Рэтбоун кивнул. На нем были поношенная белая рубашка и выцветшие, но чистые рабочие штаны. У высокой линии волос виднелись капельки пота – утро выдалось жаркое. Он вытащил платок и пробежался им по лбу, стараясь не задеть очки с маленькими круглыми линзами без оправы, торчавшие на носу.
– Отсюда до университета рукой подать, – сказал он. – Вообще-то нужно только вон до того холма дойти. Обычно туда едут только студенты. Они, как правило, прибывают весной да осенью, и всё с большими чемоданами. А вот где бы остановиться… – Он на мгновение задумался. – Да, знаю такое местечко, – заявил он. Засунув платок обратно в карман, он сказал: – Буду рад отвезти вас туда. Это примерно в миле от университета. Утром я как раз общался с хозяйкой, и она упомянула, что собирается сдать небольшой флигель у дома. Уверен, она не станет возражать, если пару дней вы там поживете. Пройдемте!
Он подвел нас к видавшему виды фордику. Впрочем, автомобиль содержался в чистоте и хорошем состоянии. Рэтбоун уложил наши сумки и любезно придержал дверцы. Уже через несколько минут мы перепрыгивали железнодорожные пути, выворачивая на грунтовую дорогу.
– Вы были совершенно правы насчет конца маршрута, – произнес Рэтбоун. – Ветка железной дороги Луисвилл – Нэшвилл из Ноксвилла была построена всего пару лет назад, а это уже приносит первые плоды: город растет как на дрожжах. Два года назад у нас появилась библиотека, а у фермы неподалеку даже приземлился аэроплан! Мы решили переименовать несколько улиц, чтобы названия походили на городские. А еще у нас есть пятиэтажное здание, чем могут похвастаться далеко не все центры в округе. Кстати, в прошлом году население нашего городка составило три тысячи семьсот человек.
Рэтбоун выкручивал руль то влево, то вправо, маневрируя между ухабами, полными воды.
– Не так давно у нас появилась вторая пожарная машина, – с гордостью заявил он. – А мэр Кокс даже задумался о том, чтобы построить постоянную дорогу между нами и Ноксвиллом. Лично мне эта идея кажется отличной, хотя многие считают ее преждевременной. Они утверждают, что с момента появления железной дороги город растет так быстро, что меняется и сама местность.
Слева от нас лежали поля, а за ними в отдалении виднелись небольшие жилые районы. Справа показалось несколько зданий.
– Вот и университет, – указал на них Рэтбоун.
Холмс, располагавшийся на переднем сиденье, слегка наклонил голову, а я пересел ближе к правому окну и выглянул наружу. Тут же мы увидели высокую белую башню, на флагштоке которой развевался американский флаг. Башня была в двадцать, а то и тридцать футов высотой и венчала собой трехэтажное здание из красного кирпича. Нижнюю часть здания разглядеть было невозможно, поскольку ее загораживали деревья и кусты. По бокам располагались постройки с деревянным каркасом, а также несколько кирпичных сооружений различных размеров.
– Это Андерсон-холл, – пояснил Рэтбоун. – Главный корпус университета. Деревянные постройки – студенческие общежития. Тут есть спортивный зал, библиотека, а через мгновение вы увидите ферму.
Мы направлялись на восток. Дорога постепенно уходила вверх. В какой-то момент мы взобрались на небольшое возвышение. Вдали, на расстоянии примерно пятнадцати – двадцати миль от нас, виднелись горы Смоки-Маунтинс, хребет системы Аппалачи. В свете утреннего солнца очертания голубоватых пиков выглядели плавными, а вершины сливались вместе. Прямо перед нами на несколько миль протянулась гора, которую венчали три совершенно одинаковых пика. Рэтбоун поймал мой взгляд и пояснил:
– Их называют Три Сестры. На самом деле это разные горы, находящиеся друг от друга в некотором отдалении, но с этого угла они кажутся единой грядой. А это, – указал он направо, – молочная ферма колледжа. Молодежь, обучающаяся в колледже, подрабатывает здесь. Лучшее молоко и сливочное масло в округе.
– Молодежь? – уточнил Холмс. – То есть в колледже учатся и девушки?
– Совершенно верно. Только они работают в швейном цехе, который открылся в прошлом году. – На спуске с пологого холма он слегка притормозил: – Почти приехали.
Автомобиль преодолел узкий мост с односторонним движением, раскинувшийся над мелким потоком. С южной стороны он вливался в широкое озеро, по берегу которого рос камыш, а над водой покачивались стрекозы. Сам мост был приблизительно пять – десят футов длиной. Холмс улыбнулся, когда увидел, что я подметил это.
– Похож на мост, на котором миссис Гибсон совершила самоубийство, верно?
– Да уж, – ответил я, вспоминая о событиях давно минувших дней.
Двигатель взревел, и мы принялись взбираться на холм по другую сторону речушки. Проехав еще несколько сотен футов, мы сделали поворот, и нашему взору предстало белое двухэтажное здание в пятидесяти футах от дороги, располагавшееся посреди полей зерновых. Кукуруза уже возвышалась на фут в высоту. На расстоянии в несколько сотен футов от дома поля примыкали к деревьям, поднимавшимся из низины.
