е, он уже перелез, и видна была только одна Гришкина рука и одна Гришкина нога в нечищеном башмаке.
— Ну, я тебе покажу, как меня при Катьке в сугроб тыкать! — пробормотал Вова.
А Вова замечательно лазил через заборы. Если бы за это ставили отметки, то Вова по этому предмету всегда получал бы только одни пятёрки.
Вова поставил жёлтый чемоданчик на снег и подскочил к забору. Он ухватился за верхнюю перекладину и попробовал подтянуться на руках, но вместо этого упал в снег. Ещё раз попытался подтянуться на руках и снова упал.
Наконец он выбрался из сугроба и огляделся. Кати нигде не было видно.
«Беда с этими девчонками, — с беспокойством подумал он. — Вечно с ними что-то случается. Наверное, Гришки испугалась и удрала. И вообще она сегодня какая-то чудная. Не узнала меня…»
Вова заметил, что за ним неотступно следуют какие-то два странных человека с низко надвинутыми на лица капюшонами. Увидав лётчика, они быстро скрылись.
Конечно, это были Гвоздь и Бочка. Они появились снова.
— Зуб даю, это он! — прошептал Гвоздь.
— Да как его схватишь? — с досадой откликнулся Бочка. — Момент неподходящий. Вон ещё кто-то идёт.
Из густо падающего снега появился худой дядька. Он шёл, согнувшись крючком, уныло, как лошадь, покачивая головой.
Гвоздь и Бочка попятились и скрылись в тёмных воротах.
Грустный дядя тащил за собой низенькую тележку, на которой гордо возвышался большой зеркальный шкаф. В зеркале отражались улица и беспокойный танец снежинок. Позади шкафа шла толстая тётя и немножко поддерживала этот шкаф руками.
Она с решительным видом поглядывала по сторонам, как будто из любого переулка могли выскочить разбойники и отнять у неё этот чудесный зеркальный шкаф, чтобы потом самим смотреться в высокое зеркало.
Грустный дядя на минуту остановился, чтобы хоть немного отдышаться, и в этот момент Вова увидел в зеркале какого-то малыша.
Наверное, это был самый глупый малыш на свете. Пальто было ему почти до пят. Из-под пальто торчали огромные ботинки. Нелепо болтались длинные рукава. Если бы не оттопыренные уши, вязаная шапка съехала бы ему на самый нос. А рядом с малышом на тротуаре стоял… жёлтый чемоданчик.
Вова, схватившись за живот, захохотал. Малыш в зеркале скрестил на животе свои длинные коричневые рукава и тоже захохотал. Вова удивился и подошёл поближе.
Ой! Да ведь это был он сам — Вова Иванов.
Голова у Вовы закружилась. В глазах потемнело.
Зеркальный шкаф уже давно перебрался на другую сторону улицы, а Вова, бледный от ужаса, всё ещё стоял на том же месте.
«Что это со мной? Неужели пилюля? Зелёная… — со страхом подумал он. — А вдруг мама заругается, что я маленьким стал? Я сейчас ей позвоню…»
Он уже хотел набрать мамин номер и вдруг замер, в растерянности глядя на телефон.
— Двести пятьдесят… — дрожащими губами прошептал он. — А может, и не двести пятьдесят… Забыл, забыл…
Вова долго стоял, стараясь вспомнить номер телефона, но так и не вспомнил.
Ноги у него до того озябли, что он испугался, как бы не примёрзнуть к снежному насту.
Уже смеркалось. Снежинки стали совсем серые.
Вдруг Вова вздрогнул. Опять появились эти таинственные незнакомцы в капюшонах. Крадучись, они приближались… Вот-вот схватят…
Вова заковылял к большому грузовику. Около него, согнувшись, засыпанный снегом шофёр возился с какой-то гайкой.
На заборе сидели мальчишки и жадными глазами глядели на шофёра.
Шофёр выпрямился и отряхнулся. Во все стороны от него полетел снег.
— Это знаешь что? — сказал шофёр Вове и показал ему большой гаечный ключ.
— Знаю! — поспешно ответил Вова и добавил: — Я вот недавно сам себе велосипед починил…
— Ну, если сам велосипед починил, — с уважением протянул шофер, — тогда вот что, брат. Подержи-ка минуточку ключ… Вот в таком положении…
Шофёр на животе уполз под грузовик. Вова поставил чемоданчик на снег, ухватился за рукоятку ключа и забыл обо всех своих огорчениях. Он гордо посматривал на мальчишек, сидевших на заборе.
Ключ был большой, чёрный и очень холодный. Вова сжимал его изо всех сил, но он становился всё тяжелее и холоднее и оттягивал Вовины руки вниз. Вдруг ключ выскользнул у Вовы из рук и упал прямо на ногу шофёра.
— А!.. — вскрикнул шофёр. — Прямо на мозоль! Ребята, помогите-ка мне! — позвал он мальчишек, сидевших на за-боре. — А ты домой иди. К мамке. Тебе спать пора, — сердито сказал он Вове.
Засыпанные снегом мальчишки присвистнули от восторга и спрыгнули с забора. А Вова, втянув голову в плечи, поспешно свернул за угол.
«Они люди, а я нет!.. — думал он, стараясь не зареветь. — Да я, может быть, сам гайки заворачивать умею. Вот как приму сейчас красную пилюлю… Она у меня тут, в чемоданчике. Тогда узнаете…»
Глава шестаяВОВА ИВАНОВ РЕШАЕТ ПРИНЯТЬ КРАСНУЮ ПИЛЮЛЮ
Вова оглянулся. Переулок был тёмный, кривой и незнакомый. По нему огромными шагами шли какие-то необыкновенно высокие люди. Люди были высокие, как деревья, высокие, как башни. Вова почти не мог разглядеть их лица — они исчезали в крутящемся снегу. Все эти люди шли и не обращали на Вову внимания. Они, конечно, думали, что Вова — самый обыкновенный мальчик, поджидавший свою маму.
