Андрей понял — это ловушка. Но, отказаться значило бы подписать себе приговор сразу. Потому он задал вопрос:
— Что именно я должен делать на этой вашей негласной службе?
Чарторыйский холодно улыбнулся.
— Всему свое время. Завтра вам все станет ясно, — сказав так, он сделал жест, означавший, что аудиенция окончена.
Когда Андрей вышел на улицу, его ждал тот же экипаж, чтобы отвести обратно на вечеринку. Но, теперь попаданец понимал — обратной дороги нет. Политическая игра, в которую он так неосторожно ввязался в Моравии, нашла его и здесь. Только теперь он был уже вовсе не игроком, скорее, играть пытались им. «Осталось лишь выяснить, какой же смысл во всей этой игре?» — думал Андрей.
Экипаж тронулся, увозя Андрея обратно в ночь. Он сидел внутри, сжав кулаки в бессильной злобе и пытаясь осмыслить произошедшее, пока карета, увозившая его от затемненного особняка, катила по пустынным улицам ночного Петербурга. Внутри экипажа царила тишина, нарушаемая лишь скрипом колес и стуком копыт по брусчатке. Попаданцу было понятно, что князь Адам Чарторыйский слишком многое узнал. И не просто узнал — а мог теперь использовать это свое знание, чтобы постоянно шантажировать Андрея. Хотя, Федор говорил, что его, вроде бы, допрашивали люди Кочубея. Но, может быть, Федор путает? Откуда же тогда все известно и Чарторыйскому? В любом случае, завтра его ждала еще одна неприятная встреча с главой МВД. Как бы там ни было, а все это могло поставить под угрозу его собственные планы прогрессорства!
«Что же такое затевается? Почему оба этих влиятельных человека хотят меня видеть? Почему просто не арестуют? Откуда такое совпадение и вся эта поспешность? О каком задании говорил Чарторыйский? На какие мои знакомства среди мятежников намекал?» — мысли попаданца путались и скакали, но одно было совершенно ясно: его сделали пешкой в чужой игре. Когда карета остановилась у дома Анатоля, Андрей резко вышел, даже не поблагодарив кучера.
В голове у него сложился план разговорить все-таки Федора и выяснить поконкретнее, что именно и кому он наговорил об их походе по Моравии и о связях с мятежниками. И потому, едва он нашел поручика, который к этому моменту напился еще сильнее, то схватил его за воротник и уволок в укромный угол, затащив в одну из просторных кладовых огромного дома, где и начал допрашивать, нещадно тряся бедолагу и обливая водой из кувшина, чтобы протрезвел. К счастью, музыка, которая продолжала греметь в танцевальном зале, заглушала все вопли пьяницы.
Наконец, до сознания Федора что-то стало доходить и он, хлопая покрасневшими глазами, проговорил нечто осмысленное:
— Андрей! Ты говоришь, что видел князя Чарторыйского?
— Да. И завтра меня по твоей милости ждет еще и граф Кочубей. Этот тоже, наверняка, станет требовать объяснений, — проговорил попаданец.
Поручик побледнел, потом сказал:
— Вот черт… Я наболтал много лишнего. Они, наверное, знают все.
— Что именно ты им сказал⁈ — Андрей схватил его за воротник и снова плеснул в лицо холодной воды.
— Я… Я был сильно пьян… Они все время спрашивали про эту чертову Моравию… — бормотал поручик.
— Говори же четко, что еще ты им сказал, чертов болтун! — продолжал свой допрос Андрей.
Федор зажмурился, потом проговорил более внятно:
— Я рассказал, что мы помогали местным повстанцам… Что обещали нашим братьям-славянам поддержку от России…
— Вот дурак! — Андрей едва сдержался, чтобы не ударить его. — Ты понимаешь, Федя, что это государственная измена⁈
— Но, я же не говорил, что это были твои слова! Я прихвастнул, что у нас на это имелись полномочия из Петербурга! — вдруг выдал поручик вообще нечто несусветное.
— Неважно! Теперь из-за тебя они думают о нас черт знает, что! — сказал Андрей зло.
Федор опустил голову и пробормотал:
— Прости меня, ротмистр…
— Поздно просить прощения. Надо соображать, как бы выкрутиться из этого дела! — сказал Андрей.
Оставив Федора в покое, он резко развернулся и направился к выходу.
— Куда ты? — промямлил поручик.
И Андрей процедил сквозь зубы:
— Разгребать все это дерьмо!
Глава 16
Но, Федор кинулся за ним следом с такой прытью, словно уже не был пьян. Он выглядел бледным и встревоженным, крикнув:
— Андрей, постой! Я еще кое-что вспомнил!
Но, попаданец резко обернулся, перебив:
— Ну, что еще? Ты и без того наговорил уже столько, что теперь нас обоих могут обвинить в государственной измене и, хорошо еще будет, если просто сошлют в Сибирь, а не отправят на каторгу!
Федор икнул, пробормотав:
— Я… я совсем не думал, что это так серьезно.
— Ты вообще думал чем-нибудь, кроме своего болтливого языка? — укорил его Андрей.
Поручик опустил голову, мрачно проговорив:
— Я понимаю, что виноват. Но, что теперь делать? Как же мне эту оплошность теперь исправить?
