— Но, куда же делось все остальное содержимое? — спросил другой, помоложе и пониже.
— Он успел перепрятать почти все. Нам нужно немедленно доложить, что почти весь порох исчез, — сказал высокий.
— Куда же Шварц мог его перепрятать? — спросил более молодой.
— Шварц мертв. И теперь мы быстро не узнаем…
Высокий осекся и резко обернулся, что-то услышав.
— Кто-то сюда идет. Похоже, что квартальный с помощниками. Уходим!
Из-за соседнего склада, почерневшего от копоти, но уцелевшего, доносились шаги и голоса — это, действительно, приближалась полиция.
Утром Андрей отправился на Миллионную улицу. Со второй половины XVIII века на первых этажах здесь повсюду начали работать увеселительные заведения, различные лавки и разные небольшие конторы маклеров и прочих посредников. Одна из этих конторок принадлежала тому самому отставному капитану Раевскому, которого порекомендовал Пьер. Раевский оказался немолодым сухощавым мужчиной с седыми бакенбардами и с небольшой бородкой, подстриженной клинышком на испанский манер. Он курил трубку с каким-то ароматным заморским табаком. А за его спиной на стене, отделанной деревянными панелями, висел самый настоящий корабельный морской хронометр.
Когда Андрей представился другом Пьера и в нескольких фразах обрисовал суть дела, капитан пыхнул трубкой и задумчиво произнес:
— Это очень опасная тема, князь. Я не далее, как вчера вечером, слышал от своего старого друга, служащего в министерстве у Чарторыйского, что англичане замышляют здесь у нас нечто зловещее. Якобы, через подставных лиц ими были закуплены порох и оружие для какой-то тайной организации «Союз Аустерлица», состоящей из ветеранов недавних проигранных битв. Используя недовольство этих людей и их боевой опыт, англичане собираются устроить покушение на самого императора Александра Павловича.
— Думаю, что в ближайшее время у них ничего не выйдет, потому что вчера сгорел один склад на Крюковом канале, где находился этот их порох… — сказал князь Андрей, но тут же осекся, поняв, что сболтнул лишнее. И поэтому добавил:
— Мне рассказали об этом мои верные люди.
Пожилой капитан взглянул на князя своими глазами цвета серого штормового моря и произнес:
— В таком случае, вы весьма неплохо информированы, князь. И я не совсем понимаю, в чем могу быть вам полезен.
— Сейчас меня больше всего интересует, где держат одну женщину, баронессу Иржину фон Шварценберг, которая приехала в Петербург, вероятно, для того, чтобы навестить меня. Но, ее задержали, и она подверглась домашнему аресту по приказу князя Чарторыйского. Пьер тоже посвящен в детали этой истории. Потому я воспользовался его рекомендацией обратиться к вам. Думаю, что ваш старый друг, который служит у Чарторыйского, сможет помочь нам узнать адрес, где находится Иржина.
— Возможно, я смогу помочь, — Константин Раевский положил на стол свою трубку, а глаза отставного капитана сузились, словно он пытался разглядеть что-то в туманной дали моря. — Но, в таком случае, князь, вы должны уточнить мне все детали этого дела, известные вам. Потому попрошу вас отвечать честно, если я стану спрашивать.
— Я готов выслушать ваши вопросы, — кивнул попаданец.
Капитан Раевский наклонился вперед, явно заинтересовавшись делом.
— Баронесса фон Шварценберг… — пробормотал он, постукивая пальцами по столу. — Имя знакомое. Я уже слышал его от своего друга из дипломатов. Но, если сам Чарторыйский замешан, то дело пахнет не просто домашним арестом, а чем-то куда более мрачным.
Андрей почувствовал, как холодок пробежал по спине.
— Что вы имеете в виду? — спросил он.
— Князь Чарторыйский — человек очень осторожный. Если он лично отдал приказ задержать баронессу, значит, она либо знает слишком много, либо представляет для кого-то серьезную угрозу, — Раевский потянулся к трубке, задумчиво покрутил ее в пальцах. — Вы упомянули, что эта баронесса как-то связана с австрийским двором, не так ли?
— Да, ее покойный муж и покойная тетка были близки с семьей покойного императора Франца, — подтвердил Андрей.
— Тогда все становится еще интереснее, — капитан усмехнулся без тени веселья. — Австрийцы, англичане, недовольные ветераны… И где-то в центре этой паутины — моравская баронесса и вы.
Он резко встал, подошел к стене, где висел хронометр, и провел пальцем по его стеклу, словно проверяя, хорошо ли слуги вытерли пыль.
— Мой друг в министерстве… — начал он, продолжая разглядывать свой хронометр и не оборачиваясь, — он, действительно, может узнать, где держат арестованную. Но, князь, вы должны понимать: если этот человек начнет задавать неудобные вопросы внутри своего министерства, это привлечет внимание. И, если Чарторыйский заподозрит, что кто-то из своих интересуется его пленницей, то этот человек может быть уволен, а то и отправлен в ссылку. Потому необходимы, хотя бы, финансовые гарантии. Ему и мне.
— Я готов рискнуть деньгами, — твердо сказал Андрей.
