Тогда и говорит ей дама:
— Жеанна, голубушка, не заботься ни о чем. Я жду от тебя важной услуги, большей, нежели ты думаешь: поскольку нет другого средства помочь беде, придется тебе переспать с твоим хозяином, дабы избавить его от одной скрытой немощи. Но ты не бойся, ничего худого от этого не произойдет.
— Господи боже! — восклицает служанка, — и это вы, моя госпожа, надумали учинить надо мною такое бесчестье?! Да посоветуй мне эдакое кто другой, вам в пору бы отговаривать меня, — по крайности, ежели вы женщина добронравная. Да мне, ей-богу, легче в могилу лечь, нежели согрешить с хозяином. Вдобавок вдруг он мне ребенка сделает, тогда я и вовсе пропащей стану.
— Вот на сей счет, — отвечает ей хозяйка, — ты, Жеанна, голубушка, не беспокойся. Я тебе десять золотых экю дам, и богатое платье справлю, и замуж выдам, только уважь мою просьбу.
Что ж, поспорив еще и поломавшись как следует, Жеанна наконец сдалась на уговоры своей хозяйки, якобы из преданности и любви к ней. Тут же отправилась дама к мужу, дабы сообщить ему радостную новость в присутствии врача, который как раз вторично наведался узнать, как обстоят дела. И завела для начала такую речь:
— Ну, мой дружочек, как вы себя чувствуете?
— Ой, душенька, — муж ей в ответ, — господь свидетель, помираю я.
— Ах, мой дружочек, не говорите так, не разбивайте мне сердца. Мы тут с вашим кузеном позаботились о вашем здоровье, хвала господу. Вот послушайте-ка, что он предписал: надобно вам одну или две ночи переспать с нашей служанкою.
— Ай, душенька! — восклицает мнимый больной, — и не говорите мне такого, даже слушать не хочу. Господь свидетель, нет для меня женщины красивее и нежнее вас, как же это я возьму да сменю вас на другую! Да лучше мне умереть, вот как, душенька моя!
Послушать его, так он разливался пред женою еще слаще, чем служанка.
— Негоже так говорить, кузен, — вмешивается врач, — другого средства от вашей хвори нет. И господь наш не осудит вас и не сочтет за грех то, что вы сотворите во имя исцеления вашего.
— Увы, кузен мой, — отвечает тот, — неужто и вы порешили разбить наш брак? Вот моя жена — добрая женщина, которая любит меня всем сердцем, во всем угождает, и не знает куда посадить и как обласкать. Нет-нет, лучше уж я умру.
— А на это скажу вам так, — возражает врач, — что ежели вы теперь умрете, то будете прокляты навеки и угодите прямо в ад: ведь вы сами станете причиною своей смерти, ибо, зная средство, как вам, с божьей помощью, исцелиться, не захотели к нему прибегнуть. Не пойму, о чем вы только думаете, творя над собою эдакое кощунство.
— Увы, друг мой, — стонет больной, — да ведь я и за прелюбодеяние буду проклят.
— Никоим образом, — успокаивает его врач, — господь тому свидетель, что не будете, коли ваша жена на то согласна.
— Уверяю вас, что согласна, дружочек мой, — говорит она.
— Ну так знайте, что весь грех на вас обоих, — заявляет муж.
— Ладно, — говорят они, — мы согласны.
— Тогда быть по сему, — заключает он, — пусть ее приведут.
Так они все трое пришли к доброму согласию.
— А теперь, кузина, — сказал врач, — пойдите-ка на кухню да приготовьте мужу хороший ужин, я уговорю его поесть и составлю ему компанию.
И врач с пациентом оба вкусно поужинали. А после трапезы врач распрощался и ушел, служанка же пришла в постель к мужу, и они отличным образом провели вместе эту ночь, дружно занявшись метанием ножей и ни разу не попав мимо цели. На следующее утро врач пришел навестить больного и нашел его много поздоровевшим, а тот рассказал ему про ночные свои забавы и про то, как он ими предоволен, и оба они веселились и потешались безмерно. Так прошло четыре или пять дней, а больной уверял, что живот и поясница все еще у него побаливают. И врач предписал ему переспать со служанкою еще одну или две ночи, дабы успешно завершить лечение.
— Ну что ж, — сказала на то простодушная жена, — пусть будет так, лишь бы только он выздоровел, по мне и то хорошо.
Вот как истинно добрая жена должна печься о своем муже! Да клянусь райским блаженством, я хотел бы иметь столько же экю в кошельке, сколько сыщется на свете жен, которые ни в какую не согласились бы на эдакую штуку, — ручаюсь, денег набралась бы такая прорва, что и королем Франции быть не пожелаешь.
Стало быть, пришлось нашему страдальцу спать со служанкою до полного своего выздоровления, спасибо за то смышленому лекарю. По прошествии должного срока служанку разнесло, как бочку, и хозяйка ее сдержала свое слово: дождавшись, когда та опростается, выдала ее замуж, ибо, как ей казалось, сама и была всему делу виновницей.
Муж побитый, но довольный[59]
Новелла VІІІ: о сводне, оказавшей содействие одному молодому слуге, влюбленному в свою госпожу, которая послала своего мужа в сад, сказав, что ее слуга там ждет, и пошел тот муж и был изрядно побит.
