Министр кивнул:
— Да. Она в добром здравии. И находится под нашей защитой, под домашним арестом. Эта женщина пыталась сбежать из Австрии в Санкт-Петербург. Тут-то мы ее и задержали. Вы знаете ее, не так ли?
— Где она? — едва сдержался Андрей.
— Это сейчас неважно, — холодно ответил Чарторыйский. — Важно то, что она готова дать показания против английских агентов. Но, свидетельств одной только этой женщины недостаточно. Боюсь, что знает она не так много, как хочет это представить, набивая себе цену, чтобы мы освободили ее. Потому ее показания необходимо перепроверить прежде, чем что-то решить. Нам нужен кто-нибудь из участников заговора в статусе не меньшем, чем виконт Леопольд Моравский. И мы ищем его.
— Но, вы же вчера говорили мне, что он арестован австрийцами и дает показания! — воскликнул Андрей.
— Я не соврал. Он был арестован сразу же после разгрома мятежа князем Шварценбергом. Но, он сумел сбежать через несколько дней и скрыться под чужим именем. И сейчас есть сведения, что он тоже находится в Петербурге. За ним охотятся и австрийцы, и англичане. И, возможно, что они скоро его либо устранят, либо перевезут обратно в Австрию. Нам нужно успеть перехватить его до них.
Андрей догадался, куда клонит министр:
— И вы хотите, чтобы я организовал это?
— Вы неплохо соображаете, князь, — Чарторыйский улыбнулся и продолжал говорить, — я хочу, чтобы вы убедили Кочубея помогать вам в этом деле, потому что мое министерство не располагает такой властью внутри страны, какой располагает министерство Виктора Павловича. У него же квартальные расставлены в каждом квартале! Куда уж мне тут с ним тягаться? Мои люди, в основном, действуют за границей. Так что приступайте к работе немедленно. Внутри страны нам сейчас очень нужны такие, как вы.
Глава 18
Андрей вышел от Чарторыйского с тяжелыми мыслями. Баронесса Иржина в Петербурге? Где ее держат? Беглый виконт Леопольд тоже скрывается где-то в городе? Но, где? Вокруг плетут интриги англичане, австрийцы, свои же министры и ретрограды, вроде Несвицкого…
Голова у попаданца шла кругом от всего этого. Он решил не возвращаться сразу домой, а пройтись пешком, чтобы обдумать услышанное. Петербург начала мая встретил его серым небом и холодным ветром с Невы. Первый шок от необычного вида родного города у Андрея уже прошел. Потому реальность, окружающую его, он постепенно воспринимал все более адекватно. Прохожие спешили по своим делам, извозчики звенели колокольчиками, мальчишки продавали газеты, где-то вдалеке кричали торговцы горячими пирожками, свежими калачами и еще чем-то. Вокруг продолжалась обычная жизнь столицы Российской Империи 1806 года. И в эти дни решалась его судьба.
Получив документы, удостоверяющие личность, и выпросив заодно в главном штабе справку в виде письма, что находится в отпуске по ранению, Андрей все-таки почувствовал себя увереннее. Теперь он мог рассчитывать на получение наследства своей покойной жены Елизаветы Мейнен. А потому пошел в контору поверенного, который занимался делами семьи в столице. И, к его удивлению, в собственности у Лизы, помимо деревень с крепостными, оказалась еще и квартира на Литейном проспекте.
Получив дубликат ключа, он пришел по адресу. Парадная охранялась усатым привратником, который долго не хотел его пускать, говоря, что такого жильца не знает и никогда не видел. Даже то, что Андрей показал свои документы этому въедливому бывшему унтеру, который был, к тому же, грамотным, не помогало. Усатый стоял на своем, приговаривая:
— Ну, и что, что документы у вас на имя князя? Так они все равно не выглядят настоящими. Слишком уж новенькие. Не бывает таких. За всю свою службу я подобных ни одного раза не видал.
— Да я же тебе объясняю, что только сегодня их и получил! — убеждал ветерана Андрей.
Но, это плохо помогало, потому что усатый продолжал гнуть свое:
— Вот, ежели вы князь, то почему же одни ходите без прислуги? Да еще почему пешочком, ась? Лошадки, небось, нетути, вот штаны грязью и забрызгать изволили? А черный английский плащ, черную английскую шляпу и черные английские ботинки я тоже нацепить могу, чтобы за князя себя выдавать, да в квартиры пустующие пролезать. Не так ли, сударь, ась?
Андрею пришлось решать: дать пожилому привратнику в рыло, дать на лапу или пойти за квартальным. Он выбрал второй вариант. Вытащив из кармана горсточку мелких серебряных монет, он протянул их, а усатый тут же замолчал, сразу охотно подставив свою ладонь. Получив монеты, копеек сорок, привратник успокоился, перестав ворчать и усевшись обратно на стул в своей крошечной конторке возле входа. Здесь подобная сумма считалась для всякой прислуги вполне щедрой в качестве чаевых. Впрочем, Андрей из этой беседы с отставником кое-какие полезные выводы сделал, решив, что постарается впредь не ходить по городу без сопровождения своей свиты из верных людей. Иначе тут для князя несолидно. Да и экипаж, на котором он приехал в Петербург, надо бы починить побыстрее, а то в дальней дороге подвеска колес совсем разболталась.
