– Если ты сейчас выбираешь между мной и ней, то я тебе скажу, кого надо. Кофе! Карина подождет, – велела женщина.
– Самвел выбрал меня! – прокричала Карина.
– Карина, ты знаешь, что у тебя очень неприятный голос, когда ты кричишь? – спокойно заметила женщина. – Как у этой, птички, которая такая неприятная и каркает… Лика, как зовут эту птичку?
– Ворона?
– Нет, которая совсем неприятная.
– Чайка?
– Нет, которая с хвостом красивым.
– Павлин, что ли? – удивилась Лика.
– Точно! Карина, ну ты же не павлин! Зачем кричать? Ты должна петь, как соловей, от радости, что Самвел тебя выбрал и столько лет терпит!
Карина издала протяжный стон.
– Кто эта женщина? – спросила я шепотом у Лики, но Карина, конечно же, услышала.
Лика начала многозначительно моргать, имея в виду, что расскажет все потом.
– Лика, зачем так громко моргать? – хмыкнула Карина. – Наира! Наша клиентка, которая мне уже стала родной, спрашивает, кто ты. Как мне про тебя рассказать. Всю правду? – крикнула в зал она.
– Конечно! – обрадовалась женщина и вошла в комнату, предназначенную для маникюра и педикюра.
Карина быстро сползла с кресла, на котором только что умирала, и перебралась на пуфик. В кресло, заботливо поддерживаемая Ликой, села женщина.
– Это Наира, моя золовка, старшая сестра Самвела, моего мужа. Это Мария, точно наша, только я пока не поняла, почему она не грузинка и не армянка, – представила нас Карина.
Лика опять посмотрела на меня, умоляя потерпеть. Она помнила, что я – клиентка и записана на педикюр. То есть я должна была сидеть в кресле, которое сначала занимала Карина, а теперь Наира. Но в этом салоне никогда не знаешь, что случится, за что я его и люблю. Лика принесла три чашки кофе – в этом салоне кофе варят в турке и к кофе положена тарелка со сладостями. Если не съешь хотя бы конфету – нанесешь смертельную обиду хозяевам. Оставалось только пить кофе и слушать.
– Наира, дорогая, зачем ты пришла, скажи честно, – попросила Карина. – Ты ведь по мне не соскучилась, я знаю. Чего ты хочешь?
– Почему так плохо обо мне думаешь? – возмутилась Наира. – Почему я не хочу тебя повидать? Самвел говорит, ты не можешь ко мне прийти, потому что все время на работе. Разве я не хочу увидеть жену своего любимого брата? Ты Анаит давно видела? Как у нее дела?
– Анаит? – поперхнулась кофе Карина.
– Да, Анаит. Она еще работает? – уточнила будто равнодушно Наира.
– Не знаю, наверное. Тебе она зачем? – Карина все еще пыталась откашляться.
– Карина, когда тебя сватали за Самвела, мы всем говорили, что ты такая умная, такая умная, что зачем тебе быть еще и красивой? Ну подумай, зачем мне Анаит? – сказала с упреком Наира.
– Зачем? – спросила Карина.
– Бедный Самвел, как он тебя терпит? Ты так медленно думаешь! – воскликнула Наира.
– Я быстро думаю! – обиженно заявила Карина. – Анаит – сваха. Тебе она зачем? При всем уважении, мы полгода назад похоронили Тиграна…
– Ну похоронили же! А я еще живу! И мне нужен новый муж. Почему я должна страдать, если Тигран решил умереть раньше? Позвони Анаит, пусть найдет для меня нового мужа, – заявила Наира. – Наверняка у нее есть подходящий вдовец.
Карина издала протяжный стон.
Как рассказала Наира, она пыталась найти нового мужа самостоятельно. Но у одного оказалась очень неприятная семья, точнее, внуки, которые не умели вести себя тихо и спокойно, а бегали по дому и кричали. У второго, который подходил по всем параметрам, при ближайшем рассмотрении обнаружился протез на ноге, что тоже категорически не подходило Наире. Ее покойный муж Тигран тоже ходил с протезом, и она «все про это понимала», как сказала сама, и второй такой муж ей не нужен.
– А как ты узнала про протез? Он сам сказал? – уточнила Карина.
– Как узнала? Своими глазами увидела! Он стал раздеваться… – ответила Наира.
– Не продолжай, даже не хочу себе это представлять, – замахала руками Карина.
– А я очень хочу себе представлять то, о чем ты подумала, поэтому мне нужна Анаит! – объявила Наира.
Третий потенциальный жених оказался слишком спортивным – назначал свидания в семь утра в парке, чтобы пройтись вместе с лыжными палками.
– Слушай, он совсем больной! Встает рано, кофе не пьет, сладкое не ест, жирное ему нельзя, острое тоже, – рассказывала Наира.
– Может, наоборот, сильно здоровый? – уточнила Карина.
– Он кинзу не любит и чеснок тоже. Острый перец откусить не может. Какой он после этого мужчина, а? – возмутилась Наира. – Мой Тигран мог целиком красный перец съесть, и ему сладко было!
– Да, точно больной, – согласилась Карина.
– Я ему так и сказала. Если он хочет жениться на лыжной палке, то при чем тут я?
Четвертый претендент не хотел видеть в Наире женщину, а хотел только хорошо питаться. Наира готова была рассказать про то, как он не хотел видеть в ней женщину, но Карина простонала:
– Наира, умоляю, можно не надо? Тебе точно нужен новый муж?
