Вероятно, самая красивая одежда в кукольной семье была у матери Итана: желтые брюки в обтяжку, оранжевый свитер, зеленые носки. Мама Эльви назвала прическу матери Итана «начесом». Зеленая лента поддерживала начес на месте.
Это, как сказал папа Эльви, «истинно современный вид». И Эльви знала, что это правда.
Отец Итана также был одет современно: расклешенные джинсы «колокола», белая рубашка на пуговицах, расстегнутая у ворота так, что под ней виднелись волосы на груди, и очки с круглыми стеклами.
– Родители Итана не хиппи, – сказала мама, – но определенно люди, шагающие в ногу со временем. – Итан по сравнению с ними выглядел консерватором.
С этой игрушечной семьей было связано много забавного.
Выбрать спальню для Итана оказалось не так-то просто. Главную спальню занимали родители Итана, но помимо нее оставалось еще семь, из которых предстояло выбрать. Но чем дольше Эльви думала, тем более казались ей подходящими для сна Итана остальные комнаты кукольного домика, не спальни. На столе для бильярда в первой гостиной, например. На гладильной доске в прачечной. А чем плох зеленый ковер, покрывающий большую часть пола в библиотеке? В конце концов, это не имело большого значения, и Эльви это понимала. Папа сказал ей:
– Домик твой, Эльви. Это значит, что ты можешь с ним делать все, что угодно.
Поэтому Эльви могла позволить Итану спать хоть на крыше. И все же наконец она решила поставить его кровать в комнате для отдыха, предоставив в его распоряжение весь первый этаж кукольного домика.
Выбор казался Эльви правильным. Для себя она бы тоже хотела такую комнату.
С приходом Эльви из школы в кукольном домике начиналась жизнь. Сентябрь в тот год выдался аномально холодным (много лет спустя, по просьбе своего жениха, Эрика, Эльви начнет свой рассказ о Доме Головы так: «Был холодный сентябрь, это я помню»), но лишь с наступлением настоящих зимних морозов обстановка в кукольном домике стала тревожной. До тех пор Эльви редко играла с ним, отдавая предпочтение другим игрушками, которых у нее было много, и, только когда они наскучили ей, начинала переставлять вещи в доме Итана.
Часто Эльви давала матери Итана книжку, усаживала ее в кресло, обитое тканью с замысловатой вышивкой, в нескольких дюймах от отца Итана, который любил сидеть поближе к камину. Или ставила самого Итана рядом с открытым холодильником, его маму – на верхнюю площадку лестницы, отца – на нижнюю, как будто они смотрят на своего сына. Забавно было разыгрывать сценки с противопоставлением Дейна остальным. Эльви быстро поняла, что может поместить собаку в ванную, закрыть дверь и поставить Маму, Папу и Итана перед нею – они как бы смотрят друг на друга, не зная, что делать.
Несмотря на мороз на улице, Эльви считала, что в доме Итана тепло и уютно.
Эльви также обнаружила, что ей не нравится ставить в кукольный домик игрушки, к нему не относящиеся, несмотря на, казалось бы, чрезвычайную заманчивость такой идеи. Поставить пони в кабинет было забавно, но Эльви чувствовала, что ему там не место. Кукольный домик с самого начала жил своей жизнью, и Эльви к его независимости относилась с благоговейным уважением.
Жизнь шла своим чередом. Эльви следила за ней, сидя в красном пластиковом кресле в своей большой спальне.
Итан просыпался в комнате отдыха, ужинал с Мамой и Папой в столовой (иногда, когда Эльви начинала скучать, – в одной из дополнительных спален), играл в бильярд в гостиной и варил себе яйца в кухне. Иногда Эльви разрешала ему полежать в постели весь день.
Что бы ни говорил календарь, наступила мичиганская зима. При минус двадцати градусах в районе стали подумывать о прекращении занятий в школах. В этом Эльви увидела возможность поиграть со своим кукольным домиком, но, к ее глубокому разочарованию, занятия в начальной школе продолжались, и ей приходилось одеваться по-зимнему: в две рубашки (длинную и короткую), свитер, перчатки, шапку, куртку, сапоги с теплыми вкладышами и шарф. Сидя в классе, она видела, что за окном идет густой снег, что старшие ребята лепят на переменах ангелов. На дорогу домой на автобусе теперь уходило больше времени, чем в теплое время года.
Дома мама помогала Эльви выбраться из многослойной одежды, и девочка шла прямо к себе в спальню, где кукольный домик, части которого могли раздвигаться на петлях, по-прежнему занимал стол, не оставляя места для чего-либо другого.
Однажды что-то привлекло внимание Эльви в гостиной дома Итана.
Она подошла к столику, стала на колени, нахмурилась и сначала подумала, что это слюни или что-то оставленное Джеком (ее псом). Она потянулась к этому, собираясь вытереть, но быстро отдернула руку.
Это была голова.
На диване игрушечной гостиной лицом к Эльви лежала голова одной фигурки, которая была чуть больше, чем голова Итана. Эльви едва узнала ее: большие выразительные глаза, выцветшие на солнце краски, лысые участки на местах с выпавшими волосами. Эта голова когда-то имела тело, только Эльви не могла вспомнить, какое именно.
Голова лежала на краю дивана. Через отверстие в лишенной тела шее Эльви могла видеть ее красные внутренности.
