з, когда старец заболевал, он совершенно прекращал вкушать пищу. Это было его лекарством. Сёстры запаниковали, испугавшись, что он умрёт. Они настаивали, чтобы он хоть что-то съел, и старец оказал им послушание. Ночью один человек аккуратно заглянул в его келию, чтобы посмотреть, не нужно ли ему что, и услышал, как старец во сне отчётливо и ритмично вслух повторяет молитву Иисусову. Бывшие ученики Афониады, которые сейчас уже взрослые люди, свидетельствуют, что часто, когда они входили в келию о чём-то спросить старца, они заставали его медленно и внятно творящим Иисусову молитву. Чтобы они не догадались о его духовном делании, старец начинал что-то бормотать или говорил: «Ну вот, и я начал заговариваться». Другие люди видели, как ночью, когда старец спал, большой палец его руки ритмично двигался, словно он молился по чёткам. Это случалось много раз. По ночам из окна его келии был виден свет – он читал или молился.
Отец Мелетий прожил 93 года, и с его головы не упал ни один волос и он не потерял ни одного зуба. До самой кончины он читал без очков. Он жил смиренно и без шума. Он сумел осуществить в своей жизни две великих заповеди Евангелия: не суд́ите, да не суди́мы бу́дете[90] и да лю́бите друг дру́га.[91] Хотя старец как человек имел некоторые несовершенства, но любовь покрывает всё, и старец с дерзновением попросит у Праведного Судии, чтобы Он не осудил его, потому что сам отец Мелетий в своей жизни не осудил никого. Эта добродетель крайне редка для людей нашего поколения.
Старец Моисей из келии Буразери был великим постником. Каждый день он держал девятый час и на трапезе вкушал только что-то одно. Перед Божественным Причащением старец три дня воздерживался даже от растительного масла, несмотря на то что ему было более 80 лет и он был инвалидом. Он просил отцов давать ему какую-нибудь работу, чтобы не сидеть без дела, и приговаривал: «Один только пост нас не спасёт».
В последние годы жизни старец был прикован к постели. В церковь его носили на руках. Он ничего не просил у братии и всегда отвечал «нет» на вопрос, не нужно ли ему что-то. Старец всегда был молчалив и непрестанно молился по чёткам, творя молитву Иисусову – и в церкви, и в своей келии. Когда он разговаривал с кем-то, его молитва не прерывалась. Его спрашивали, как это возможно, и он отвечал: «Молитва – это одно, а разговоры – это другое».
Ещё старец говорил: «В монашеской жизни надо биться, а не пузо набивать».
Н
Старец Нектарий, насельник монастыря святого Павла, был родом с острова Лемнос. В 1940 году он воевал на албанском фронте, где сильно застудился. В монастыре он нёс послушание трапезника и каждый день три с половиной часа совершал своё монашеское правило в маленькой келейке при трапезной. Старец набрасывал на плечи дырявую накидку, часто менял майки[92] и шёпотом непрестанно творил молитву Иисусову. Он советовал своему духовному сыну: «Послушай меня, монашечек! Ухватись за платье Пресвятой Богородицы, тяни его и не вздумай из рук выпускать, пока жив! Ведь Она для нас и мать, и отец».
Старец Нектарий скончался незадолго до Вознесения в возрасте 90 лет. Он преставился вечером, но его приготовили к погребению только утром. И несмотря на то что прошло много часов, тело старца не окаменело, как это обычно случается с мёртвыми, потому что он был великосхимником, а, как известно, благодать великой схимы хранит тела святогорцев от окоченения после их смерти.
Старец Неофит-румын из скита Лакку жил не очень внимательно и много лет не причащался. Когда он заболел, его забрали в монастырь святого Павла, чтобы за ним ухаживать. Пресвятая Богородица премудрым образом устроила его спасение. Он поисповедовался за всю свою жизнь и стал регулярно причащаться. Семь лет отец Неофит лежал прикованным к постели. Болезнь сделала его похожим на мощи, но он ушёл в иную жизнь мирным, и его душа обрела покой.
Старец Нестор, ученик Хаджи-Георгия, говорил: «Не хвали чрезмерно ни людей, ни животных, ни вещи. Бог не хочет чрезмерной похвалы другим, потому что вся слава принадлежит Ему».
Старец Никифор, насельник монастыря святого Павла, был родом с острова Карпатос.[93] Он был первым постриженником нынешнего игумена монастыря святого Павла – отца Парфения. В старости к отцу Никифору приехал родной брат, который в миру был женат, – он тоже стал монахом в обители святого Павла.
