Я начал горячо молиться, и вскоре диавол исчез, и я освободился».
Отец Феодосий
Приведём ещё один рассказ старца.
«Однажды ночью я почувствовал, что моя кровать сильно трясётся. Казалось, что началось сильное землетрясение – настолько ужасное, что вот-вот стены упадут и монастырь будет разрушен! Как только кровать прекратила трястись, я вышел из келии и спустился в церковь. В тот час в церкви был один пономарь, который возжигал лампады. Я спросил его:
– Послушай, было землетрясение? Ты что-нибудь чувствовал?
– Нет, всё тихо, – ответил пономарь.
“Странное дело”, – подумал я. Потом я спросил ещё одного спустившегося к службе монаха, но и он сказал, что никакого землетрясения не было.
Утром после службы я спрашивал о землетрясении всех отцов и услышал в ответ, что никакого землетрясения они не чувствовали. Тогда я понял: “Вот какие трюки проделывает со мной сатана!”»
Ежегодно отец Феодосий посещал келию Говдела́дон на престольный праздник, который отмечается 29 сентября. Святые Гаведда́й и Каздо́я совершают чудеса. Они явили великое чудо в монастыре Кутлумуш. В этой обители есть икона святых, и раньше в день их памяти в монастыре совершалось всенощное бдение. У отца Феодосия была одна болезнь – его руки были покрыты сильной экземой. Они выглядели настолько ужасно, что люди брезговали целовать его руку, когда брали у него благословение. Однажды, по попущению Божию, отец Феодосий забыл о предстоящем престольном празднике Гаведдая и Каздои и не пошёл в их келию. Вспомнив об этом, он до слёз расстроился и стал укорять себя: «Как же я мог не пойти на бдение этих святых!» Одна слезинка упала на его больную руку и вдруг… экзема стала исчезать и совершенно прошла! Отец Феодосий считал это чудом святых мучеников.
Одно время отец Феодосий долго болел. Много дней у него держалась температура выше сорока градусов, и он не мог пошевелить ногами. В те дни в монастырь принесли святые мощи святого новомученика Пахомия.[150] Как только отец Феодосий узнал об этом, он призвал на помощь святого и стал выздоравливать. Его оставил жар, он тотчас спустился в церковь и поклонился мощам новомученика.
Поскольку отец Феодосий был весьма образованным и энергичным человеком, он очень помог монастырю – главным образом в вопросах управления обителью. Он был эпистатом[151] монастыря в Священном Киноте и часто находился в Кариес. Там есть несколько небольших кафе, где питаются рабочие-миряне. Когда отец Феодосий видел, что в постные дни в этих кафе готовят мясо, он входил на кухню и заливал противень керосином.
На заседаниях Духовного собора монастыря всё, что говорил отец Феодосий, имело вес. Все отцы признавали значение его мнения, уважали его.
Да и где только не помогал отец Феодосий! На какое-то время он ушёл из Духовного собора и из монастырской канцелярии и взял на себя тяжёлое послушание трапезника. Одновременно старец ухаживал за масличными деревьями. Казалось, что этот человек не знает усталости. Он был необыкновенно энергичен и трудолюбив. Когда ему было уже 78 лет, он взял на себя заботу о принадлежащей монастырю келии святого Спиридона. После службы старец брал свою монашескую сумку и отправлялся пешком в эту келию, чтобы полить там масличные деревья. Если была необходимость, он, не зная усталости, шёл туда в полдень, когда невыносимо пекло солнце.
Отец Феодосий отличался многой любовью, он пытался облегчить жизнь братьев и сделать для них что-нибудь полезное. Когда он нёс послушание в трапезной, то внимательно следил за тем, чтобы арбузы клали в холодную воду (в то время не было холодильников), стремясь доставить отцам некое телесное утешение. Каждую мелочь старец всегда старался сделать как можно лучше, чтобы послужить братии. Своё стремление он утверждал на словах святого Феодора Студита.[152] Поэтому даже неся послушание в других местах, он часто приходил на кухню и помогал повару.
Какое-то время в отсутствие игумена отец Феодосий оставался в монастыре вместо него, был «местоблюстителем». Ночами после повечерия он снимал обувь и босиком, на цыпочках ходил под окнами братских келий. Если он слышал, что братия разговаривают между собой, то сразу не делал замечания, но утром на службе тихонько подходил к монахам, болтавшим после повечерия, и на ухо шептал: «Брат, чтобы этого больше не было». Старец Феодосий был тонким и деликатным человеком.
Когда старец был уже при смерти и, держа в руках чётки, лежал в кровати, один монах спросил его: «О чём ты думаешь, отец Феодосий? Что чувствуешь?» Старец смиренно ответил: «Думаю о том, что пойду ко Господу. А чувствую радость». И действительно, лицо его сияло радостью. Через два дня, 4 июля 1987 года, в возрасте 86 лет старец отошёл ко Господу.
Отец Феодосий отличался великой нестяжательностью. Эта добродетель, которую он тщательно скрывал, была явлена отцам в день его погребения – они не смогли найти в его келии одежду, чтобы облачить старца в последний путь. Тогда одежду для погребения собрали по братии: кто-то дал подрясник, кто-то – рясу, кто-то – шаровары.