Рассказано Жемчужиною с моста.[60]
Нет истории правдивее той, что произошла однажды в городе Перпиньяне.[61] Жил там богатый торговец сукном и прочими товарами, женатый на весьма красивой молодой женщине, и они очень любили друг друга. Так вот, в их доме служил юноша двадцати двух лет от роду или около того, а жил он у своих хозяев с малого возраста. Звали его Пьер, и надобно вам знать, что этот слуга Пьер без памяти влюбился в свою госпожу, но никак не мог осмелиться и признаться в любви, которую он чувствовал к ней. Так что спустя некоторое время даже сделался болен от несчастной любви. Кто сей хворью не маялся, не узнает, каково тяжко от нее приходится.
И вот, прогуливаясь однажды по городу, чтобы развеять горькую свою печаль, повстречал он одну старуху, давнюю свою знакомую. И она с ним ласково поздоровалась, спросила, как он поживает, и пригласила его к себе домой. А введя его в дом, давай допытываться, что с ним. Тогда отвечал ей Пьер:
— Уж поверьте мне, добрая душа, что я в жизни не был так болен, как нынче, и даже не знаю, отчего это мне так худо.
Старуха пощупала ему пульс и нашла, что юноша в добром здравии. Тут она ему и говорит:
— Ах, Пьер, мой дружок, вот теперь я знаю, где сидит ваша хворь. Уверяю вас, что вам неможется не от чего иного, как от любви!
— Ах, как же, — спрашивает Пьер, — вы это угадали? Голову даю на отсечение, что все верно.
— Да уж куда вернее, — говорит старуха, — у меня глаз зоркий, а вот теперь скажите мне, по ком это вы вздыхаете?
— Господи боже мой, — вздохнул Пьер, — да что толку, ежели я и назову ее, — разве вы мне поможете?!
— Пресвятая мадонна, — говорит старуха, — а я о чем вам толкую! Я уж стольким помогла и такие дела устраивала, — не чета вашему. Так что уж говорите, кто это, и дело с концом!
— Да что ж тут скажешь, — говорит Пьер, — не кто иной, как хозяйка моя.
— Пресвятая Мария, — воскликнула старуха, — только и всего?! А ну, скажите, Пьер, дружочек, сколько бы вы дали тому, кто устроил бы ваше дело?
Отвечал Пьер:
— Да сколько вам будет угодно.
— Ну, так и не печальтесь ни о чем, — говорит старуха, — давайте-ка поужинаем с вами повкуснее да пожирнее, и я обещаю, что пришлю сюда вашу хозяйку сразу после ужина, а там уж действуйте половчее, как сами знаете, и договаривайтесь с нею о чем угодно.
— Святой Жеан! — обрадовался Пьер. — На это-то я согласен и очень этого желаю, а вот и деньги, да готовьте поскорее ужин!
Тогда отправилась старуха sa покупками для ужина и приготовила отменную трапезу, а еще добавила к тому пинту ипокраса, потому что сухая ложка рот дерет.
Так вот, надо вам знать, что пока готовился у старухи ужин, она отправилась к хозяину Пьера и застала его в лавке. Почтительно с ним поздоровавшись, она спросила, как он поживает. На что он отвечал ей, что хорошо, мол, вашими молитвами.
— А на это, мессир, скажу вам, что я молю у господа милости и благодати для всех упокоящихся и для нас, когда придет наш черед. Я ведь знала покойных ваших родителей — достойные были люди. И как же они привечали меня, когда я приходила к ним в дом!
На что отвечал ей купец:
— Да, госпожа моя, вы правду говорите, они были весьма достойные люди.
— Ну, мессир, а как поживает ваш слуга Пьер? — спрашивает старуха.
— Ах, поверите ли, я весьма им озабочен, — говорит купец, — что-то он занемог совсем.
— Верно, верно, — говорит старуха, — а знаете ли, отчего я о нем речь веду? Ведь он сейчас лежит в моем доме совсем больной. Проходил мимо наших дверей, да и упал замертво, так что я и мои соседи подумали было, что он вот-вот богу душу отдаст, но он все же отдышался. Оттого я и пришла к вам сказать, что хорошо, кабы вы Послали за ним кого-нибудь. Не то чтобы он мне мешал в доме, — боже упаси! Да я бы ему ничего не пожалела в память о покойных его родителях, — уж такие славные были люди, что для их сына все отдай и будет мало! — А и впрямь, — говорит купец, — надо бы доставить его сюда, а мы уж за ним поухаживаем, как за родным сыном.
И он позвал свою жену и велел ей отправиться в дом К этой почтенной женщине и проследить, чтобы Пьер — верный его слуга — был переведен к нему в дом. И велел ей пойти туда тотчас же после ужина. Старуха тогда распрощалась с ними и, придя к Пьеру, рассказала ему, как она провернула дело. Тут сели они вдвоем ужинать и отменно угостились, оросив трапезу купленным ипокрасом, и пришли в то прекрасное расположение духа, когда сам черт не брат.
После ужина старуха и говорит Пьеру!
— Знаете ли что? Я устроила так, что хозяйка ваша придет навестить вас сразу после ужина, — я оставлю вас наедине, и вы милуйтесь сами, как сумеете.
На том они и порешили.
Вот прибывает дама, хозяйка Пьера, и спрашивает, где лежит ее слуга. Старуха отвела ее в комнату, где он находился, и затем оставила их вдвоем. Тогда приблизилась дама к кровати, взяла Пьера за руку и, пощупав ему пульс, нашла, что юноша здоров и жара у него нет. Тогда она стала его расспрашивать, что с ним и отчего ему неможется.