Припарковав автомобиль на подъездной дороге, Рэтбоун открыл нам дверцы и подвел к крыльцу. Не успел он постучать, как застекленная дверь открылась, и на пороге появилась невысокая женщина с приветливой улыбкой. Рэтбоун представил нас, пояснив, что мы с Холмсом прибыли из Англии для того, «чтобы провести некое важное расследование» (последнему замечанию он даже придал таинственности). Затем он спросил, свободны ли комнаты, о которых хозяйка упоминала еще утром.
Женщина, миссис Джоунс, подтвердила, что комнаты в небольшой постройке позади дома ближе к сараю свободны.
– Если, конечно, вас устраивает такой вариант, – добавила она.
Мы с готовностью выразили свое согласие и отправились осматривать жилье.
Здесь мне следует добавить, что хозяйку звали вовсе не миссис Джоунс. Дело в том, что после событий, которые далее произошли в Мэривилле, домовладелица поняла, кем мы на самом деле являемся, и попросила нигде не упоминать ее имени. Во исполнение ее пожелания я и изменил имя на миссис Джоунс. Должен также заметить, что нам с ней несказанно повезло: она оказалась весьма радушной хозяйкой.
Где-то в сотне футов за домом располагался большой сарай, справа от которого стоял маленький побеленный флигель. В воздухе витали ароматы фермы, смесь запаха вспаханной почвы и домашнего скота. Впрочем, все выглядело довольно опрятно, да и Холмс был доволен тем, что до университета можно добраться пешком. Миссис Джоунс уточнила, что ее угодья и поля фермы университета примыкают друг другу, так что Холмс может добраться до учебного заведения как по главной дороге, так и по тропкам, которые пересекают владения.
Мы договорились с миссис Джоунс о краткосрочной аренде флигеля без питания, однако со сменой белья. Затем заплатили Рэтбоуну и вытащили свои вещи из такси. Прежде чем молодой человек успел сесть обратно в автомобиль, Холмс остановил его вопросом:
– У вас есть дальние родственники в Англии?
– Вполне вероятно, – ответил Рэтбоун. – А что?
– Простое любопытство, – пояснил сыщик. – Пару дней назад мы с Уотсоном гостили у его дальних родственников, а этим утром, узнав, как вас зовут, я вспомнил, что имею родственные связи с семьей Рэтбоунов. Быть может, вам что-то известно об истории вашей семьи?
– Вообще-то, так и есть, – ответил Рэтбоун. – Во всяком случае, какими-то сведениями обладает моя сестра. Потолкую с ней вечерком, а потом доложу вам. Вы ведь говорили, что приехали на пару дней?
– Совершенно верно, – подтвердил Холмс. – Буду ждать нашей встречи.
Распаковав пожитки, я уточнил у своего друга, каковы его планы.
– Днем я собираюсь сходить в университет, представившись исследователем, – сообщил детектив. – Надо сказать, нам очень повезло, что мы встретили Рэтбоуна. Наша потенциальная родственная связь послужит причиной анализа местных генеалогических записей. В то же время я смогу проверить, обоснованы ли подозрения миссис Тоу в отношении коррупции. А вы чем намерены заняться, Уотсон?
Я указал на небольшой столик под задним окном, выходившим на юг, на зеленеющие поля. Над вершинами деревьев вдали, выраставшими из низины, виднелись горы.
– Посижу здесь немного, обновлю свой дневник, а потом, наверное, прогуляюсь.
– Превосходно, – ответил Холмс. – Значит, встретимся за ужином. – С этими словами он повернулся и вышел.
Я чуть постоял, а затем устроился за столом. Пару минут я потратил на то, чтобы описать в дневнике события прошедших дней. Впрочем, вскоре мои воспоминания вернулись к небольшому мостику, который мы не так давно пересекли. Он весьма походил на тот мост, на котором в начале октября 1900 года погибла миссис Нейл Гибсон. Холмсу удалось блестяще разрешить дело, и вражда, которая поначалу установилась между ним и Гибсоном, переросла в дружеские отношения. Мы с Холмсом безмерно восхищались тем, какое человеколюбие проявил Гибсон, вступив во второй брак. С тех пор, как я навещал нашего прежнего клиента в его поместье, прошло уже несколько лет, но стоило мне только сесть за столик, как все подробности минувших дней, касавшиеся загадки Торского моста, снова нахлынули на меня.
Не так давно в журнале беллетристики «Стрэнд» я опубликовал отчет о «Камне Мазарини», после чего решил, что следующей рукописью, которую я отдам в печать, будет отчет о гибели миссис Гибсон. Я даже не сомневался, что читатели по достоинству оценят описание таинственных событий на мирном деревенском мосту.
Кажется, на это у меня ушло около часа, когда я вдруг вспомнил, что мы с Холмсом даже не ходили на ланч. Жалея о том, что Рэтбоун уже уехал, я отправился обратно в город на поиски места, где можно было бы перекусить.
В Мэривилл мы приехали во вторник. Остаток недели я провел, неторопливо изучая городок. Холмс все время пропадал в университете. Время от времени он встречался с местными общественными лидерами, банкирами и прочими важными людьми, осторожно задавая интересующие его вопросы посреди невинных разговоров. Как-то он даже отправился в новую городскую библиотеку, но обнаружил, чт