Мама в тот момент говорила, что ей стало тоскливо и она купила тур на море. Не подумав про жару в августе, стихийные бедствия, штормы и прочее. Про то, что лететь туда не два часа, как раньше, а четыре с лишним. Что после тяжелой аварии врачи вообще не рекомендовали ей куда-либо летать и уж тем более неподвижно сидеть в течение четырех часов.
– Мам, ты хоть понимаешь, что это безответственно? – Я начала заикаться.
– Ну почему же? – Мама включила капризную актрису больших и малых академических театров. – Разве ты не желаешь мне здоровья?
– Если с тобой что-то случится, не звони мне! Даже знать не хочу, в каком отеле ты поселишься! Почему нельзя было сказать, что хочешь на море? Я бы тебе подобрала хорошее место в конце сентября, бархатный сезон. Ты хоть помнишь, что у тебя гипертония? И загорать тебе, кстати, тоже нельзя. Чем ты думала, когда решила поехать на море в августе? – Я уже не кричала, а сипела в трубку.
– Вот поэтому и не позвонила, – обиделась мама. – Ты все время на меня кричишь и ищешь плохое. Почему нельзя просто за меня порадоваться? И, кстати, могла бы догадаться, что я хочу на море!
– Я должна считывать знаки Вселенной? Я вот, например, не хочу на море. С твоей стороны – это эгоизм чистой воды! Ты делаешь, что взбредет в голову, а решать проблемы буду я! Как всегда! Можно хотя бы иногда вести себя разумно? – вопила я.
– Какая-ты все-таки занудная! Совсем на меня не похожа. Неужели тебе никогда не хотелось совершить безумный поступок, сорваться с места, развлечься? – возмутилась мама.
– Нет, никогда. Потому что я привыкла нести ответственность за себя, за семью и за тебя! – Я уже плакала.
– Ой, не начинай, пожалуйста… – театрально простонала мама. – Я все это слышала тысячу раз. И почему, кстати, мне нельзя загорать? Я всегда загорала!
– Да, мама, я помню! Топлес на детском пляже! – заорала я.
– Ну и что? Что эти дети такого страшного увидели? – Мама опять решила обидеться, поскольку очень гордилась своей грудью четвертого размера.
– Так, я не хочу с тобой это обсуждать. Решила – поезжай. Возьми в самолет яблоко, конфету или шоколадку и перед посадкой купи бутылку воды. Да, не забудь желудочные средства – от диареи. А лучше от отравления тоже.
– Зачем мне яблоко? Я прекрасно поем в самолете, – хмыкнула мама.
– В самолете нынче не кормят.
– И что, даже не наливают?
– Не наливают и с собой тоже проносить нельзя!
– Куда катится этот мир?
– Я долетела, завтра пойду смотреть на чаек. – Мама дозвонилась с неизвестного номера, на который я чудом ответила. Обычно так не делаю, но что-то заставило меня на этот раз.
– Что за номер? – удивилась я.
– Ой, я забыла зарядку в Москве, мне… в общем… тут такие милые люди… И чайки по утрам кричат, – начала заговаривать зубы мама.
– Чайки там давно сдохли. Как ты долетела? Без приключений, надеюсь?
– Ой, все так изменилось. Никто вообще юмор не понимает, – воскликнула возмущенно она.
– Твой юмор? И где ты успела пошутить? – уточнила я.
Мама, чтобы перенести долгий перелет, взяла с собой любимую подушку, которую всегда подкладывает под спину. Не самолетную подушку под шею, а именно под спину. Обычную думочку с горными травами. Ароматерапия. Ей удалось запихнуть подушку в дамскую сумку вместе с документами.
На досмотре ее попросили открыть сумку. Я бы на их месте тоже заподозрила неладное.
– Что это? Подушка? – уточнили пограничники.
– Да, а внутри наркотики, – радостно объявила моя родительница. Стоявший следом юноша, зачем-то решивший провезти в ручной клади какую-то железную запчасть не пойми от чего, чуть не кинулся к ней обниматься. Он сразу перестал представлять интерес для погранслужбы. Его пропустили, а мою маму – нет. Отправили в комнату для личного досмотра, она едва не опоздала на рейс, объясняя, что пошутила. Взывала к состраданию – зачем старушку так мучают? Кажется, успела пококетничать с офицером погранслужбы, или как там он называется. Начала задыхаться и хвататься за сердце – ей принесли воду и кофе, которые она потребовала, чтобы не умереть прямо на месте, что было торжественно ею обещано. В общем, устроила спектакль. Подушку вспороли и вытряхнули содержимое, обнаружив травы. Офицер лично проводил маму до выхода на посадку через стойку для вип-клиентов. Странно, что по дороге они не выпили коньяк или шампанское на худой конец. В общем, отпуск начался вполне в стиле моей родительницы.
Я боялась звонить. А вдруг мама решила взорвать гостиницу или успела утопить кого-нибудь в бассейне? Наконец она прислала восторженное сообщение. В отеле до ее приезда не работал вай-фай. Меньше чем за сутки она наладила связь не только в своем номере, но и во всем отеле, став героиней. Администрация отеля экстренно установила новые роутеры, и в отель стекались люди со всей округи – посидеть в баре, выставить фотографии в соцсетях, поговорить с родственниками. Местному ресторану пришлось нанимать дополнительных официанток и повара. Руководство отеля благодарило судьбу и мою маму в ее лице за необходимые изменения.
