Вера с кулаками набрасывается на Макса. Ее длинные ногти скользят по его лицу, оставляя кровавые следы. Он пытается перехватить ее руки. Но она впивается зубами в его запястье. От боли Макс теряет выдержку, упирается коленом в ее живот и с силой отталкивает от себя. Хватаясь руками за воздух, Вера отлетает от кресла и падает спиной на журнальный столик. Ее голова свешивается почти до пола. Макс пугается. Вскакивает с кресла. Вера уцепилась руками за ковер, извивается, но встать не может. Размахивает в воздухе ногами. Видя, что особых травм не имеется, Макс успокаивается. Стоит и смотрит, как она барахтается. В это время в дверь звонят. Макс снова давится смехом и идет открывать. На пороге — Матвей Евгеньевич в обнимку с Надей. Приятные гости и главное — вовремя. На смех Макса они почему-то реагируют вытянувшимися в недоумении физиономиями.
— Макс! — хлопает в ладоши Надя. — Неужто кошку купил? Здорово! Что она с тобой сделала!
— Да, да… Надо же, — поддакивает озабоченный Туманов.
Макс вспоминает о царапинах, сделанных ногтями Веры. Эти улики ее ревности ему самому интересны. Поэтому, не заботясь далее о гостях, он спешит в ванную комнату. Надя по-хозяйски с пакетами проходит на кухню. Матвей Евгеньевич семенит за ней.
— Ой, по-моему, у твоего друга в гостях дама, — Надя показывает пальцем на чашку с недопитым кофе, края которой перепачканы красной помадой. — Мы ему помешали!
Вместо того чтобы оценить наблюдательность милой девушки, Туманов воровато оглядывается. И неспроста. В коридоре, подбоченясь, стоит Вера. Голова Евгения Матвеевича уходит в плечи, спина ссутуливается. Он на глазах становится весьма пожилым, немощным человеком.
— А где Лиза? — не здороваясь, спрашивает Вера.
Надя с интересом пытается разглядеть возникшую женщину.
— О, да у нас гости, — весело говорит она. — А кто такая Лиза? Неужели дедок еще и с Лизой балуется?
Туманов делает ей знак, чтобы замолчала. Но Надя не обращает на него внимания. Наоборот, отстраняет его и направляется к Вере.
— А чего, мне интересно познакомиться с девушкой Макса. А то такой классный мужик и спит в одиночестве… — Она неожиданно замолкает, напарываясь на негодующий взгляд Веры. — Ой…
Вера долго рассматривает девицу. Молчит. Та ей улыбается. Но улыбка не производит благоприятного впечатления. Из-за плеча Нади Туманов знакомит дам:
— Познакомься, Надюша. Это Вера, жена Макса.
— Правда? То-то я смотрю и думаю — слишком важная для нашей компании.
— Какая? — поражается ее наглости Вера.
— Такая… такая… — теряется девица. — Короче, одним словом, жена. Очень похожа.
— На кого? — не унимается Вера. Она впервые разговаривает с девушками такого сорта.
— На жену. Я же говорю, сразу видно, жена к Максу вернулась. Он все грустный ходит. Один. Даже не попросил меня подругу привести. Наверное, вас любит.
Туманов приходит в себя после короткого замешательства. Его артериальное давление скакнуло на двести. А это крайне нежелательно. В его возрасте стрессы опасны. Поэтому он выжимает из себя улыбку.
— Эта милая девушка поклонница. Она постоянно бывает на моих концертах. Но, к сожалению, с Лизой не знакома. Ты ведь знаешь характер моей жены. Она домоседка. Вытянуть ее из Майори большая проблема.
— Ах, речь о вашей жене, Матвей Евгеньевич, извините, — подыгрывает ему Надя и сообщает Вере:
— Мы же больше по музыкальной части знакомы.
Из ванной комнаты появляется Макс. Его лицо разукрашено йодом. Но при этом сияет. Как ни в чем не бывало обращается к Вере:
— Что ж ты не приглашаешь дорогого гостя в комнату? Он нас в Юрмале всегда широко встречает.
Вера ошарашена. Для нее непонятно, как в семейный дом, к подруге жены приходить с девицами. Да еще, как она теперь догадалась, спать с ними в ее спальне. Чудовищно. Но не устраивать же скандал. К тому же ужасно неудобно за расцарапанное лицо Макса. Подумают, будто истеричка и идиотка. Самое основное в конце концов, от чего сердце перестает в ее груди биться раненым зверем, явная непричастность Макса к этому пошлому разврату. О мерзостях Туманова Вера наслышана давно. Ей безумно жалко Лизу, такую же чистую и красивую, как прибалтийский, любимый ею янтарь.
Неловкое молчание нарушает Матвей Евгеньевич:
— Прости, дорогая Верочка, я всего на несколько дней по делам в столицу. Тебя не было, вот и дал себя уговорить Максу пожить у вас. А твой приезд большая для всех нас радость. Мы как раз принесли все для праздничного ужина.
— Да, да… — подтверждает Надя.
— Идите в комнату, я накрою.
— Вам помочь? — продолжает активничать девица.
— Пожалуй, — Вере интересно поближе познакомиться с девушкой, соглашающейся ложиться в чужую постель с пожилым женатым мужчиной. Ведь зная скупость Туманова, на большие деньги за это рассчитывать наверняка не приходится.
Мужчины с чувством облегчения удаляются в комнату. Усаживаются в кресла. Туманов подмигивает Максу:
— О, влипли… Специально небось примчалась пораньше, чтобы накрыть?