Раевский пристально посмотрел на посетителя, изучая его взглядом. Потом сказал четко:
— Хорошо. В таком случае, пять тысяч рублей принесете сюда завтра. И половину серебром, а не ассигнациями. Но, кроме этого, я хочу знать все. Почему баронесса приехала к вам? Что она знает? И, главное: при чем здесь этот ветеранский союз и сгоревший склад?
Попаданец заколебался. Раскрывать ли всю правду этому малознакомому человеку? Хоть Раевский и был доверенным лицом Пьера, но, Андрей знал, насколько его друг бывает наивным. Впрочем, выбора не имелось, и приходилось рисковать. Потому он сказал предельно честно:
— Эта баронесса в Моравии была моей любовницей. Что же касается ветеранского союза, то его создал я сам из выздоравливающих солдат и офицеров за время своего нахождения в Здешове. Но я никак не предполагал, что после моего отъезда кто-то перехватит управление и станет использовать этих ветеранов в своих опасных политических играх.
Бывший капитан медленно кивнул и сказал:
— Теперь ваша связь со всем этим мне понятна. Значит, вы уже ввязались в очень опасную игру, — он тяжело вздохнул. — Ладно. Я пошлю записку своему другу. Но, будьте готовы: если мы найдем баронессу, извлечь ее из-под охраны Чарторыйского будет крайне сложно. Возможно, понадобятся еще немалые деньги на подкуп. Но, даже это не гарантирует, что риск будет полностью исключен. Готовы ли вы к подобному?
— Я готов заплатить, — сказал Андрей.
— Надеюсь. Если завтра принесете пять тысяч, то, пожалуй, поверю, — пробурчал Раевский. Снова берясь за курительную трубку, он добавил:
— Если англичане и вправду хотят убить нашего императора с помощью этих ваших ветеранов, а баронесса, допустим, знает их планы, то за ней уже охотятся многие.
Глава 22
Раевский попыхивал трубкой, выпуская колечки ароматного дыма, а его внимательный взгляд не отрывался от лица Андрея. Отставной капитан был прав в том, что положение, в которое попала Иржина, весьма опасное. И попаданец, переварив услышанное и сопоставив с собственными соображениями, сказал уже более решительно:
— Но, если все настолько серьезно, тогда нечего тянуть с этим делом. Приступайте немедленно.
— Тогда пять тысяч я хочу получить не завтра, а сегодня. Прежде, чем я вмешаюсь во все это, — проговорил отставник весьма откровенно. И добавил:
— Иначе, я и пальцем не шевельну, поскольку дело предстоит весьма опасное. Но, я не могу отказать вам, как другу Пьера, поэтому обещаю, что начну действовать сразу же, как только получу деньги.
— Деньги будут. Постараюсь доставить к полудню, — сказал Андрей, рассчитывая получить всю необходимую сумму в долг, опять же, у Пьера.
— Хорошо. Тогда буду ждать до полудня, — кивнул Раевский, прощаясь.
Андрей вышел из конторы, окунувшись в шумную суету Миллионной. Извозчики, лавки, маклерские конторы, трактиры, уличные торговцы разной снедью и мальчишки, продающие газеты, — все жило своей обычной жизнью, не подозревая о заговорах, шпионах и тайных узниках. Но, попаданец знал: за этой обыденностью скрывался невидимый фронт опасных политических игр с очень высокими ставками.
Попаданец взглянул на карманные часы. Время поджимало: до полудня оставалось меньше двух часов, а Пьер мог быть где угодно. Андрей зашагал к углу Невского с Большой Гостиной, которую потом, как он знал, переименуют в Большую Морскую. Там, в одной из дорогих кофеен возле Гостиного двора, который потом снесут и перенесут в другое место, туда, где сейчас находится Оптовый Гостиный двор, его приятель граф любил по утрам пить кофе с такими же праздными богачами. Во всяком случае, вчера поздно вечером Пьер говорил попаданцу именно о таких планах на это утро. По пути Андрей ловил на себе любопытные взгляды — его дорогая одежда по последней английской моде выдавала в нем человека богатого, но, почему-то перемещающегося без всякой свиты, которую он опять забыл взять с собой, хоть уже и хорошо понимал, что настоящему князю здесь так ходить по городу не подобает. И потому он производил на прохожих впечатление чужака, все принимали его за иностранца.
Кофейня «Вольф и Беранже» встретила его тихим гулом голосов в просторном зале и позвякиванием фарфоровой, хрустальной и серебряной посуды. Одинокие богатые господа из центральной части столицы предпочитали завтракать именно в этих стенах. Поскольку заведение, в отличие от других, начинало работать рано, отличаясь, при этом, отменной кухней. Привратник у входа, увидев незнакомца, сначала нахмурился и выставил вперед руку, видимо, намереваясь получить за проход «на лапу», но, услышав, что незнакомец, представившийся князем, друг графа Пьера, не рискнул вымогать и пропустил.
— Андрей, присоединяйся! — воскликнул Пьер, увидев друга и приветственно подняв фарфоровую чашечку с кофе, словно то был бокал. — Ты как раз вовремя. Садись, выпей со мной кофе! У них тут самый лучший во всем Петербурге.
— Некогда рассиживаться, дружище. Мне нужны деньги. Пять тысяч. Сегодня к полудню, — признался Андрей, опускаясь на стул напротив.