, хотя ваша сест…
Мы поспешно заставили его замолчать, кинув в него песком.
– Я всегда думала, – мечтательно сказала миссис Бакс, – что слова «чем больше компания, тем веселее» особенно верны для пикников. Поэтому я договорилась – конечно, если вы это одобрите – встретиться там с вашими друзьями, мистером и миссис Красный Дом, и…
Её дальнейшие слова были заглушены нашими радостными возгласами. И Освальд, всегда готовый услужить, предложил сходить в «Корабль» и справиться насчет экипажа. Мне нравятся лошади и конюшни, запах сена и соломы, беседы с конюхами и другими лошадиными людьми.
Оказалось, что к лучшей повозке полагаются две лошади, а еще можно взять одноконную. Вторая повозка была намного меньше, кое-где починенная, с зелеными от дождей и возраста бортами, с потёртыми синими подушками.
Освальд рассказал об этом миссис Бакс, не скрывая, как сильно потрепана меньшая повозка.
– Во что бы то ни стало берем двуконную! – щедро сказала та. – Не каждый день мы колем свинью!
– И в самом деле, – сказала Дора. – Но если «заколоть свинью» означает повеселиться, миссис Бакс колет свиней лучше всех наших знакомых.
То была великолепная поездка! Освальд сидел на козлах рядом с возницей, облаченным в парадное пальто с блестящими пуговицами. Мы катили по тем же дорогам, по которым ходили как бедные предсказатели судьбы или ехали в тележке, запряженной ослом Бейтса.
Как я уже говорил, день выдался идеальный. Мы все чисто умылись и надели почти лучшую одежду. По-моему, она гораздо удобнее, чем просто лучшая. Вы чувствуете, что готовы к встрече с чем угодно, «способны взглянуть в лицо любой судьбе», как говорится в стихах, и в то же время не ощущаете скованности, не напряжены и не затянуты до онемения в тесный жилет.
Замок Линвуд находится в лощине среди холмов. Вокруг него есть ров с водяными лилиями. Тогда был не сезон их цветения, поэтому на воде лежали только листья, без цветов. Через ров перекинут мост – не разводной. В замке восемь башен: четыре круглых и четыре квадратных, внутренний двор за стенами весь зарос зелёной травой. Во дворе валяются груды камней (наверное, они отвалились от замка), а посередине растет большое белое майское дерево. Миссис Бакс сказала, что ему сотни лет.
Когда мы въехали во двор, под деревом уже сидела миссис Красный Дом и нянчила своего ребёнка. В голубом платье она выглядела точь-в-точь как дама на картинке на коробке шоколада.
Девочки сразу тоже захотели понянчить ребёнка, поэтому мы их оставили, а сами пошли осматривать замок. Раньше нам никогда не случалось тщательно исследовать замки.
Мы не нашли глубокого подземелья под крепостным рвом, хотя искали повсюду, зато нашли всё остальное, чему положено быть в настоящем замке – даже отверстия, через которые лили кипящий свинец в глаза осаждающим, когда те пытались прищуриться, чтобы разглядеть, насколько сильный в крепости гарнизон. Еще мы видели бойницы – в них пускали стрелы – и ржавые остатки решётки. В замке было восемь башен, и мы поднялись на каждую, хотя в некоторых местах подъем оказался чертовски опасным, могу сказать. Мы с Дикки не позволили Эйч-Оу и Ноэлю подниматься на самые опасные участки, и они недолго из-за этого обижались.
К тому времени, как мы тщательно всё осмотрели, обед был готов. Великолепный обед – мясного не слишком много, зато много всевозможных пирожных и сладостей, а ещё виноград, инжир и орехи.
Мы уставились на угощение, и миссис Бакс сказала:
– Да, юный Копперфилд, у вас широкая натура.
– В той книге пили черносмородиновое вино, – сказал Ноэль, который только что прочитал мистера Чарльза Диккенса.
– И вы тоже будете его пить, – ответила миссис Бакс.
И мы вправду его пили. Две бутылки черносмородинового напитка.
– Нет никого, похожего на вас, – с набитым ртом мечтательно сказал Ноэль миссис Красный Дом. – Мало людей действительно любят есть то, что им нравится, а не то, что им полезно. И миссис Бакс такая же.
– Это одна из вещей, которым мы научились в школе, – ответила миссис Бакс. – Помнишь субботние вечерние пиры, Хлоя, и как хорош был кокосовый лед после очень крепких мятных леденцов?
– Забавно, что вы это знаете, – сказал Эйч-Оу. – Я думал, мы это открыли.
– Я и вправду знаю о еде гораздо больше, чем она, – улыбнулась миссис Бакс. – Я была уже большой девочкой, когда она была ещё маленькой девчушкой в передничке. Такой милой маленькой девчушкой.
– Не удивлюсь, если она всегда была милой, – сказал Ноэль, – даже в младенчестве!
Все засмеялись, кроме настоящего младенца: он спал на подушках, принесенных из повозки, под белым майским деревом. Возможно, если бы он не спал, он все равно бы не засмеялся, потому что Освальд, хоть у него и отлично развито чувство юмора, не увидел в словах Ноэля ничего смешного.
После обеда мистер Красный Дом произнес речь и заявил, что выпьет за здоровье каждого смородинового вина, что и сделал – начиная с миссис Бакс и заканчивая Эйч-Оу. Затем он сказал:
– Долой сонливость! Во что будем играть?
Как это часто бывает, ни у кого не возникло интересной идеи. Вдруг миссис Красный Дом воскликнула:
– Боже милостивый, посмотрите туда!
Мы посмотрели, куда она показала, и над низким участком стены, рядом с той частью крепости, к которой вел мост, увидели нечто очень похожее на человеческие головы. Мы уже начали говорить о каннибалах в Новой Гвинее, когда оказалось, что это и есть человеческие головы – но не отрезанные и насаженные на пики, какие наверняка часто можно было увидеть в этом замке в стародавние времена, а настоящие живые головы, прикреплённые к настоящим живым телам.
Это пришли деревенские дети.
– Бедные маленькие Лазари! – сказал мистер Красный Дом.