"Остаётся только закрепиться в этом доме. Медленно, но прочно. Заработать доверие. Стать незаменимым. Слепо преданным, пусть и немым – слугой-находкой. А главное – быть рядом с наследником. Мальчик впечатлителен. Он уже проявлял ко мне свой интерес. И если я спасу ему жизнь… но без излишнего геройства… всё может измениться."
Это решение не пришло к нему внезапно. Оно вызрело, как ядро в глубинах тела мага. Потому что Андрей не просто скрывался. Он планировал выжить – и использовать всё, что у него теперь было. Вот только большая часть этих артефактов требовала тщательной проработки, практики, и огромного количества тренировок. Да. У него сейчас был и Древний меч, спящий, но откликающийся на ауру Падшего Бога… Артефактное копьё Святого, в запечатанном браслете-хранилище… Котёл, что, скорее всего, мог использоваться для изготовления пилюли и эликсиров высшего уровня… Рваное одеяние древнего мастера, которое, по ощущениям, усиливало резонанс с пространством, и повышало маскировку… Несколько пилюль и эликсиров, чья природа была ему пока неизвестна…
"Всё это слишком мощное, чтобы тратить на побег. Но идеально – чтобы построить опору. Если я получу крышу, лояльность и свободу… всё остальное можно будет доделать позже."
Так у него возник план. "Героизм" без риска. Андрей понимал, что он не может просто "спасти" мальчика. Это должно было выглядеть случайностью. Иначе начнутся вопросы. Почему слуга, немой и неизвестного происхождения, способен на такие поступки? Почему в нужный момент оказался в нужном месте? Нужна была угроза. И нужен был расчёт, при котором мальчик не пострадает. И враг, тот самый предатель, чьё лицо теперь Андрей прекрасно знал, будет обезврежен или изгнан.
Немного подумав, он достал один из своих примитивных якорей, сделанных из кусочков магически насыщенного дерева, и встроил в него простейшую технику пространственного "сдвига", которая уже использовалась им раньше в Лабиринте. Этот якорь он планировал незаметно спрятать рядом с маршрутом, по которому мальчик мог пойти – на закате, когда обычно устраивали прогулку. Потом, отметил себе место, куда сможет в нужный момент шагнуть через пространство – чтобы оказаться между мальчиком и ударом. Всё должно было быть молниеносным, как реакция загнанного зверя. Всё это было им просчитано заранее.
"Если всё пройдёт правильно – Гукчжин нападёт. А я окажусь рядом. Даже не убью его. Лучше – раню или выведу из строя. Тогда семья Хваджон сможет допросить его. И узнает правду. А я – тот, кто спас их наследника. Я не герой. Но в этом городе мне нужно укрытие. И эта семья, как ни странно – наилучший вариант."
Следующим утром, как обычно, Андрей выполнял всю работу без звука, чуть опустив взгляд, словно не слышал раздражённых насмешек других слуг. Он чистил одежду, следил за приготовлением пищи, подносил дрова для подогрева воды в котлах. Никто не замечал, как в сплетении ветвей, в трещинах скал он аккуратно закладывал двойные и тройные якоря. Так, чтобы в нужный момент можно было “перешагнуть” в нужную точку, спасти ребёнка, и исчезнуть… Если понадобится… Он не доверял никому. Даже воспитателю наследника. Да… Даже самому мальчику, пусть и светлому по своей натуре. Но образ героя был бы ему сейчас полезен. А место под крышей, защищённое от князей, сект и стариков-алхимиков – слишком ценным.
Прогулка начиналась спокойно. Пахло пихтой, сырой травой и угасающим днём. Склоны холмов, между которыми струилась узкая тропа, отбрасывали на землю длинные синие тени. Наследник семьи, мальчишка лет десяти с живыми глазами, спешил впереди – в руках у него был вырезанный из дерева кинжал. Он размахивал им, словно сражался с невидимыми врагами. Воспитатель же плёлся сзади, усталый и раздражённый:
– Молодой господин, не удаляйтесь так! Тут всё же дикие места!
Но парень только засмеялся и свернул за валун, где начинался крутой спуск к маленькой лощине. Андрей, всё ещё в образе немого, молчаливого, сгоревшего на солнце слуги, шагал чуть позади. Его движения были сдержанными, плечи чуть согнуты, взгляд приглушён – но сознание работало быстро и точно. Он чувствовал, что время близко.
Он знал, что Гукчжин, тот самый предатель, что мог бы напасть здесь, уже явно вычислил этот маршрут. И это место было слишком подходящим. Склоны с обеих сторон, тишина, скалистые выступы и густой можжевельник. Андрей уже заранее оставил пространственные якоря – невидимые, простейшие по виду закладки, сделанные им из зачарованных сучков, вшитых в подол собственного поношенного одеяния.
Мальчик снова исчез за поворотом тропы, и Андрей ускорил шаг. И тут же услышал резкий, неестественный щелчок, и заметил внезапное движение в тенях ближайших зарослей. Всё пошло по заранее продуманному плану, и из зарослей вырвался человек, лицо которого было прикрыто куском ткани, и в руке которого блеснул клинок, явно “пропитанный” магией. Всё было так, как он и предполагал. Предатель Гукчжин, специально замотавший своё лицо так, чтобы его было просто невозможно опознать, сдвинулся с места и рванул к мальчику. Он действовал быстро – как убийца, привыкший резать быстро и тихо. Но Андрей тут же шагнул в пространство, используя один из заранее проложенных маршрутов. И выпрыгнул прямиком между ним и ребёнком, выставив вперёд плечо. Клинок полоснул по его руке, и кровь тут же выступила. Но порез был не такой уж и глубокий.
