– Через полчаса ужин, – объявляю я.
– В смысле – ужин? – возмущается Катя. – Они еще обед с полдником не переварили.
– Мама, не переживай! Переварили! – отвечает самая худющая из сестер, Полина. Она всем рассказывает, что у нее болизм – так болезнь называется. В смысле, так есть хочется все время, что полный болизм. Это она услышала про метаболизм и запомнила только часть слова.
– Полечка, ты точно будешь оладьи? – уточняю я после того, как та съела гору макарон и две котлеты.
– Маша, ну ты же видишь, какая я худая. И недокормленная оладьями, – Полина сделала скорбное лицо.
– Маша, а можно я останусь на ночь? – спросила Полина.
– Тебя Андрей не выдержит, – ответила Алиса, имея в виду моего мужа.
– На вид он вроде крепкий, – задумчиво произнесла Полина.
Катя отправила мужа забирать девочек с тренировки. Но сначала – Еву из садика. Муж приехал в школу, где проходили занятия два года назад, до переезда клуба в новую.
– Пап, не туда, – сказала Ева, встречающая сестер с рождения.
Алиса с Полиной в это самое время писали маме, что папа не приехал и они пойдут в «Пятерочку». Катя отправила мужу геолокацию, полный почтовый адрес новой школы, включая индекс, подробный маршрут и время прибытия.
– Папа, не туда, – твердила Ева. То есть она говорила: «Папа, тюда не». И показывала ручкой, куда надо ехать. Папа не понимал. Да, поверить в то, что трехлетняя дочь знает маршрут лучше навигатора, он был не готов.
– Послушай ребенка! – рявкнула Катя. – Просто поезжай туда, куда она показывает!
Наша школа вдруг стала считаться очень прогрессивной. Ее даже в городских теленовостях показывали. Выяснилось, что именно в нашем учебном заведении дети на уроках физкультуры играют в лапту, причем много лет. Это правда. Уже несколько поколений школьников пытаются понять правила, суматошно бегают по футбольному полю, но еще никому не удалось до конца постичь смысл игры и понять, в какую сторону следует бежать. В лапту играл еще мой сын, который уже поступил в магистратуру, а он учился в физмат-классе, то есть с мозгами у детей было все хорошо. Но даже эти физики и математики не справлялись. Чего уж ждать от гуманитарных классов.
Кстати, недавно увидела в интернете открытку: «Гуманитарии женятся по любви, потому что по расчету они не способны». И чуть не расплакалась…
В школе вдруг стала модной традиция посвящения. Не важно куда. На прошлой неделе посвящали лингвистов, на этой – айтишников. На следующей будут посвящать медиков. Наши, айтишники – дочь выбрала это направление, – пришли в актовый зал, где обнаружили страдающих одиннадцатиклассников. Те переписывали какую-то контрольную, заваленную всем классом. Наши решили помочь и выдали преподавателю информатики гитару. Тот начал играть. Поначалу отвлекался, потом ушел в музыку. Преподаватель играл, восьмиклассники аплодировали, одиннадцатиклассники успешно списывали.
Чем мне нравится наша школа, не самая сильная, не самая знаменитая? Тем, что сохраняет традиции. Игра в лапту, правила которой никто не понимает. Восьмиклассники спасают одиннадцатиклассников, отвлекая учителя. А в следующий раз одиннадцатиклассники дружной толпой ворвутся в класс к восьмиклашкам и сорвут жуткую контрольную по биологии, например. Или помогут с геометрией. Так было всегда.
Мы в детстве на уроках физкультуры играли в основном в пионербол. Это когда мяч нужно не отбить, а поймать. Нынешние школьники играют в баскетбол и волейбол. Зато вместо пионербола у них появился новый, с позволения сказать, вид спорта. Когда им достается маленький зал, потому что в большой помещаются не все классы школы, они играют в пенсионербол. Волейбольный мяч дети перекидывают, сидя на попах. Привставать нельзя. Как без десяти минут пенсионерка, я, если честно, обиделась на название.
Пришла к врачу. Та рассказывает: в их клинику сверху спустили распоряжение – выбрать самых красивых сотрудников. Ответственной за выполнение назначили старшую медсестру. Та слегка перепугалась, поскольку нигде не уточнялось, с чьей именно точки зрения требовалось назначить красавиц и по каким критериям отбирать. Выбрала на свой вкус миловидных медсестер. После этого получила разъяснения – медсестры действительно прекрасны, но где врачи? Старшая медсестра выбрала врачей и отправила список. Но и эти кандидатки не прошли отбор начальства. Требовались заслуженные, с регалиями, достойным послужным списком.
– Наталья Сергеевна, простите за поздний звонок, вы не хотите стать самой красивой женщиной нашей клиники? – заплетающимся языком спросила старшая медсестра, позвонив заслуженному врачу-дерматологу.
– И где нужно раздеваться? – хохотнула та.
Старшая медсестра заверила, что раздеваться не придется.
– Жаль, – ответила заслуженный врач.