Благословение его и молитвы да будут с нами.
Аминь.
20. Отец Евдоким, игумен монастыря Ксенофонт
Его Высокопреподобие игумен монастыря Ксенофонт отец Евдоким (в миру его звали Евстафий Скуфа́с) родился в 1906 году в Локриде в селении Амфи́клия. Его отца звали Димитрием, а мать – Хрисулой. О жизни отца Евдокима в миру сведений не сохранилось, поскольку он не любил рассказывать о себе. Но, по всей видимости, в миру Евстафий отличался благоговением и жил внимательно, исповедовался и ходил в церковь. Евстафий служил в армии и дослужился до звания сержанта. Когда он решил стать монахом, то сначала пришёл в монастырь Пресвятой Богородицы «Олимпиотисса». Однако там ему пришлось не по душе, поскольку монастырь посещало много паломников, главным образом женщин. Тогда он решил перейти в один из монастырей Святой Афонской Горы и попросил на это благословение своего духовника. К несчастью, духовник не благословил, говоря, что на Святой Горе собираются одни преступники. Слава Богу, эти слова духовника не повлияли на желание юного Евстафия.
Следуя божественному гласу, который призывал его посвятить себя Богу, он пришёл на Святую Афонскую Гору в 1929 году, в возрасте 23 лет. Вместе с ним на Афон приехал один из его сослуживцев. По всей видимости, юноши не были знакомы ни с кем из афонских монахов, и поэтому у них не было предпочтений в выборе того или иного святогорского монастыря. В те годы в обителях был избыток братии, и стать послушником молодому человеку было нелегко. Вначале Евстафий попросился в братство монастыря Ксиропотам, однако его не приняли, и он пришёл в монастырь Ксенофонт. В этой обители, несмотря на то, что нужды́ в новых послушниках не было, его взяли, поскольку увидели, что он крепок и силён телом. Братия посчитали, что такой послушник будет полезен на тяжёлых работах. Евстафия приняли в монастырь, облачили в подрясник и назначили на послушание в поварне. Это послушание он нёс в течение пяти лет. После одного года послушнического искуса 16 марта 1930 года он был пострижен в монахи с именем Евдоким. И действительно, ему подходило это имя, поскольку он явился благоиспытанным[153] во всех послушаниях, которые на него возлагали в течение его монашеской жизни. В старых общежительных монастырях был следующий чин: монахи должны были пройти через все послушания обители. После поварни отец Евдоким в течение пяти лет нёс послушание пономаря. Он вставал очень рано, готовил храм к богослужению и на всю свою последующую монашескую жизнь приобрёл добрую привычку приходить в храм до начала службы, раньше всех братий.
Молодой монах Евдоким чисто и регулярно исповедовался, открывая помыслы духовнику отцу Поликарпу, который к тому времени пришёл в высокую меру добродетели. Позднее отец Евдоким говорил: «Ежедневное исповедание помыслов помогло мне сохранить монашескую акривию». Старец действительно отличался монашеской акривией. Когда его на склоне лет спросили, разрешается ли монахам купаться в море, он ответил: «В прежние годы грехом для монаха считалось не только купаться в море, но даже и смотреть в сторону моря».
Впоследствии отец Евдоким несколько лет трудился в горах, неся послушание старшего лесоруба. Кроме мулов в монастыре были и быки, на которых перевозили бревна. Это была очень тяжёлая, утомительная работа, однако отец Евдоким брался за неё первым и делал её лучше других. Он был истинным монахом, понудителем себя, и, работая, всегда творил молитву Иисусову. Кроме того, он был ответственным и за охрану монастырских буйволов. Однажды старец с помощником-мирянином возвращались от стада буйволов в монастырь, и их накрыл сильный снегопад. Они оказались отрезанными в местности, называемой «Захара́». Была суровая зима, запасы продуктов закончились, и кто-то из них должен был спуститься вниз за продуктами. Помощник отца Евдокима вызвался пойти, однако отец Евдоким не разрешил: «У тебя жена и дети – пойду я. Если погибну, никто обо мне плакать не будет». Утром, бредя по пояс и даже по грудь в снегу, отец Евдоким дошёл до монастыря, набил мешок продуктами, сколько мог унести, и вечером, когда уже смеркалось, вновь поднялся на гору. Его помощник-рабочий весь день в нетерпении глядел на дорогу. Наконец он увидел отца Евдокима и очень обрадовался. Ему показалось, что тот держит в руках фонарик. Однако, когда старец приблизился, оказалось, что никакого фонаря у него нет, а сияет его лицо. Рабочий сказал отцу Евдокиму об этом и услышал ответ: «Замолчи!.. Ещё, не дай Бог, скажешь, что я святой». Старец не придал этому рассказу серьёзного значения.
Какое-то время (с 1 декабря 1945 года по 13 апреля 1946 года) отец Евдоким по собственной воле жил вне монастыря. Это произошло по неизвестной нам причине. Однако вскоре он вернулся в обитель.