Эльви не клала голову в кукольный домик. И тем не менее голова в нем оказалась. На диване. Лицом к Эльви.
Голова.
Эльви быстро обыскала весь игрушечный дом и обнаружила Маму и Папу сидящими на краю кровати. Выглядело это так, будто они обсуждают что-то серьезное. Такую позу матери Итана Эльви видела прежде у своей мамы, когда та задумывалась, волновалась или была озабочена. Можно было подумать, что отец Итана пытается утешить жену.
Внизу в комнате отдыха в своей кровати сидел Итан. Простыню он натянул себе на лицо до уровня глаз. Эльви показалось, что он напуган.
Это она сама так разместила фигурки кукольного домика?
Эльви тихо ахнула, обнаружив Дейна в дверях гостиной. Он стоял, повернув морду прямо к лишенной тела голове с красной шеей, лежавшей посередине дивана. Эльви почти услышала рычание собаки.
– Эльви!
Эльви подскочила от неожиданности, услышав мамин голос, и случайно задела ногой стол, на котором стоял дом Итана. Голова с дивана свалилась на пол гостиной, покатилась к Эльви и остановилась, лежа на боку и по-прежнему оставаясь лицом к ней.
– Быстрее, Эльви! Опоздаем на анонсы.
Анонсы? Эльви не сразу поняла, о чем говорит мама. Сегодня они собирались в кино. В центре города в кинотеатре «Американа» шел хороший фильм. Но Эльви не могла оторвать глаз от обращенной к ней головы.
Она заглянула в спальню родителей Итана и обнаружила, что его отец теперь был обращен лицом к двери спальни. Как будто услышал какой-то шум в доме.
– Эльви! Почему ты не отвечаешь?
– Иду, мам.
Эльви посмотрела на Итана и заметила, что он по-прежнему большей частью скрыт за простыней, которая доходила ему до носа. Дейн так и стоял перед дверью в гостиную, но его морда уже находилась в ней.
Эльви отрицательно покачала головой, потому что просто не понимала, что еще можно сделать. Что бы она ни видела, как бы ни менялись положения фигурок отца Итана и Дейна, это, вероятно, объяснялось игрой света, о которой Эльви узнала в детском саду. Они ставили пьесу, в которой она играла морковку, а миссис Данбар тогда впервые позволила ей заглянуть в мир шоу-бизнеса.
– Сейчас твой костюм желтый, но при сценическом освещении будешь рыжая, как морковь, – сказала миссис Данбар.
– Игра света, – сказала себе Эльви.
– Эльви!
Наконец она оторвалась от кукольного домика, быстро вышла из спальни и стала спускаться вниз.
Но выражение глаз Итана и простыня, закрывавшая его до самого носа, так и стояли у нее перед глазами.
На полпути вниз по лестнице она развернулась и побежала обратно в спальню. Эльви пробежала через всю комнату к кукольному домику, подняла полулысую голову с пола игрушечной гостиной, бросила ее за парту, за кукольный домик в темный угол, где кучей лежали другие игрушки и одежда ярких цветов.
Голова упала со стуком.
– Ладно, Эльви. Не пойдем.
– Иду!
В кино Эльви забыла о доме Итана. Они с мамой смеялись и согласились друг с другом, что кино хорошее. Эльви совсем не думала о голове, Итане и кукольном домике. Но вот они вернулись домой, и Эльви побежала наверх к своему красному креслу и увидела, что голова по-прежнему лежит на полу в игрушечной гостиной и ее большие нарисованные глаза смотрят прямо на нее.
На следующий день Эльви не могла дождаться окончания уроков. Она волновалась об Итане, о его родителях и о Дейне. Она не убрала голову перед сном накануне вечером. Эльви тогда легла на живот головой к изножью кровати и смотрела на кукольный дом через всю спальню. Естественно, Итан и его родители должны были двигаться. Такое один раз случилось и прежде. Или два раза. Эльви надеялась застать их в движении.
Так Эльви и заснула, а когда проснулась, оказалось, что все они сдвинулись. На самом деле они двигались много.
Вся закутанная и недовольная тем, что приходится уйти из дома, Эльви села в красное кресло и посмотрела на кукольный домик.
Мама и Папа стояли на лестнице, пройдя полпути вниз. Впереди был Папа, сзади Мама, он положил одну руку ей на плечо. Оба они смотрели на дверь на нижней площадке лестницы, которая вела в кухню и могла открываться и в ту, и в другую сторону. Итан стоял в дальней от входа части кухни, боком ко второй двери из кухни.
Голова без туловища лежала на кухонном столе. Крошечные вилки и ножи валялись по полу. В свете утреннего солнца, проходившего через окна дома Эльви и дома Итана, красное у основания шеи казалось пурпурным.
Эльви поискала Дейна.
Его она нашла вне кукольного домика, пластиковая морда касалась кухонного окна, и он смотрел внутрь головы.
– Кто тебя выпустил? – спросила Эльви.
Она снова посмотрела на Маму и Папу, стоявших на лестнице. Слышали ли они что-нибудь? Судя по их виду, несомненно, слышали. Папа защищал Маму. Итан прислушивался: не удастся ли услышать что-нибудь еще? А Дейн хотел вернуться в дом.