В итоге один за другим все главы теневых структур приняли молчаливое решение: Не трогать… Не нападать… Не вмешиваться… Следить – да… Подстраиваться – да… Но не приближаться…
Если парень, рано или поздно, перейдёт дорогу какому-то государству – его раздавят. Но если нет – он просто очередной странный игрок на доске. Опасный. Непредсказуемый. Но пока что – самодостаточный. А на “Глыбе” появилось новое правило, не зафиксированное в протоколах, но передаваемое устно:
“Не лезьте к “Клинку”. Пусть летит, пока не врежется в стену. Или в зону интересов какой-нибудь Империи…”
Новые границы
В чёрной, безмолвной пустоте, разорванной багровым сиянием ближайшей звезды, медленно ползла стальная стая Республики Нубар. Клинообразный тяжёлый крейсер четвёртого поколения “Рах’Таар”, словно выкованный из чёрного обсидиана, вёл боевой строй. Его корпус – мощный клин, обшитый слоистыми бронеплитами, излучал угрожающую неподвижность, как застывший хищник, готовый в любой момент сорваться с места и вонзиться в цель. На носу дрожали тонкие дуги силового поля, которые защищали корабль от микрометеоритов и случайных выстрелов с дальних дистанций.
За ним, чуть сбоку, на расстоянии в десять тысяч километров, шли два лёгких крейсера сопровождения – “Шархан” и “Кратул”. Те были меньше, проворнее, но имели ту же форму наконечника копья, будто бы являясь детищами одного древнего военного культа. Каждый лёгкий крейсер нёс на себе десяток батарей пульсаров, специально настроенных на обстрел скоростных целей – ракет, дронов, ударных снарядов. Их главная задача – прикрытие флагмана, отвлечение и быстрая зачистка флангов.
Позади основной группы – на безопасном удалении – плыл тяжёлый носитель “Зах’Маур”, имеющий форму скошенной призмы, испещрённой внешними антеннами, шахтами запуска и дюжинами боковых ангаров. Изнутри его нутра могла вырваться эскадрилья ударных истребителей, автоматических ботов или ремонтных капсул. Его неоспоримая задача – быть арьергардом и источником ресурса. Именно здесь базировались десантные капсулы и командные модули ближнего боя.
Все корабли были покрыты чёрно-красной раскраской с едва заметными графитными гравировками – сигилами отдельных флотских кланов Нубар. Эти гравировки не имели ни единого цифрового кода – только резьба, оставленная вручную в память о боевых подвигах экипажей.
Между кораблями вёлся молчаливый обмен информацией – зашифрованные пакеты летели по оптическим лучам, прорывая вакуум, – а внутри самих кораблей царила напряжённая тишина. Никто не разговаривал просто так: офицеры Нубар ценили молчание и сосредоточенность. Рейдовая смена продолжалась уже тринадцатый час. Сканеры досматривали окрестности в поисках подозрительной активности – особенно со стороны Фронтира.
Старший офицер “Рах’Таара”, женщина с короткими серебристыми клыками и татуировкой боевого клана на шее, смотрела на тактический голографический стол, где периодически обновлялись маркеры. Её взгляд задержался на одном из них – зафиксированная вспышка гипердвигателя. Координаты соответствовали участку пространства, что назывался Фронтиром.
– Пока не приближается, – глухо пробормотала она. – Но, если этот корабль пересечёт нашу территорию, нам нужно будет уведомить Центр.
– И если он не сразу свернёт? – Тихо спросил штурман.
Офицер холодно улыбнулась, её глаза сверкнули.
– Тогда посмотрим, кто кого проткнёт первым.
Крейсера шли дальше. На их бортах светились идентификационные огни. За броней, в заряженных капсулах, дремали боевые отряды – гуманоиды с узкими зрачками, мускулистые, с когтями на руках. Все они – воины Республики Нубар. Родившиеся, чтобы умирать в броне и в бою.
Граница между миром порядка и бездной Фронтира всегда оставалась зыбкой. Промежуточные системы, в которых не действовало прямое влияние крупных держав, казались ничьими. Но на деле их контролировали те, кто был первым и у кого были пушки – а именно флотские кланы Республики Нубар. И сегодня, в одной из таких систем – системе с едва живым красным карликом и двумя разрозненными полями астероидов – пограничная группа, возглавляемая тяжёлым крейсером “Рах’Таар”, получила сигнал.
– Сектор шесть-ноль, пересечение траектории. Потенциальное появление объекта через двадцать две минуты. Характер сигнала – турбулентный след, типичный для выхода из гиперперехода, – быстро доложил навигационный аналитик. Его голос был утомлён, но в нём уже звучала осторожная заинтересованность.
– С какой стороны идёт? – подняла взгляд старший офицер.
– Со стороны Фронтира. Траектория нестабильна, но явно не уходит вглубь системы. Напротив – похоже, хочет обойти полосу астероидов. Возможно, курьер. Или торговец без маркировки.
Эти слова запустили знакомую цепную реакцию. Офицеры обменялись взглядами, в которых промелькнули хищные искры. Никто не произнёс напрямую, но все уже поняли суть. Контрабандист. Или мелкий перевозчик, решивший, что Республика Нубар не заметит. А значит – добыча.
"Значит, будет чем закрыть дефицит, и кое-кто получит надбавку за инициативу…" – Практически у всех офицеров на мостике корабля проскочили практически одинаковые мысли.
