– Это хорошо, – заметила я.
– Почему хорошо? – ахнула Сима.
– Значит, хоть здесь есть какая-то стабильность. Поколениями ничего не меняется. Все школьники мочат манту случайно, на спор или за деньги, – пожала плечами я.
Вася завалил третий экзамен на первой сессии в магистратуре и не пошел на четвертый. Его девушка сдала все на максимальные баллы из максимально возможных. Опять же, впервые в истории курса. Кажется, Вася должен после этого на ней жениться, пока это не сделал молодой профессор, пригласивший нашу девочку на обед после первого максимального балла. Хотя он, кажется, теперь ее боится. Вася же выступает в роли двоечника-хулигана-второгодника, а именно этот типаж, видимо, все еще привлекателен для девочек-отличниц. Желаю им счастья.
Муж уезжал в командировку. Попросила привезти мне в подарок свитер или худи. Ну что-нибудь из одежды.
– Какой у тебя размер? – уточнил супруг, который живет со мной уже четверть века.
– Бери икс-эль – не ошибешься, – пошутила я.
То есть это я думала, что пошутила. Муж привез свитер размера эль. Хотя я могу и в эс втиснуться. Ладно, не всегда получается. Грудь не входит. А все остальное помещается вообще-то. К счастью, дети-подростки сейчас носят все оверсайз. Свитер подошел Симе. А я гадала, то ли у меня с чувством юмора плохо, то ли я не так его передаю, то ли пора прекращать есть.
Сима попросила сделать ей фотосессию на память. Со шпагой, в форме для фехтования. Фотографии получились потрясающие. Снимала Катя, так что другого результата я и не ожидала. Но Кате Сима разрешила использовать съемку для работы – выставлять в соцсетях и приложить к портфолио. А мне категорически запретила.
– Почему? – не поняла я.
– Потому что Катя – автор съемки, это ее работа. А для тебя это личная жизнь. Причем чужая. Моя, – ответила дочь.
Про авторское право мне понравилось. Про чужую личную жизнь, требующую уважения, тоже. Но я опять не заметила, как быстро повзрослел мой ребенок. Еще вчера – малышка, а сегодня уже про личную жизнь рассуждает. Добро пожаловать в мир подростков, мама. Опять.
Но это ведь счастье. Вася живет взрослой жизнью, строит ее сам. И что важно – не на моей территории. Сима взрослеет, превращается в прекрасную девушку. Я за ними не успеваю. А надо ли успевать? Пусть растут, живут, взрослеют. Лишь бы были здоровы и счастливы. Но даже сейчас, когда мы созваниваемся с Васей, он говорит: «Видишь, мам, голова чистая, я побрит». Сам смеется. А Сима приходит иногда по утрам, укладывается рядом в постель, и мы обнимаемся. Я читаю, смотрю новости, не важно. Важно лишь то, что я рядом.
– Не уходи, – просит дочь, когда я пытаюсь сбежать хотя бы в туалет или сварить кофе. И я терплю.
А еще приходят в дом дети. Малышка Ева, как и многие другие до нее дети, называет меня Масей и приносит в подарок рисунок – зеленая трава, желтое солнышко и нечто в черном с зеленой головой. Монстр из кошмаров.
– Это кто? – спрашиваю я.
– Это ты, – отвечает Ева и просится на ручки. Я ее обнимаю, целую.
– Я очень красивая, – говорю я.
– Да, – отвечает Ева.
О чем я мечтаю? Чтобы как можно дольше дети дарили мне в подарок рисунки. Или лепили из пластилина и фольги колечки. Или просто спрашивали, как это делает Полина:
– Маша, ты же помнишь, что мне нужно положить две котлеты, а не одну, потому что я недокормленная?
Я счастлива, когда могу отправить Катю спать днем в моей квартире и заняться девочками. В моей кровати засыпают все дети. И взрослые тоже. До этого Полина поспала часик, теперь вот Катя. Уже в семь вечера малышка Ева объявила, что хочет спать, и пошла укладываться.
Самое высшее проявление любви, доверия, близости? Когда малышка просит отвести ее в туалет пописать. Рядом сидит ее мама, но Ева идет ко мне, и я веду ее писать. Держу на унитазе, потому что детского сиденья в нашем доме давно нет. Потом мы моем ручки, Ева что-то рассказывает. Я киваю и улыбаюсь. Ева считает меня прекрасной собеседницей, хотя я почти ничего не понимаю из ее рассказа.
В этом мое счастье.
– Алиса, ну почему у тебя четверка по русскому в триместре? – восклицаю я.
– Запятули, – отвечает Алиса.
– Так, я бы тебе два поставила! «Запятули» – слово даже хуже, чем «фоточки»!
– Она считает то, что я… – рассказывает Алиса.
– Алиса! Она считает, что! Избавляйся от частицы «то»! – воплю я.
В этом мое счастье. Накормить блинчиками, сделать чай – одной с сахаром и лимоном, второй без сахара и без лимона, третьей только с сахаром. Поцеловать, поиграть «по кочкам, по кочкам». Когда смотришь на детей, веришь, что жизнь продолжается. Иначе почему у меня до сих пор на полке лежат сборники диктантов для младшей школы, правила русского языка и еще три книги для общего развития? Пока хоть одному ребенку я могу рассказать, почему нужно произносить то́рты, по среда́м, – буду жить. Оно того стоит.
Здесь должны быть скобочки, обозначающие улыбку.