цинском… пока вдруг не раздался голос.
– Так долго еще? – напомнил о себе курьер.
Мы с Ликой аж подпрыгнули в своих креслах от неожиданности.
– Сейчас, я еще раз позвоню, – пообещала Лика.
Телефон был занят и у Карины, и у Зары, и у Люсине.
Почему нельзя было просто принять заказ? Потому что с примеркой. И только после этого оплата.
Прошло еще некоторое время. Я гадала, сможет ли Лика докрасить мне ногти или я и так похожу. Наконец Зара ответила на звонок. Нет, ничего не случилось. Просто Ани вдруг уснула и Зара вместе с ней. А что случилось? Какая доставка? Нет, она ничего не заказывала. На имя Люсине такой-то? Нет, такой клиентки точно нет. Джемперы? Четыре штуки? О, точно! Она заказывала.
Еще спустя минут двадцать родственных созвонов и обсуждений выяснилось, что Люсине такая-то – не кто иная, как родная невестка Зары. Жена ее старшего брата Роберта. Та самая Люся. Почему Зара заказала на ее имя? Так в системе было. А то, что фамилию не вспомнили девичью, так Люся замужем за Робертом уже почти двадцать лет, кто ж упомнит? Если бы написали в заказе – для Люси, жены Роберта, так сразу бы стало все понятно. Зара сказала, что примерка точно нужна, поэтому не мог бы курьер привезти вещи по другому адресу.
За это время ошалевший курьер был готов на все. Он сходил в туалет, Лика сварила для него кофе, как всегда делают для гостей, которые вынуждены ждать. К кофе полагалась тарелка со сладостями – конфеты, кусок торта, как принято только в этом салоне. Курьер наелся, напился и согласился ехать куда угодно. Разговаривал он по телефону Лики, поскольку в заказе был указан давно не действующий телефон Люсине. Зара продиктовала адрес, но не сказала ни номер подъезда, ни номер квартиры.
– Позвоните, когда будете подъезжать, – сказала она.
– Хорошо, – ответил курьер и пошел на выход.
– Лика, а куда он будет звонить, если у него нет номера Зары? – Уже я начала нервничать. Кажется, кроме меня, это никого не волновало. Как и то, что курьер собирался уйти с телефоном Лики.
– Подождите, я напишу вам номер, – очнулась Лика, забирая у мужчины собственный телефон. – По нему звоните.
– А? Да, хорошо, – ответил курьер, находясь в состоянии транса.
– Нет, ну как можно было заставлять мужчину столько ждать? – возмутилась Лика.
– А почему Карина и Зара не вспомнили, как звучат полное имя и фамилия невестки? – удивилась, в свою очередь, я.
– Это часто бывает, – отмахнулась Лика. – Я по паспорту – Талико Альбертовна. Но бабушка моего папы называла меня Ликой. И все с детства так звали. Скажи моему брату, что к нему Талико приехала, он скажет, что не знает такую.
Рассказала Лике, что очень тоскую по сыну, уехавшему учиться.
– Даже зубную щетку не могу убрать. Гель для душа стоит там, где он его оставил, – призналась я.
– Год прошел, а я до сих пор четыре тарелки на стол ставлю, – тихо ответила Лика. Ее старшая дочь вышла замуж и вернулась в родной Тбилиси.
– Как твои, не ругаются, мирно живут? – спрашиваю я у Лики.
– Да, все хорошо. Дочь говорит, нет поводов для споров. А твои? – спрашивает в ответ Лика, зная, что мой сын с девушкой уже больше года живут вместе.
– И мои. Говорят, все хорошо. Живут мирно, не спорят.
– А я с мужем первые два года ругалась, – призналась Лика.
– И я. Спорили по каждому поводу, – ответила я, – думаешь, стоит беспокоиться?
– Поколение другое. Может, они умеют разговаривать друг с другом? – пожала плечами Лика.
Но мы с Ликой беспокойные матери. Разговоры с детьми у нас приблизительно одинаковые, разве что с поправкой на акцент.
– Васюш, ты бурчишь? – спрашиваю я у сына. По утрам он имеет обыкновение пожаловаться на жизнь. До завтрака я старалась вообще с ним не разговаривать.
– Бурчу, – признается сын.
– Он бурчит? – уточняю у девушки.
– Не знаю, я не замечаю, – отвечает она.
Поскольку Васино бурчание очень сложно не заметить, я считаю, что девушка ему досталась просто святая. Если он на ней не женится, я точно ее удочерю.
Лика ведет приблизительно такой же диалог с дочерью Викой. Избранника дочери зовут Николай, он русский парень, но грузинские родственники зовут его ласково Ника.
– Вика, тебя Ника не обижает? – спрашивает Лика.
– Нет, не обижает.
– Вика, а ты Нику не обижаешь? – уточняет Лика.
Со сватьей, то есть свекровью дочери, у Лики замечательные отношения, которые можно описать одной фразой: «Если она довольна, то я довольна, что она довольна». Мне кажется, лучше и не скажешь.
Младшая дочь Лики, конечно, скучала по сестре. И, чтобы она не так страдала, Лика разрешила завести попугая. Почему именно попугая? С ним не нужно гулять, да и некому – все на работе, учебе. У Карена – мужа Лики – аллергия на кошачью шерсть. К рыбкам все в семье равнодушны. Да и соседи отдали клетку со всем необходимым после скоропостижной смерти собственного питомца.