– Поднять москитов, – произнесла офицер, и в её голосе чувствовался оттенок довольства. – Группа “Терн”, стандартная схема охоты. Цель – разгонные двигатели. Не уничтожать. Повторяю: не уничтожать. Нужен живым.
– Подтверждено. “Терн-один” и “Терн-два” уже на старте. Ракетный комплект – самонаводящийся. Целеуказание через маяки, – подтвердил тактический координатор.
Спустя минуту, из боковых ангаров “Кратула” и “Шархана” вырвались истребители – тонкие, как иглы, малые кораблики в виде средних истребителей, которые все именовали коротко – Москит. Средние по массе, но быстрые, с прекрасной маневренностью и комплектом полуавтономных ракет ближнего боя. Их пилоты были из числа родовых лётчиков, почти живущих в скафандрах. Их корабли были украшены клыкастыми эмблемами – боевыми гербами кланов-пограничников. А внутри командной рубки корабля старший штурман с лёгкой усмешкой произнёс:
– Думаю, это будет типичный запуганный курьер. Может, корвет. Вряд ли он рискнёт сопротивляться. А если и рискнёт… то его куски соберут в мешок.
– Или ракетами вынесем ему кормовой отсек, – тихо добавил техник боевого сопровождения. – Без двигателя никуда не денется. А дальше – стандарт: досмотр, изъятие, доля в фонд, остальное – в отчёт.
Механизм захвата был прост и эффективен: отстрелить манёвренность, заставить включить аварийные маяки, интерцептировать, осмотреть трюм и предъявить всё на месте как "госконфискацию". А в итоге, если груз окажется стоящим – флотским патрулям полагалась немалая компенсация. Особенно за запрещённые наркотики, редкие споры, оружие, техноартефакты. Три четверти стоимости – всё уходило экипажу. И в клане, и дома, такие акции отмечались молча, но с почётом. Умел конфисковать без боя – ты профессионал. Устроил показательный разгром – герой. Любой исход был выгоден.
– Похоже, день перестаёт быть пустым, – хмыкнул пилот с “Терн-два”, когда ракеты заряжались на автоматическую наводку. Они летели на перехват, как голодные ножи – остро, быстро и без предупреждения. Где-то, на другом конце системы, объект только начал выход из прыжка. Он ещё не знал, что его уже приняли за цель, уже просчитали цену его груза и уже решили, как будет делиться прибыль с командованием.
– “Терн-один”, приём. – Голос шёл ровный, с ленцой. – У тебя видимость лучше. Что скажешь по трассе?
– Пока пусто, “Терн-два”. Таймер показывает ещё двадцать секунд до выхода. Но ты знаешь, что мне нравится? Эти – из Фронтира – всегда идут с мусором в хвосте. Затирают след, думая, что мы не отличим трейсер от разгона. Профаны.
– Ага, а в трюме у них потом – грибы с психотропами или грёбаные концентраты. Я с прошлого раза три месяца в отгуле провалялся, пока техи всё оформили. И всё равно получил тридцать семь тысяч чистыми, брат. Только за то, что навёл ракеты на корму.
– Мечта. У меня жене подарок лежит – набор ювелирки с полимерной гравировкой. После этого вылета докуплю ей серьги. С символом клана.
Они болтали легко, как рыбаки, тянущие сети в мутной воде. Курс истребителей был уже стабилизирован, ракеты ждали запуска. По тактике – полный контроль над выходом из гиперпространства. Ловушка почти замкнулась.
И вот произошло то, чего они так старательно ждали. Всплеск гиперпространства. Казавшееся бездонным пространство над кривым горизонтом астероидной дуги слегка дрогнуло на долю секунды, как будто сама ткань пространства не выдержала давления.
– Есть! Объект выходит! – крикнул “Терн-два”. – Готовь ракеты!
Но его голос резко оборвался. На месте, где должен был появиться забитый контрабандой корвет, пыльный, потёртый, может, даже кривобокий, как и все фронтирские устаревшие кораблики, возникло нечто другое.
Сначала они увидели тень. Потом – контур. А потом – чёрная обшивка, глянцевая и скользящая, как зеркальный клык, прорезала звёздное небо. Линии – клиновидного корабля, угрожающие, словно наточенное копьё. Без внешних маркировок, без опознавательных кодов. И самое страшное – абсолютная тишина.
– …что это… – глухо прохрипел “Терн-один”. Его пальцы застыли на спусковых кнопках.
– Это… это не курьер. Это что-то… – голос “Терн-два’ перескочил вверх, стал тонким. – Ты видишь у него конфигурацию двигателей?! Он не просто маневренный – у него движки, как у… как у тяжёлых разведывательных платформ, только вшиты прямо в корпус!
– Щиты. Уровень плотности… у него щит как у флагмана, мать твою… – прошептал другой пилот. – Плазменные контуры не от обычных плазменников… это… это вообще кто?!
А затем, с бортов странного корабля, по касательной, почти лениво, активировались излучатели. Не ракеты. Не пушки. Не ПКО. Просто пульсирующий ультразвук, не направленный на них, но словно ввинчивающийся в уши, дрожащий по обшивке и вжимавшийся в нервы. Сигнал. Молчаливое предупреждение. Даже не угроза. Просто констатация факта.