На следующее утро заслуженные врачи собрались в ординаторской и обсудили полученное приглашение. Куда – непонятно, зачем – неизвестно. Но все были объявлены главными красавицами. Даже Нелли Петровна, заслуженный офтальмолог, дама семидесяти трех лет. Она обладала настолько впечатляющим носом, что пациенты, к которым при проверке зрения приближался этот нос, готовы были делать хоть колоноскопию, хоть гастроскопию, лишь бы побыстрее сбежать. Ведь помимо носа Нелли Петровна имела кустистые брежневские брови и усики, точь-в-точь как у актера Юрия Яковлева в фильме «Гусарская баллада». Пациенты Нелли Петровну очень уважали – за нос, усы и брови. Она склонялась над ними, и они немедленно прозревали. В общем, с глазами у пациентов все вдруг становилось хорошо, а вот с остальным, например с психическим здоровьем, – немного плохо.
– В чем подвох? – спросила заслуженный дерматолог у старшей медсестры.
– Концерт. Будут важные лица. Нужно достойно представить нашу клинику. Медсестры могут… выпить лишнего и позволить себе лишнее, вести себя неадекватно, поэтому решили выбирать врачей, – объяснила, запинаясь, та.
На концерт заслуженные врачи, включая Нелли Петровну, вломились толпой. До этого позволили себе лишнего в соседнем баре, вели себя неадекватно. Говорят, главным инициатором посещения бара и последующих танцев во время концерта была именно Нелли Петровна. Заслуженный офтальмолог уже активно планировала поход в караоке и другие «злачные заведения». Словосочетание «злачные заведения» она произносила с нескрываемым восторгом.
– Надо было брать медсестер, – заметила старшая медсестра, чуть не плача.
В салоне красоты. Там, как всегда, пахнет свежесваренным кофе, а хозяйка салона Карина распекает мужа, дядю Самвела. Хозяин на самом деле – дядя Самвел, но это ни в коем случае нельзя говорить Карине. Недавно они отметили золотую свадьбу, а страсти у них кипят, как у молодоженов.
– Карина, зачем ты нервничаешь? У тебя давление поднимется! – говорит дядя Самвел супруге.
– У меня от тебя глазное давление сейчас! – отвечает Карина.
– Как это? – удивляется дядя Самвел.
– Видеть тебя не хочу, вот как! – потрясает в воздухе руками Карина.
Буквально через пять минут.
– Кариночка, свари мне кофе, – просит дядя Самвел.
– Слушай, ты видишь, я работаю. Сам свари! – отвечает Карина, хватая ватные палочки, которые вдруг решила переложить в другую банку.
– Вот, сон я сегодня видел. Подошел ко мне мужчина и говорит: не подходи к Карине, ничего у нее не проси. Очень злая женщина. Вещий сон, получается, я видел! – Дядя Самвел пошел варить кофе.
– Лика, скажи, я с тобой вечером вчера попрощалась, когда уходила? – зашла в комнату, предназначенную для маникюра и педикюра, Карина.
– Да, Карина, попрощались, – ответила Лика, делающая маникюр и педикюр. К Лике я хожу много лет.
– Ох, я весь вечер переживала! – ахнула Карина.
– Зачем вы переживали? Я бы не обиделась, если бы вы не попрощались. Вы к внучке спешили, – заверила ее Лика.
– Так не за это переживала! Думала, если не могу вспомнить, сказала ли до свидания тебе, может, я Самвелу тоже что-то сказала и забыла? Он так странно на меня смотрит!
– Карина, дядя Самвел всегда на вас смотрит с любовью, – улыбнулась Лика.
– Конечно, а как иначе? Или ему напомнить, как надо на меня смотреть? Но сегодня он мне руки целовал. Слушай, умоляю, спроси у него, что я ему сказала. Вдруг что-то хорошее?
– Карина, доброе утро, как вы себя чувствуете? – спрашивает Лика.
– Всю ночь не спала! – Карина заламывает руки.
– Почему?
– Как почему? Ты еще спрашиваешь? Из-за Самвела, конечно! Он мне спать не давал! – Карина еще раз заломила руки.
– Храпел, что ли? – уточнила Лика.
– Зачем храпел? Это я храплю, он нет. Я всю ночь думала, что он с ума сошел, в детство впал. Может, у него с головой проблемы?
– Почему вы так решили?
– Вчера Ани забирали. Внучку. Так Самвел весь вечер с ней в «ку-ку» играл. Ну, знаешь, руками глаза закрывал, потом открывал и говорил «ку-ку». Уже я спать хочу, ребенок спать хочет, а Самвел все прячется. А вдруг это заразное?
– Карина, дядя Самвел замечательный дедушка! – воскликнула Лика.
– Да, я знаю, все так говорят. Только, знаешь, когда он в «ку-ку» играл, ему интереснее было, чем Ани. Так смеялся!
Захожу в салон.
– Я тебе не горшок! – кричит Карина. – Запомни!
– Лика, что тут случилось? – спрашиваю я.
– Ой, Карина с утра кричит, что не горшок, не обращай внимания, – шепчет Лика.
– Что это значит? – не поняла я.
– Есть такая поговорка – каждому горшку своя крышка найдется. В смысле, подходящая пара для брака. Муж и жена, – объяснила Лика. – Вот Карина и кричит, что она не горшок, то есть не подходит для дяди Самвела.
– А разве жена – не крышка? То есть вроде бы мужчина – горшок, а женщина – крышка? – не поняла я.