Что там вай-фай. Несколько лет назад мама наладила вывоз мусора из подмосковной деревни. А это – колоссальная проблема для многих поселков и старых деревень, которые не входят ни в какие комплексы и ЖК. В деревне, где она живет, мусор выбрасывался в специально вырытую канаву рядом с заброшенным пионерским лагерем, от которого остался только памятник горнисту. Но канавы стало не хватать, земля начала дорожать, появились новые состоятельные жильцы и такие же маньяки чистоты, как моя родительница.
Усилиями общественности канаву зарыли и на собранные средства приобрели красивые мусорные баки. Оставалось решить вопрос – кто будет их вывозить. Нашли организацию, решили доплачивать мусоровозу, чтобы делал крюк, и стали ждать.
В первый же день по дороге мусоровоз потерял в яме колесо. Местные жители опять собрались, наняли на собственные средства каток и яму, которая вообще-то находилась на территории другого поселка, залатали. Опять сели ждать. Но мусоровоз снова не доехал – асфальтовая дорога заканчивалась сразу за ямой, а там начиналось проселочное бездорожье, которое размывалось дождями и заметалось снегами.
Тогда мама взяла коньяк и пошла к местной знаменитости – генералу. Генерал выслушал, не проронив ни слова, и уже на следующий день проселочная дорога буквально на глазах стала превращаться в прекрасную трассу, качеству которой позавидовали бы лучшие магистрали.
Мусоровоз ждали чуть ли не с флагами и цветами. Мама специально поехала встречать его на повороте, чтобы тот уж точно никуда не делся. Но у мусоровоза метров за двести до баков порвался трос, удерживавший контейнер, и весь мусор высыпался… Не только на дорогу, но и на джип генерала, который ехал следом. Но нет худа без добра – генерал, очистившись от остатков жизнедеятельности, поехал в администрацию, устроил скандал, сделал несколько звонков, привел возмущенных жителей, точнее, мою маму… И все – теперь ровно в шесть утра, еле слышно шурша колесами по безупречной дороге, к бакам приезжает новенький мусоровоз последней модели и тихо, чтобы не потревожить жителей, загружает мусор. Еще и спасибо говорит, что разрешили убрать.
Возвращаясь к маминой подушке. Вспомнила историю подруги Ани – прекрасной матери двух дочерей. Аня предпочитает путешествовать на машине. Она получает наслаждение от скорости, и в целом машина для нее – свобода. В нее она умудряется запихнуть целый дом, включая пароварку, блендер и прочие неочевидные для путешествия вещи. Но, когда путешествуешь с двумя маленькими детьми, все неочевидное оказывается самым нужным. И никто не может объяснить, по какой причине. Например, сода. Обычная пищевая сода.
Аня в тот раз поддалась на уговоры супруга, подруг и коллег, убеждавших ее поехать отдохнуть в Турцию – детская анимация, арам-зам-зам, песочек на берегу моря, детские бассейны и так далее. Но накануне вылета у старшей дочери, шестилетней Насти, на десне образовался какой-то прыщ. Знакомый стоматолог, которому Аня отправила фотографию не пойми чего во рту ребенка, сказал, что это свищ и его надо вскрывать. Аня ответила, что вскрывать очень хочет, но не может – улетают в отпуск. Тогда врач посоветовал полоскать рот содой, желательно часто. Аня высыпала содержимое банки с детским питанием для младшей дочери и насыпала в нее соду. Ну а где она должна была искать соду в Турции? Я тоже всегда возила с собой гречку, манку и овсянку в пакетиках, когда дочь была маленькой.
В аэропорту Аня появилась с двумя детьми – причем младшая сидела в коляске, старшая еле плелась «за ручку» – и двумя огромными чемоданами. Аня считала себя героиней – ей удалось убедить старшую дочь отказаться от третьего чемодана и в последний момент запихнуть в основной еще один собственный лифчик. Все шло как по маслу. До того момента, пока чемоданы не оказались на сканировании. Уставшая женщина, сидящая на «просвете», вдруг встрепенулась, засверкала глазами и попросила Аню отойти в сторону. Буквально через минуту вокруг молодой матери с двумя маленькими детьми образовалась толпа из серьезных мужчин и одной собаки. Собака нюхала, но без особого энтузиазма.
– Собачка, – воскликнула радостно Настя, старшая дочь, и попыталась ее погладить.
– Ава! – зарыдала от испуга младшая, Даша.
Аню с детьми сопроводили в комнату для досмотра и потребовали честно признаться, что находится в чемодане. Аня честно ответила – детская одежда, что еще? Но пограничники советовали припомнить получше. Аня припомнила – ну крем для лица, солнцезащитный.
Пограничники настаивали. Аня, как ни рылась в чертогах памяти – почему-то в тот момент ей вспомнилось именно это выражение из сериала про Шерлока Холмса с Бенедиктом Камбербэтчем, – припомнить, что такого ужасного могла упаковать, так и не смогла. Ну Настя могла засунуть любимую игрушку, пятую по счету, но вроде бы тоже ничего криминального.