Новые земли — страница 42 из 59

– Всем стоп! Не стрелять! Не стрелять! Лично убью того, кто выстрелит! Сусанин, бери своих и звено Лысого, на двух лодках бегом сюда!

Перешел на язык туземцев:

– Эй, вы! Черви на воде! Кто шевельнется, того покараю огнем и громом! Сидеть на месте – и сохраните свои вонючие шкуры!

Киря, поддержав, тоже крикнул что-то в этом духе. Впрочем, лишнее: уцелевшие туземцы походили на печальных паралитиков – до того сильно перепугались. Когда у одного из стрелков дрогнул палец и его мушкет грохнул, пробив лодочный борт, никто даже не вскрикнул.

Само собой, подошедшая по воде группа Сусанина не встретила ни малейшего сопротивления.


Пленных было шестеро, но один при смерти – грудь насквозь пронзил арбалетный болт, второй тоже не жилец – в кишечнике засела увесистая картечина, задело внутренности, тут такое лечится только сидами, а кто же станет разряжать волшебный камень ради выздоровления врага. Еще пара плохих, но шансы выкарабкаться у них приличные. Нормально выглядели только двое: счастливчик-паренек лет семнадцати, которого вообще не зацепило; и лысый бородач в годах – ему прострелило ладонь.

Пленникам отводилась немаловажная роль на финальной стадии плана Рогова, поэтому для начала последней парочке слегка надавали тумаков, чтобы сознание прояснилось, а то так и не выходили из панического ступора. Затем словесными угрозами развязали языки, и оба запели на все лады.

Впрочем, петь им особо не о чем, великие тайны пленникам неведомы. Но землянам они и не нужны, их интересовали тривиальные вещи: тактико-технические характеристики стоящего на якоре корабля; количество оставленных на нем пиратов; их боевые качества и моральный дух; порядок несения сторожевых вахт.

Ну и прочее, что может пригодиться угонщику, занимающемуся не дорогими авто, а примитивными парусно-гребными кораблями периода раннего Средневековья или около того.

В ходе допросов было установлено, что младший пленник готов пойти на что угодно, лишь бы его не били и не запугивали. А вот старший, похоже, способен что-нибудь отчебучить в самый неподходящий момент. Поэтому от услуг последнего решили отказаться. Хотя с собой его тоже на всякий случай взяли, но в рот вставили кляп: нельзя, чтобы успел предупредить своих.

Врагов оставалось всего лишь семеро: вожак пиратов считал, что этого достаточно для защиты судна от нападений ваксов. Рогов рассчитывал на куда меньшее количество – ведь исходил из слов союзников, а они, как оказалось, под численностью шайки подразумевали лишь тех, кто совался в плавни, остающихся не учитывали. Корабль стоял на якоре, добраться до него можно было лишь вплавь или на лодке, с высоты его бортов легко отбивать нападения троглодитов, они абордажу не обучены.

Земляне тоже не обучены и потому старались сгладить неровный момент, вынудить пиратов опростоволоситься. Для этого и потребовались пленные.

Правда, с пленными нехорошо получилось: всего один готов к работе, – но это все же лучше, чем ничего.

Местные ваксы тоже отличились. Перехватив третью лодку, перебили там всех и увели трофей в глубину плавней. Найти пропажу не проблема, да только сотовой связи здесь нет, как, впрочем, и любой другой, – до вечера вернуть посудину не успели. У дикарей таких не было, выдать их грубую сильно вытянутую пирогу за ладно сколоченную шлюпку не получится.

Поэтому на дело пошли на двух оставшихся лодках: в темноте пираты не сразу это поймут, а может, и не успеют понять. Ну а успеют – на их вопросы ответит пленник. Голос своего они должны легко опознать, пусть даже он далеко не первый член команды, но может успокоить.

Ну а темнота на то и темнота – лица́ во мраке не разглядеть.


Корабль стоял чуть выше речного порта. При свете дня с его палубы можно легко обозревать полуразрушенное причальное хозяйство и тянущиеся чуть дальше руины города. Но глубокой ночью ничего не разглядеть, к тому же сегодня она особенно темна – набегающие облака закрывали одну луну за другой, после чего непредсказуемо их раскрывали. Учитывая, что первая из лун тревожно-красноватая, а где-то по левому берегу заунывно завывают волки, – не очень-то позитивная картинка.

В такую мрачную пору трудно надеяться на то, что произойдет что-то веселое. Рогов по себе знал, что если доводилось бодрствовать аналогичной ночкой, не возникало ни малейшего желания задремать. То и дело мерещилось нехорошее, где уж тут заснешь. Должно быть, все дело в раздражающем оттенке красноватой луны – при наличии облачности она, казалось, проявлялась заметно ярче.

Плохо. Вчерашняя ночь в этом плане куда лучше, даже без доступа к браге было значительно веселее. То есть пираты на корабле могли держаться настороже – обстановка располагала к дисциплинированному поведению.

Но пропускать и эту ночь – нельзя. Туземцы начнут тревожиться по поводу подозрительно долгого отсутствия товарищей. То есть насторожатся еще больше.