Отец Никифор был подвижником. Он не допускал послаблений в посте до самого последнего издыхания. В конце жизни старец сильно исхудал, его тело стало похоже на мощи. Накануне кончины больничар отварил ему вермишель, куда налил немного растительного масла. Старец Никифор понял это и не стал есть предложенную пищу. В Великую Среду священник пришёл со Святыми Дарами и, причастив его, пожелал старцу «доброго Воскресения».[94] Отец Никифор поглядел на священника и ответил: «Не думаю, батюшка, что я доживу до Пасхи. Завтра Господь заберёт меня к Себе». И действительно, утром в Великий Четверг старец скончался. Его тело после кончины было особенно гибким, что произвело впечатление на отцов.
Иеромонах Никодим-духовник из Иверской келии Пресвятой Богородицы недалеко от Кариес (эта келия называлась «Кандеси»), исповедовал многих монахов и мирян: от опытных подвижников до детей из Афониады. Среди многих духовников, живших вокруг Кариес, отец Никодим был самым уважаемым. Он, простой, смиренный, мирный, немногословный и очень добродетельный монах, доставил покой многим душам. Тот, кто сидел рядом или разговаривал с ним, испытывал великую радость.
Отец Никодим был человеком молитвы. Он совершал богослужение суточного круга по книгам, а не по чёткам, и его службы длились много часов. Когда он служил Литургию, то поминал очень много имён. Старец жил Божественной Литургией. Служа, он нисколько не спешил и обычно заканчивал Литургию около полудня.
Старец Никодим имел дар прозорливости. Один студент ветеринарного института, придя к отцу Никодиму, увидел, что тот ждёт его в епитрахили у калитки келии. Опередив юношу, старец сам ответил на ещё не заданный вопрос: «Афанасий, не становись монахом, иначе через полгода ты сбросишь рясу и вернёшься в мир». Именно с этим вопросом юноша и ехал на Афон. Изумлённый дарованием старца, он оказал ему послушание и женился.
Один паломник предлагал отцу Никодиму взять денег за сорокоуст, но старец отказался со словами: «Не возьму. Твоя жена против того, чтобы ты отдавал деньги на поминовение. Вы бедные люди, и вам нужно купить сено для скотины». При этом старец взял записку с именами и поминал её.
В конце жизни отец Никодим заболел, и его забрали в один из монастырей на Крите. Он очень страдал, но совершенно не роптал. Старец предвидел свою кончину. Сказав: «Завтра народу будет!..» – на следующий день он умер. После кончины на его лице была широкая улыбка, которая видна на фотографии.
Отец Николай, насельник монастыря Григориат, пришёл на Святую Афонскую Гору в 1913 году. Он нёс послушание врача и делал это удивительно по-христиански. Куда бы ни звали его больные монахи, он с готовностью спешил им на помощь. Он очень благородно и деликатно обращался с людьми и утешал немощных. Почти всегда он ставил безошибочный диагноз. Отец Николай был очень аскетичным монахом и понудителем себя. Он вкушал пищу один раз в день. Во время богослужения он вовсе не присаживался в стасидию. На Литургиях и на всенощных бдениях отец Николай стоял на ногах с великим благоговением и вниманием. Скончался старец 20 января 1940 года в возрасте 79 лет.
Во дворе монастырской больницы
Иеромонах Николай Григориатский говорил: «Не откладывай своё монашеское правило на следующий день, иначе – всё, ты его потерял».
«Если брат живет на Святой Афонской Горе и оканчивает здесь свои дни, Пресвятая Богородица Ей известным способом устраивает его спасение».
Послушник иеромонаха Григория Диадоха иеромонах Николай в 19-летнем возрасте потерял осла отца своего[95] и обрёл монашескую жизнь. Осла, которого он пас, кто-то украл, когда юноша заснул. Было стыдно возвращаться в деревню (которая была на Халкидики), он пешком пошёл на Святую Афонскую Гору и стал монахом. Старец Николай забыл, как выглядит женщина.
Иеромонах Николай Савванис из пантократорской келии святителя Николая, недалеко от монастыря Кутлумуш, был родом из селения Коракана на острове Керкира. Одиннадцать лет он прожил на Святой Афонской Горе, а в 1943 году возвратился в свою деревню, где стал приходским иеромонахом. Отец Николай скончался в 1968 году. Он раскаивался в том, что ушёл со Святой Горы: «Пусть бы я сломал обе ноги, но не ушёл с Афона. Я бы за столько лет освятился на Афоне и жил бы там внимательнее и лучше». Отец Николай никогда не оставлял своё монашеское правило и каждый день ходил в одну из 30 церквей, которые находились вокруг его селения, и совершал там богослужения. Он был настоящим монахом.
О
Патриарх Иоаким III на одном из всенощных бдений, которые совершались в храме Протата, увидел, как один монах идёт по воздуху, не касаясь пола. Он спросил, кто это, и ему сказали, что это иеродиакон Онуфрий из келии Маруда. Патриарх подозвал к себе отца Онуфрия и тихонько расспросил его о том, как он проводит свою монашескую жизнь. Патриарх убедился в том, что отец Онуфрий оказывает послушание без рассуждения. Впоследствии отец Онуфрий стал священником и духовником и помог многим.