Андрей задумался: «Чарторыйский предложил мне стать его агентом, чтобы, вероятно, я встретился с кем-то из главарей мятежников. Но, надо еще дождаться, что предложит Кочубей. К тому же, сам Чарторыйский сказал, что завтра все станет ясно. Вот и подождем до завтра!»
— Ну, Федя, давай, рассказывай, что еще вспомнил! — сказал попаданец после паузы.
Федор замялся и пробормотал:
— По-моему, я мог упомянуть, что у них были предводители…
— Какие еще предводители? — перебил Андрей нахмурившись.
— Ну, например, те самые: седой граф, старый барон и толстый виконт, с которыми ты говорил перед тем, как мы ушли из Здешова.
Это было неожиданно. И снова мысли заплясали в сознании Андрея. «Вот черт! Даже если граф Йозеф и барон Томаш мертвы, то остался же еще виконт Леопольд! А он тоже знает слишком много! И еще Иржина! Если Чарторыйский и Кочубей узнали про Иржину и про Леопольда, значит, они могут использовать это! Что же стало с Иржиной?» — и перед мысленным взором попаданца снова возник и ярко вспыхнул образ молодой вдовы, которую он пытался забыть все это время. Положение было хуже, чем он думал.
— Ладно, — пробормотал Андрей. — Завтра у меня встреча с Кочубеем. Если смогу выкрутиться, — хорошо. Если нет, то боюсь, что положение мое будет очень скверным…
— Я помогу, если надо, — проговорил Федор.
— Ага, ты уже помог так, что теперь кто бы нам обоим помог! Сейчас лучшая помощь, — сиди тихо, постарайся не пить, не играй в карты и не болтай лишнего! — резко сказал ему Андрей.
Не простившись, он отвернулся от поручика и вышел на улицу. Ночь начала мая выдалась холодной. И лошади, запряженные в экипажи, дожидающиеся вдоль Невского проспекта, когда господа нагуляются вдоволь, пожелав отправиться по домам, испускали пар своим дыханием, стоя под масляными фонарями.
На утро, ровно в десять часов, Андрей стоял у дверей того особняка, где дожидался встречи с ним граф Кочубей. Попаданец нервничал, но, в то же время, он рассудил, что, поскольку его не арестовали и не притащили силком, значит, не все еще настолько плохо. К тому же, граф назначил встречу не в министерстве, а в обычном доме. И дверь открыл не солдат, а обыкновенный пожилой слуга в напудренном парике. Как только он представился, о нем доложили. А через пару минут слуга уже проводил его до дверей кабинета.
Кабинет Кочубея был просторным, но мрачным и лишенным какой-либо вычурности: тяжелые шторы, темное дерево, небольшой портрет императора на стене и напольные часы с маятником в простенке между двух больших окон. Сам граф сидел за массивным столом, покрытым зеленым сукном, на котором лежали какие-то бумаги и письменные принадлежности. Министр внутренних дел выглядел мужчиной лет сорока, с проницательными глазами и жесткой складкой у рта.
— А, князь Андрей! Прошу, садитесь! — Кочубей улыбнулся, но в его взгляде не чувствовалось тепла.
Андрей опустился на стул для посетителей, стараясь не выдать волнения.
— Вы, наверное, догадываетесь, зачем я вас вызвал? — начал Кочубей, медленно вращая в пальцах простой карандаш.
— Если речь о Моравии, то я уже объяснял князю Чарторыйскому, что оказался там после контузии… — проговорил Андрей.
— Ах, так вы уже виделись с Адамом? — Кочубей приподнял бровь. — Интересно.
Андрей почувствовал, что сболтнул лишнее, пробормотав:
— Он вызвал меня вчера поздно вечером.
— И что же он вам сказал? — поинтересовался министр.
— Что мои действия могли навредить… — снова пробормотал попаданец нечто невнятное.
Кочубей усмехнулся и проговорил:
— Это еще очень скромно сказано. Вы, князь, влезли в очень опасную игру.
— Я не совсем понимаю, о чем вы, Виктор Павлович… — промямлил Андрей.
— Не притворяйтесь! — Голос министра прозвучал жестко. — Вы обещали мятежникам поддержку России. Это же государственная измена!
Андрей нервно стиснул кулаки, но попытался оправдаться:
— То была ложь, уловка, чтобы выбраться из плена. Эти люди использовали меня, воспользовавшись тем, что мы оказались в их полной власти, окруженные их войсками со всех сторон. Получилось так, что весь наш отряд попал в заложники. Нас держали в Здешове, в одном из городских зданий. Что же касается меня, то я не занимался там ничем предосудительным. Меня лишь попросили организовать заботу о раненых.
— Вот как? — Кочубей прищурился и откинулся в кресле. — А если я скажу вам, что виконт Леопольд Моравский уже арестован австрийцами? И что на допросе он упомянул вас?
«Вот черт! Этого еще только не хватало!» — пронеслось в голове у Андрея. И он снова почувствовал себя, словно бы, в подвешенном состоянии.
— Чего вы хотите? — тихо спросил он.
Кочубей улыбнулся, проговорив:
— Того же, что и Чарторыйский. Вашу помощь в этом деле, князь.
— И о какой же помощи с моей стороны может идти речь? — поинтересовался попаданец.
Министр встал и подошел к окну.
— Видите ли, князь, в Моравии случилось нечто большее, чем просто мятеж. И вы, сами, того не зная, оказались в центре тех событий.