Лодки шли открыто – с громкими всплесками весел, со звоном амуниции, направляясь по прямой к кораблю, а не скрываясь до последнего в тени под тростниковой стеной, которая так и тянулась по правому берегу. Если смотреть с высоты палубы, на фоне темной воды мало что можно разглядеть, но и на этот счет люди подстраховались. Все, кто сидел на носу, напялили ушастые шапки и легкие островерхие шлемы, снятые с пиратов, также выставили напоказ несколько характерной формы щитов – будто перевернутые капли. Если среди врагов окажутся глазастые, знакомые предметы могут их успокоить.

А уж лиц сейчас даже дикая кошка не разглядит, облака чем дальше, тем больше наседали на обе луны, напрочь перекрывая свет.

Лодки окликнули, когда до темной громадины корабля оставалось меньше сотни метров. С той стороны с ленцой прокричали:

– И чего это вас, шутов смешных, на ночь глядя принесло?! Неужто утра не могли дождаться?! Свербит в одном месте?! Забыли, как осенью чуть лодку не перевернули в такую же пору?! Ну чего молчите, стыдно отвечать?!

Киря ткнул кулаком в бок юного пленника:

– Отвечай насчет добычи, как я тебя учил.

И тот с неестественной торопливостью отбарабанил:

– Добыча такая богатая, что в лодках не помещается, пришлось вернуться! Много браги и гречихи нашли, без вас решили не пить!

Парнишка ответил как приказали, не напутал, только голос подвел – слишком испуганный, не соответствовал заявленному, тут надо было радости подпустить, но не смог. Может, у пиратов та еще вольница, может, дисциплина никакая, но люди, профессионально занимающиеся морским грабежом, не способны совсем уж нюх потерять.

Вот и этот мгновенно насторожился, требовательно выкрикнул:

– Вольп, почему за тебя сосунок отвечает?!

– Потому что Вольп напился и храпит! – не растерявшись, сымпровизировал пленник. – Ничего он тебе не ответит, он только носом пузыри пускать может!

– А кто там с тобой еще?! Эй! Отзовитесь!

До корабля оставалось не больше десятка взмахов весел, одна из лун краешком проглянула из-за туч, осветила дозорного. Свесившись через планшир, он пристально таращился в сторону приближающихся лодок.

– Мазила, сможешь? – коротко спросил Рогов.

Лучший стрелок горцев все понял правильно и ответил так же лаконично:

– Легко.

Вскинул арбалет, почти не целясь выстрелил. Характерный звук спущенной тетивы и последующий удар болта в ночной тиши прозвучали немногим тише грома. Очевидно, на дозорном доспех из крепкой кожи, хруст характерный – похожий Рогов не раз слышал в стычках с порождениями Хайтаны, когда под обстрел попадали раксы: металл на их защите экономили.

Пират болезненно охнул и дернулся назад, пропав из поля зрения. Понять, насколько сильно ему прилетело, невозможно. Оставалось надеяться, что в ближайшее время он не сумеет поднять тревогу, а может, и вообще спокойно умрет, не произнеся ни звука.

И хорошо, если подозрительных переговоров и последующих звуков не услышали остальные. Не так уж и давно стемнело, могут и другие бодрствовать. Затягивать возвращение далеко за полночь нельзя: здесь не принято передвигаться в такое время, тем более по мрачным плавням. Появление лодок в столь поздний час настораживало одним лишь фактом, вот и пришлось начать выдвигаться незадолго после заката.

Изначально предполагалось, что пираты будут до последнего пребывать в неведении и даже любезно скинут трап. Но подготовились и на случай, если гостеприимного приглашения на борт не последует. Для этого сделали громоздкие деревянные крюки, привязали к ним веревки и скрутки из кожаных ремней. Вот это импровизированное абордажное хозяйство сейчас и пошло в дело.

Первый крюк с предательски громким стуком ударился о планшир, Киря дернул, проверив, крепко ли держится, тихо произнес:

– Порядок, да только я первым не полезу. Не хочу помирать в расцвете сил и вообще лазить по веревкам не мастак, я слишком далеко обогнал обезьяну по эволюционной лестнице.

Сверху отчетливо простонали, затем произнесли что-то непонятное. Голос страдальческий – похоже, подраненный Мазилой пират приходит в себя, и это грозило нехорошими последствиями.

Рогов, ничего не говоря, ухватился за веревку, полез наверх, перебирая ногами по борту. Он не собирался карабкаться первым, но угрожающие звуки будто подстегнули.

Если поднимется тревога и пираты успеют выскочить на верхнюю палубу, землянам придется несладко. Одно дело взбираться наверх, стараясь не нашуметь, другое – когда шуметь уже можно, да только наверху тебя встречают копья и топоры.

Меч в ножнах, болтаясь на поясе, стукнулся о доски. Не сказать чтобы громко, но раненый услышал, и это заставило его начать вести себя активнее. Поначалу заорал нечленораздельно, затем с мукой в голосе пояснил причину концерта:

– Тревога! На нас напали! Тревога! Братва, все наверх, к нам козлы лезут!

У них что, «козел» – тоже оскорбительное слово? Или под этим простым термином подразумевается что-то другое?

Интересоваться вслух Рогов не стал. Вряд ли ответят, да и не очень-то интересно знать в такой момент. Сейчас весь интерес в том, чтобы оказаться по ту сторону фальшборта раньше, чем через планшир свесится туземец с занесенным топором. То, что снизу стоят две лодки, набитые стрелками, ничем не поможет. Рогов прикрывал возможную цель своим телом, так что вся надежда только на себя.