Попугая назвали Лаки – счастливый. Но Лика называла его ласково, на грузинский манер Лакито. Еще и добавляла: «Лакито, дорогой, что ты хочешь?»
– Как у вас дела? – спросила я, в очередной раз придя в салон.
– Ох, еле ночь пережили. Врача вызывали, укол делали. Врач сказал, витамины надо пить. Целый комплекс прописал, – рассказала Лика, чуть не плача. – Бедный мой птичка. Так за него переживаю. Ночь не спала, рядом с ним сидела.
– С Кареном что-то? – уточнила я.
– При чем тут Карен? Лакито заболел! – воскликнула Лика.
– Слушай, Лакито такой красивый, как мой Карен в молодости! – восклицала Лика. – Нос – один в один. В профиль – одно лицо. И этот, не знаю, как по-русски называется. То, что у моего Карена на голове.
– Хохолок? – предположила я.
– Да! – радостно подтвердила Лика. – Только у Лакито гуще, чем у Карена. Такой красавчик!
– Ты этого… птица любишь больше, чем меня! – возмутился Карен.
А кто бы не возмутился?
– Карен, конечно, я люблю его больше! – ответила не менее возмущенно Лика. – Ты мой муж, а он – бедная птичка!
– Слушай, Лакито такой умный, такой умный! – восторженно сообщила Лика мужу.
– С чего ты так решила? У него голова маленькая, мозги тоже маленькие, где ему ум держать? – удивился Карен.
– Карен! У тебя голова большая, значит, есть где мозг держать, а ты такой дурак!
– Это еще почему? – не понял бедный Карен.
– Потому что Лакито меня слушает и молчит. Поэтому он умный. Ты никогда не слушаешь! Даже когда тебя никто не спрашивает, говоришь!
– Все, Лика, я решил! Когда ты захочешь поговорить со мной, иди к этой бестолковой птице! Пусть она все проблемы решает, раз такая умная! – воскликнул Карен.
– Ой, да я давно так делаю! – хмыкнула Лика. – Лакито, в отличие от тебя, не орет, а чирикает. Мне приятно.
В салоне, как всегда, весело. Лика рассказывает всем, какой умный ее попугай. И вот выяснилось, что Лакито понимает по-грузински. Когда Лика звонит дочери или маме по скайпу или вотсапу в Тбилиси, Лакито начинает чирикать.
– Слушай, так громко чирикает, как моя тетя Софико кричала. Вот один в один тетя Софико. Лакито даже руками размахивает, как она.
– Крылья, у него крылья, – заметила я.
– Нет! У него руки! Такие же, как у тети Софико! Маленькие такие, но так трясет ими, что у него сейчас инфаркт случится. Что всегда обещала тетя Софико. Я ему говорю ласково: «Лакито, дорогой, я очень тебя люблю, давай ты не будешь так кричать и размахивать руками, да?» Потом кричу: «Лакито, замолчи!» Не понимает. А тут я вдруг ему крикнула по-грузински, чтобы он замолчал. И что ты думаешь? Тут же перестал мне концерт закатывать. Я несколько раз проверяла. Говорю по-русски – не понимает, говорю по-грузински – все понимает. Такой умный птичка у меня. Я даже Карену, своему мужу, говорю, что Лакито умнее его. С Кареном тридцать лет живу, тридцать лет на него по-грузински ругаюсь, он не понимает. А Лакито я меньше года знаю, он все понимает!
В салоне в качестве предмета декора стоит голова. Женская голова черного цвета с прической-рогами из натурального, но покрашенного в черный цвет мха. Там еще какие-то цветочки имеются. Страшная, если честно. Все клиенты от этой головы шарахаются. Если посмотреть немного сбоку, кажется, что у женщины на голове сидит петух. Хозяйка салона Карина говорит – курица, потому что все время забывает, как по-русски называется мужчина курицы. Эта голова – подарок подруги Карины, практически родственницы, Нателлы. Голову регулярно переставляют, пряча то под занавеской, то в углу подоконника. Но Нателла, приходя в салон, первым делом спрашивает, где ее подарок. Поэтому выбросить никак нельзя, чтобы не обидеть Нателлу, а очень хочется. Выбросить то есть.
– У меня глаз туда-сюда ходит, когда я на эту курицу смотрю, – признается Карина клиентам, у которых тоже дергается глаз.
– Ой, да какие проблемы! Давайте дадим эту голову поиграть Ани, – предложила выход из положения Лика. – Она так с моими лаками в прошлый раз играла, что мне пришлось новые покупать. А Нателле скажем, что не могли отказать ребенку. Мол, очень хотела поиграть с головой, так ей понравилась. Нателла же поймет, что мы не могли отказать ребенку.
– Лика, ты гений! – обрадовалась Карина и тут же позвонила своей дочери Заре.
– Зарочка, приходи сегодня в салон с Ани. Так я по ней соскучилась! – залепетала в трубку Карина. – Что значит, зачем приходить? Ребенок поиграет здесь немного! А ты маникюр сделаешь. Лика просто мечтает тебе маникюр сделать. Специально меня попросила позвонить тебе.
Лика с ужасом смотрела на запись клиентов, в которой места для Зары не было.
Но клиентов сдвинули – Карина лично всех обзвонила и сказала, что это вопрос жизни и смерти. Ани должна поиграть в салоне. Все клиенты давно привыкли, что у Карины каждый день – вопрос жизни и смерти, поэтому согласились, не уточняя причины. Потом все равно расскажет. В подробностях.