Но зато теперь на Вову смотрели все водосточные трубы. Они смотрели на него со злорадством, открыв свои круглые чёрные рты, и дразнили его белыми ледяными языками.
Вове стало страшно. Он побежал по переулку, но вдруг поскользнулся на тёмном обледенелом тротуаре и упал, нелепо взмахнув длинными рукавами. Он проехал ещё немного на животе и остановился, ухватившись за колёса какой-то детской коляски. Он попробовал подняться, но почему-то ноги его стали совсем слабыми и сами сгибались в коленях.
В это время из глухих ворот появились опять эти таинственные люди-тени. Увидев Вову возле коляски, они бегом бросились к нему.
— Хватай его, Бочка! — прошептал Гвоздь и в тот же миг растянулся на скользком льду. — Подходящий момент! Никого из взрослых поблизости…
— Пальтишко что-то великовато, — засомневался Бочка.
— А шапка, шапка, не видишь, что ли? И собачка на ней, глазки-бусинки!
Гвоздь попытался встать, но руки и ноги у него разъехались в разные стороны.
— Ты лежи, лежи! — Бочка придержал его ногой. — Ещё расшибёшься…
— Вот ты куда клонишь! — с обидой огрызнулся Гвоздь. — Потом скажешь Марго: «Это я нашёл мальчишку. И денежки мне». Друг называется…
Гвоздь вцепился в куртку Бочки и с трудом встал на ноги.
— Проклятый лёд! Хватай мальчишку, пока прохожие не набежали… — прохрипел Гвоздь, подбираясь к коляске.
«Чего им от меня надо?» — Вова со страхом глядел на приближающихся незнакомцев, на их протянутые к нему руки с хищно растопыренными пальцами.
Но в это время послышался чей-то весёлый, уверенный голос:
— Человек за бортом!
И тут к Вове подбежали сразу три настоящих моряка. Они были высокие, как мачты, эти моряки.
Один из моряков нагнулся и поднял Вову. Вова почувствовал у себя на лице его тёплое дыхание.
Второй моряк расправил Вовино пальто и аккуратно положил Вову в коляску.
А третий моряк прикрыл Вову какими-то кружевами до самого носа.
— Подрастай скорее, малыш, вместе плавать будем! — сказал он и сунул жёлтый чемоданчик в коляску. Потом они все трое улыбнулись Вове и ушли.
А Вова так и остался лежать в коляске.
«А если меня Катя в этой коляске увидит? — вдруг подумал Вова и ужаснулся. — Да она после этого и разговаривать со мной не захочет…»
В это время хлопнула какая-то дверь, и к коляске подошли две тёти. Одна тётя была в шляпе, похожей на гнездо, из которого только что улетела птица. На другой тёте была шляпа, похожая на гнездо, куда только что прилетела большая птица.
Они положили в коляску младенца, завёрнутого в белое одеяло. Коляска тотчас же мягко тронулась, скрипя и приятно покачиваясь.
— Куда вы меня везёте? — отчаянно пискнул Вова.
Тётя в шляпе, похожей на пустое гнездо, вскрикнула так громко, что совсем оглушила Вову.
А вторая тётя, в шляпе, похожей на гнездо с птицей, крикнула ещё громче:
— Хулиган! По чужим коляскам лазишь!..
Тут она схватила несчастного Вову, поставила на ноги, задрала его пальтишко и несколько раз шлёпнула пониже спины своей большой и тяжёлой рукой, похожей на лопату. Жёлтый чемоданчик вылетел из коляски и шлёпнулся на снег возле Вовы.
И тут Вова не выдержал. Он широко открыл рот и громко заревел от нестерпимой обиды и стыда. А тёти, что-то чирикая грубыми голосами, осмотрели своего младенца и ушли, толкая перед собой коляску.
Вова стоял один посреди тёмной незнакомой улицы и горько плакал. Он чувствовал себя таким жалким, маленьким и беспомощным. А над ним кружился и падал снег.
«Не хочу я быть таким!.. — горько рыдая, думал Вова. — Хочу быть сильным! Хочу всё уметь! Я хочу быть лётчиком, и шофёром, и моряком. Они всё могут. Их не шлёпают…»
Продолжая всхлипывать, Вова с трудом подтянул кверху длинные рукава и наклонился к жёлтому чемоданчику.
Замки разом щёлкнули, и чемоданчик открылся. И с чего только он казался таким тяжёлым? Всего-то в нём лежали две небольшие бутылки с яркими наклейками и маленький пакетик.
Вова встряхнул пакетик, и ему на ладонь выкатилась красная пилюля.
— Вот сейчас как приму её, тогда узнаете, — прошептал Вова.
В это время справа и слева к нему двинулись Гвоздь и Бочка.
— Теперь не зевай! — крикнул Бочка. — Ты за руки, я за ноги. И потащили!
Вова попятился от них. Ноги его разъезжались по скользкому льду.
— Ой, помогите! — завопил Вова, со страхом глядя на ужасных незнакомцев.
— Всё… Попался! — Бочка уже ухватился одной рукой за Вовино пальтишко. — От нас не уйдёшь…
Глава седьмаяКТО ПРИНЯЛ КРАСНУЮ ПИЛЮЛЮ И ЧТО ИЗ ЭТОГО ВЫШЛО
Но вдруг снежинки разлетелись в разные стороны, и перед Вовой появилась Толстая Тётя. Это была та самая Толстая Тётя, которая вместе с Худым Дядей везла зеркальный шкаф.