От неожиданности Гукчжин замер – перед ним стоял обычный немой слуга, с оцепеневшими глазами, из которых на миг пропала простота. Но затем вернулась. Мальчик за спиной испуганно вскрикнул:
– Эй! Что ты делаешь?!
И тут случилось то, чего Андрей не ожидал. Из другой стороны тропы – из кустов – вырвались ещё двое. Не стражи. И не из отряда семьи Хваджон. Одеты в плотные серые одеяния, с амулетами на груди – наёмники, и, судя по характеру ауры, подкреплённые каким-то слабым подавляющим артефактом, который мог глушить магические волны вокруг. Именно поэтому он не почувствовал их раньше. Они не шли спасать ребёнка. Они шли забрать его. Один из них тут же выкрикнул:
– Вали обоих! Мальчишку забираем живым, если получится!
Андрей понял – это не личная вендетта. Это заговор. И за мальчиком охотится не только Гукчжин, по наущению своих истинных хозяев, но и внешние силы.
"Слишком много совпадений. Значит, он не просто наследник. Возможно… в его теле что-то спрятано? Или он нужен для какого-то ритуала? Как я в прошлом… Нет! Об этом потом!"
Он выхватил короткий нож, что всегда носил в подоле – грубая железка, не магическая, но отточенная до зеркального блеска. И, всё ещё изображая растерянного немого, рванулся к одному из нападавших, резким движением ударив тому по кисти руки, в которой тот сжимал короткий меч. Крик. Его защитный амулет заискрил. И враг отшатнулся. Второй атаковал сзади, но Андрей уже отступал к мальчику. Тот же испуганно визжал, прижавшись к скале. Он был слишком молод, и не мог применить магию. Ни одной техники. Даже духовного щита.
"Если я хоть чем-то засвечусь, то они сразу поймут, кто я. И тогда… Тогда не только князья и секты, но и эти самые благородные пустятся за мной в погоню."
В этот момент Гукчжин повернулся к наёмникам:
– Вы не должны были вмешиваться! Я сам!
– Молчи, идиот! – Тут же бросил ему в ответ один из наёмников. – Мы пришли не за тобой.
Но уже было слишком поздно. Из-за склона, хрипя и задыхаясь, карабкался воспитатель. Его лицо было перекошено от страха, но он успел выстрелить из слабого духовного жезла, активировав сигнальный дым.
И тогда всё сорвалось. Один из наёмников метнул светящийся шар – взрыв сотряс землю, и Андрей инстинктивно оттолкнул ребёнка, прикрывая его телом. Камни обрушились на тропу, и пыль застелила лощину. В этой каше из какого-то мусора и пыли звучала ругань, какие-то удары, и даже лязг клинков.
А когда пыль рассеялась, один из наёмников уже лежал, корчась, с раной в груди. Второй, также раненый, исчез в кустах. Гукчжин тоже скрылся. Его Андрей отпустил нарочно, чтобы потом, при других свидетелях, его всё же поймали. Тем более, что если бы Андрей не знал о том, что это был именно он, то понять, кто именно был предателем, было бы практически невозможно. А сам он лежал, словно истекающий кровью немой слуга, обнявший наследника, как если бы просто закрыл собой ребёнка от магического взрыва.
Запах пепла, осыпающейся земли и горелого можжевельника всё ещё висел в воздухе, когда основная часть охотничьего отряда наконец достигла лощины.
– Что тут произошло?! – Разнёсся над лощиной голос старшего сына главы семьи, высокого, хмурого воина с тяжёлым взглядом, перекрывал стоны и кашель раненых. Они были готовы к тому, что найдут зверя, может быть, следы. Но никак не к следам полноценного и даже магического боя. К валунам, сорванным взрывом, к опалённым кустам и к испуганному наследнику семьи, дрожащему в объятиях простого немого слуги, покрытого пылью и кровью. Но сам мальчишка был цел и невредим.
– Т-там были… бандиты! – Всё ещё задыхаясь, сказал старый воспитатель, который опирался на одного из стражей. – Они напали… Сначала один. Потом ещё двое… Они хотели схватить молодого господина!
Слова звучали глухо, и даже надрывно. Но впечатление они произвели сильнейшее. Особенно когда воспитатель, дрожащей рукой, указал на Андрея, всё ещё сидящего на земле:
– Он… Он прикрыл его собой… не дал им до молодого господина даже пальцем дотронуться… он… не человек, а скала…
Мальчишка тут же вцепился в окровавленную рубашку Андрея:
– Он спас меня. Правда! Он оттолкнул меня, когда был взрыв! Он как герой из сказки!
Мэк Хваджон подошёл ближе, и внимательно присмотрелся. На его лице не было явных эмоций. Только тяжёлая, всматривающаяся тень подозрения. Он присел на корточки, оглядел немого, словно пытался увидеть в нём что-то большее, чем могло показаться на первый взгляд.
– Немой, да? – Глухо пробормотал он, словно для себя самого. – Но соображает быстро. И дерётся… Даже не хуже стражей… Интересно…