– Конечно, нужен! Иначе зачем я сюда пришла? Неужели ты думала, что по тебе соскучилась? Позвони Анаит. Скажи, я ищу мужа. Только без протеза, лыжных палок, диабета и артрита. И не гипертоника. Да, и чтобы хотел меня как женщину! И знаешь как именно? Страстно!
– А можно мне тоже, чтобы хотел как женщину? И чтобы именно страстно! – хохотнула, не сдержавшись, я.
– И мне, – поддакнула Лика.
Карина застонала, решила упасть в обморок, но с пуфика это было делать не очень удобно, поэтому она ушла в большой зал, села в кресло и уже там упала в обморок, предварительно объявив об этом.
– Какая она все-таки нервная, – заметила Наира.
– Что мне делать, что делать? – восклицала Карина, ходя по салону и взывая к небесам.
– Карина, что случилось? – воскликнула Лика.
– У моей дочери нэт инстинкт, который за детей отвечает, вот что случилось! – ответила Карина.
– Как нет? Зара – прекрасная мать, – удивилась Лика.
– Нэт! Она сделала так, чтобы моя Ани тяжело заболела! – Карина жестикулировала так, будто собиралась разверзнуть небеса и поговорить с Всевышним.
– Как? Ани заболела? – ахнула Лика.
– Температура тридцать семь и два! Конечно, заболела! Тяжело заболела! Я как знала, бульон с утра сварила. Пойду сейчас кормить.
– Может, зубки лезут? – Лика сделала попытку успокоить разволновавшуюся бабушку.
– Нэт! У нее уже есть зубы! Иначе как она мою курочку ест, и она ей нравится! Зара варит бульон и дает вареную курицу. Разве так можно? Скажи! У нее есть сердце? Материнское!
– А как надо? – тихо спросила я.
– Надо, чтобы ты курицу сварила, да, бульон процедила, да, курицу выловила, да и на сковородку. Ее еще обжарить надо. Тогда вкусно ребенку. Кто ест вареную курицу, скажи? Никто не ест. Надо потом обжарить!
– Ну может, ничего страшного. Сейчас у всех детей простуда, – заметила Лика.
– Моя Ани не всех детей! – грозно воскликнула Карина. – Зара ее голой в гости отвела!
– Голой? – уточнила я.
– Сейчас я тебе покажу! – Карина бросилась искать телефон. Найдя, показала фотографии с домашнего праздника. На них малышка Ани была в красивом платье – пышная юбка, расшитая пайетками, бант на спине, рукава – крылышки.
– Ой, какая красавица, тьфу на нее, ну кукла, – запричитала от умиления Лика.
– Ты что, не видишь? – грозно спросила Карина и ткнула пальцем в телефон. – У ребенка спина голая! Зачем она ей платье с голой спиной надела, а? Вот поэтому Ани и заболела!
– Карина, ну может, не из-за платья? Ани наверняка все целовали и обнимали. Может, кто и заразил? – предположила Лика.
– Как можно поцелуем заразить? – искренне удивилась Карина.
В салоне было непривычно тихо. Даже подозрительно тихо. Карина красила голову клиентки молча, чего с ней вообще никогда не случалось. Дядя Самвел сидел на диванчике в зоне ресепшен и смотрел телевизор, тоже без звука. Лика молча же проводила инвентаризацию лаков.
– Здравствуйте, а что у вас так тихо? – спросила я. В этом салоне тихо не умеют. Здесь всегда шумно и громко, как в любой кавказской семье. Тихо даже малышка Ани не умеет плакать. Она плачет так, что сердце разрывается у всех и сразу, включая соседей.
На вопрос мне никто не ответил, что вообще было из ряда вон. Обычно на вопрос «как поживаете?» мне пересказывают события месяца, причем со всеми подробностями. И жалеют, что не успели все рассказать.
– Лика, что происходит? – прошептала я ей на ухо, боясь потревожить тишину.
– Диана умерла. Мама дяди Самвела, – так же на ухо ответила мне Лика.
– Ох, какой ужас, – ахнула я. – Когда?
– Давно умерла. Десять лет назад. Пусть покоится с миром, – прошептала Лика.
– Сегодня годовщина смерти?
– Нет, конечно. Сейчас зима, она летом умерла, – удивилась вопросу Лика.
– Тогда почему все молчат? – не отставала я. И, видимо, спросила недостаточно тихо, точнее громко.
– Потому что она, – в проеме кабинета появился дядя Самвел и ткнул пальцем в Карину, – стояла на голове моей матери! Вот почему!
– Слушай, а где мне нужно было стоять? – не задержалась с ответом Карина. – Там, куда ни встань, будешь на чьей-то голове стоять! Это же кладбище!
– Молчи, ты мне больше не жена! Я так сказал! – крикнул дядя Самвел.
– Боже, какое счастье! Дождалась! – Карина потрясла кисточкой, которой красила волосы клиентки. Та вжалась в кресло. – Лика, срочно вари кофе и открой бутылку коньяка, которую нам на Новый год подарили! Будем мой развод отмечать!
– Карина, дорогая, еще одиннадцать утра, может, вечером отметим? – предложила Лика.
– Я теперь свободная женщина и сама буду решать, когда стала свободной – в одиннадцать утра или вечером! И если этот мужчина, – Карина показала пальцем на дядю Самвела, – станет забирать у тебя бутылку, так ты ему напомни, что я с ним больше не знакома. Вот так! Впервые вижу!
– Да! Я ее тоже впервые вижу! – оставил за собой последнее слово дядя Самвел. – Зачем мне пьющая женщина? Которая такая злая, что ходила по голове моей матери туда-сюда.