Поднявшись на второй этаж и открыв дверь ключом, выданным поверенным, Андрей обнаружил там вполне приличную «двушку» с лепниной на потолках и с большой красивой печкой, отделанной изразцами и встроенной между комнатами так, чтобы прогревать сразу их обе, экономя, таким образом, дрова. Квартирка оказалась достаточно неплохо обставленной по меркам 1806 года: изящные кресла, инкрустированные столики, большое зеркало в вычурной барочной раме, мягкая тахта с подушками разного размера, ковры на полу. В шкафах обнаружились платья Лизы, ее шляпки и туфли. Из украшений — только какая-то бижутерия. Все ценное покойная жена, разумеется, забрала с собой к мужу в Лысые Горы. И Андрей понятия не имел, что же ему теперь делать с женской одеждой, оставшейся в этой квартире? Лиза использовала эту жилплощадь, видимо, как дополнительную гардеробную, где можно было быстро переменить платье, далеко не отъезжая, при этом, от какого-нибудь очередного светского мероприятия, посещение которых являлось главным увлечением его покойной супруги.
Он собирался уже уходить, когда взгляд его упал на расписной керамический соусник с крышечкой, стоящий на подоконнике. И, подняв крышечку, попаданец обнаружил под ней маленький клад. Похоже, Лиза хранила тут деньги на мелкие расходы. А 15 рублей серебром, конечно, пригодятся! Все-таки здешнее месячное жалованье прапорщика. Да и в дороге Андрей поиздержался. А те деньги, которые ему выдал в дорогу скуповатый отец, уже заканчивались. Правда, можно было попробовать забрать казенные деньги на отпуск и лечение, рублей триста, но для этого требовалось отдельно тащиться в военное казначейство, находящееся рядом с Петропавловской крепостью, на что сегодня времени уже не оставалось.
Трактир «У Палкина» встретил попаданца гулом голосов, запахом жареной дичи, табачного дыма и дешевого вина. Федор уже ждал Андрея за дальним от входа столом, нервно постукивая пальцами по деревянной столешнице. Увидев молодого князя, он тут же вскочил и позвал его, подняв руку и улыбаясь.
— Ты пьян? — сразу спросил Андрей, присаживаясь.
— Нет! Я выпил совсем немного, — Федор нахмурился. И тут же добавил:
— Но, у меня есть интересные новости. Леопольд, на самом деле, у нас в столице! И за ним охотятся не только австрийцы…
— Ну, тогда рассказывай, — попросил Андрей, устраиваясь на деревянной лавке.
— Ты не поверишь, что я узнал! — прошептал поручик, озираясь по сторонам.
— Говори тише, у тебя и без того какой-то слишком взволнованный вид, — предупредил Андрей, усевшись напротив и глядя на Федора, который так не волновался даже тогда, когда проиграл трофейную полковую казну, захваченную у французов.
Федор кивнул, наклонился ближе и зашептал:
— Мой знакомый из австрийского посольства рассказал, что виконта Леопольда ищут не только австрийцы. Оказывается, англичане из английского посольства первыми сообщили в австрийское посольство, что он скрывается в Петербурге! И теперь его ищут и англичане, и австрийцы, и русская полиция. Так сказал мне австрияк.
— Что виконта Моравского все ищут, так я это уже и без австрияков из их посольства знаю, — хмыкнул Андрей. — Сами тоже его ищу. Только непонятно, где именно его искать? Может, ты узнал про это хоть что-нибудь?
— Да! Я узнал кое-что интересное, ротмистр! — Федор по-прежнему выглядел взбудораженным.
Поручик явно вошел в роль сыщика, почувствовав себя героем тайных операций. Он все время осматривался, продолжая говорить:
— Австриец сказал мне, что Леопольд не просто сбежал сам. Его побег хорошо организовали. И вывезли его в Петербург какие-то люди из некоего тайного братства. И, будто бы, австрийцы уже выяснили, что он скрывается где-то в Немецкой слободе на правом берегу реки Мойки. Но, они не располагают пока более точными сведениями. И людей у них нет, чтобы прочесывать кварталы. Потому они и обратились к Кочубею, чтобы он своим квартальным приказал там поиски проводить.
После встречи с моим знакомым австрийцем из посольства, я направился в эту самую слободу, где немцы живут. Там я знаю людей из самых разных сословий: отставных офицеров, шлюпочных мастеров, трактирщиков и лавочников, и даже купцов. Так вот, разыскав кое-кого из моих старых приятелей, расспросив некоторых из них, я понял, что тайное братство, которое упоминал мой австрийский знакомый, это, скорее всего, тот самый твой «Союз Аустерлица», который после подавления мятежа в Моравии и сделался настоящим тайным братством ветеранов всего этого заговора.
И некоторые из этих людей уже здесь. Я случайно заметил в заведении у трактирщика из немцев знакомую рыжую морду. Это был один из австрийских офицеров, служивших под командованием майора Леонарда, брата этого Леопольда Моравского. Я вспомнил, что его зовут Гюнтером, что я пил с ним и в карты играл в Здешове. И я хотел с ним поговорить. Но, он сделал вид, что не узнает меня и попытался сбежать. Тогда я догнал его и припер к стенке в подворотне.