— Не думаю.
— Ну, ты-то молодец. Я даже не ожидал. С первого раза Элеонору уложить в койку? После Ласкарата достойно уважения. Раньше, когда она была официанткой, каждый мог при желании перепихнуть. А нонче она — козырная дама.
Макс напрягается. Столь чудовищное оскорбление произносится лукавым отеческим тоном. Возмутиться — значит, признаться. Пытается небрежно пожать плечами, хотя со стороны это больше напоминает поднятие штанги.
— Глупости… Зашел на полчаса. Кто тебе сказал?
— Уж всей Москве известно.
— От кого? — настораживается Макс. Его подозрение падает на утреннюю подругу. Нинон, кажется, ее зовут.
Матвей Евгеньевич добродушно улыбается. Трет ладонями велюровые подлокотники кресла, словно старый кот в предвкушении сметаны.
— Мой милый друг, не смущайся. Она сама же всем и рассказала. Как они любят болтать на эти темы. Хвалиться друг перед другом. Уж я-то знаю.
Макс не выдерживает:
— Допускаю. Но при чем тут я? Безработный биолог затрапезного вида не способен привлечь внимание такой дамы.
— Э… ты их не знаешь. Сообщает, например, какая-нибудь из них о тебе и при этом закатывает глаза. Кого волнует твоя внешность? Раз понравился, значит, что-то там у тебя в штанах есть. Мужей себе они ищут престижных, романы крутят с известными личностями, а дают для души, кому угодно. Хоть таксисту, хоть ученому вроде тебя.
Слова Туманова успокаивают и обнадеживают Макса. Что бы ни говорил этот престарелый знаток женщин, его правило только подтверждает исключение. С Элеонорой у них даже намеков на какие-то отношения не было. Значит, вокруг сплошные сплетни. К ней они никак не должны относиться. Одинокая интеллигентная женщина попросила мужчину переночевать в своей квартире, боясь оставаться ночью одна. Ну и что? А сплетни тут как тут. Но Максу на самом деле повезло. Теперь он знает цену разговоров и сплетен об Элеоноре.
— Давай, Матвей, о чем-нибудь другом. Вера вряд ли согласится оставить вас на ночь.
Туманов печально вздыхает:
— Ох, если бы ты знал, какая Надюша прелестница. Всякое было в моей жизни. Но такое… Скажу правду, произошло цунами. Дело не в ее молодости. Понимаешь, Лиза — чистая, преданная женщина. Я ей друг. Но уже много лет она меня сексуально обкрадывает…
— Скажи об этом Вере. Она тебе посочувствует, — Макс показывает пальцем на свои царапины.
Словно на реплику в комнату входит улыбающаяся Вера. В руках тарелки с аккуратно нарезанным сыром, колбасой, мясом. Она только что от души побеседовала на кухне с девицей Туманова. Осталась довольна убожеством, царящим в мозгах этой лимитчицы. Такие не угрожают семейной жизни. Может, поэтому мужики и спят с ними. Во всяком случае, Вера чувствует к Максу ту самую благодарность и даже сексуальное влечение, о которых мечтала, решаясь на мерзкий шаг измены. Хочется прижаться к нему и быть вместе. Ее визит к Жаке отдалился настолько, что потерял свою реальность. Неужели это произошло с ней? Кука, Юка, непривычные ощущения… Никогда больше она не вспомнит о них… Вера быстро накрывает на стол. Надя приносит купленные в кулинарии купаты. Все присутствующие оказываются голодными. Незаметно за столом возникает атмосфера дружеского ужина. Матвей Евгеньевич полностью овладевает ситуацией и произносит один из своих традиционных тостов:
— Несмотря на репутацию, которая в последнее время почему-то меня захлестнула не с самой выгодной стороны, я все-таки в жизни был практически почти однолюб. И как мне это ни горько признавать, в моей жизни женщин было очень немного. Я об этом жалею, конечно, наверстать уже трудно, но я пытаюсь. Все-таки — да. Зато каждый мой исключительный случай был эксклюзивным. И на большинстве из них я женился. Должен сказать, что это характеризует мою исключительную изобретательность. Потому что все женщины, которым я дарил свое внимание, чувства, дарил самого себя, они все, как правило, были прекрасны. И поэтому я могу утверждать, что женщины, нравившиеся Туманову, — это уже знак качества. Так вот, среди женщин, нравившихся мне, была и очаровательная хозяйка этого дома, Верочка. Конечно, мы с ней упустили какой-то момент, о котором оба жалеем, зато это позволило сохранить нам наши чувства неразменными, неопошленными. Они остались поэтическими. Мы встречались часто. Поэтому очаровательная подружка моей жены входит в избранное число женщин-тумановедов:..
Тост воспринимается нарочито весело. Надя хлопает в ладоши. Туманов раскланивается. Вера смеется. Макс всем наливает по новой. Вечер обещает пройти без эксцессов.
Лишь изредка Макс бросает беспокойные взгляды на телефон. Удивляется и злится — как же они могли столько лет жить с одним аппаратом. В голову не приходило поставить второй! Вера замечает задумчивость Макса:
— Ты недоволен моим быстрым возвращением?
— Почему? — конфузится Макс. — Я просто не привык к твоим отъездам и возвращениям.
Вера с нежностью проводит рукой по его щеке. Заглядывает в глаза. Слегка смущается и признается: