С момента их расставания прошло уже более двух стандартных циклов. По оценкам Симы, за это время Ковчег завершил расселение разумных, спасённых с умирающих миров: каждая выбранная для колонизации планета проходила скрупулёзную проверку по атмосфере, доступности воды, биомассе, гравитации и устойчивости климатических систем. Согласно последним полученным отчётам, эта самая Звёздная система, в которой они сейчас находились, включала три планеты, из которых первая была газовым гигантом с кольцами и рядом спутников, интересных с точки зрения добычи экзотических элементов; Вторая была непригодной для жизни вулканической планетой с насыщенной атмосферой серных соединений, но ценная для выработки технического кислорода и переработки металлов; А вот третья – та самая, что больше всего напоминала Землю, хотя и с некоторыми особенностями. Эта третья планета имела азотно-кислородную атмосферу с повышенным содержанием фтора… Сильно развитую биосферу, но с агрессивными микроорганизмами… Участки суши и океанов в умеренной пропорции… Наличие местной разумной, но примитивной фауны… Нестабильный климат, требующий локального терраформирования, особенно в полярных и экваториальных зонах…
Сима, синхронизируя передатчик, закладывала в сообщение координаты текущей аномалии, тактическую сводку, характеристики эманаций, а также полный протокол захвата системы – включая отключение минных полей, подавление обороны, нейтрализацию научной станции и артефактную активность.
“Запрос: немедленное прибытие Ковчега в указанный сектор. Цель: поддержка исследования аномалии, предположительно связанной с активной структурой Древних. Требуются: инженерные блоки, термоядерные реакторы малой серии, лаборатории фазового анализа, терраформирующие модули класса «Ткачей». Полномасштабное подключение к сетям контроля системы. Повышенный уровень допуска. Угроза активации аномалии без вмешательства – высокая.”
Немного погодя, когда всё было готово, сигнал был отправлен. Сима зафиксировала в логах:
“Вероятность прибытия Ковчега по данному запросу: девяносто семь процентов. Время ожидания на вход в систему: от четырёх до семи часов. При использовании технологий перехода Ткачей. Приоритет цели признан критическим. План Б – автономная попытка раскрытия аномалии – риск активации без контроля: семьдесят три процента.”
Серг, узнав о передаче, кивнул:
– Значит, скоро Ковчег будет здесь.
“Он не опоздает. – Уверенно ответила Сима. – У него есть причина. И эта причина сохранение приоритетов и исполнение приказов.”
Они знали – Ковчег идёт. А это значит только одно. Времени осталось немного. После отправки сигнала и подтверждения его доставки Сима немедленно инициировала режим подготовки к встрече планетоида, размером в сто двадцать километров, способного изменить ландшафт любой системы, где он появлялся. Несмотря на внешнюю громоздкость, Ковчег не был просто колоссом – это была блуждающая цивилизация, способная колонизировать, строить, защищать и, при необходимости, стирать под корень.
И теперь по всей звёздной системе шёл системный сбор. На захваченной научной станции дроны сгоняли учёных в специальный модуль – изолированный, герметичный и полностью под контролем Симы. Там их ждали ограниченная вода, кислород, и голографический интерфейс с холодным лицом ИИ. Сима вежливо, но с абсолютным равнодушием собирала воспоминания, протоколы, пароли, логины и интеллектуальные образы с каждого. Особенно с тех, кто имел доступ к аномалии.
На аванпосте дорабатывалось всё оставшееся целым оборудование: боевые терминалы, запасные ядра дроидов, модули турелей, энергоячейки, старые архивы. Большинство этих вещей погрузили на автоматические челноки. Они отбыли в направлении центральной зоны, которую Сима уже обустраивала как временный штаб операций. На линкорах-платформах модернизировали блоки наведения, энергомагистрали и старые, но ещё работающие системы гашения отдачи.
Над всем этим парил “Клинок Пустоты”, грозный и величественный, медленно курсируя между ключевыми объектами, обеспечивая защиту и наблюдение. Его корпус играл приглушёнными отблесками – система маскировки теперь не имела смысла: враг был повержен, и остался только гость – Ковчег.
Сима не рассчитывала на тишину. Вокруг научной станции были выставлены блоки плазменных турелей, перенастроенных с платформ. Боевые дроны рассредоточились по ключевым траекториям, составив три эшелона охраны. Активировались гравитационные якоря, чтобы стабилизировать орбиты обломков, сбитых кораблей и захваченных объектов, во избежание коллизий при входе Ковчега. Была создана временная орбитальная зона разгрузки – плавающий в пространстве каркас, к которому должны были пристыковаться рабочие модули и грузовые капсулы Ковчега.
Всё это время Серг безвылазно находился на мостике и наблюдал за тем, как всё выстраивается в стройную, холодную геометрию предстоящего контакта.
– Ему нужно много месте. – Глухо пробормотал он, глядя на тактическую карту. – Даже больше, чем я ожидал.
– Естественно. Это же не просто корабль, – отозвался Хорус с нижней консоли. – Это полноценная промышленная база, что может дать нам возможности. Не только к изучению этой аномалии, но даже к колонизации планеты.
Как и было рассчитано, ровно через семь часов, на самой дальней границе системы – там, где крошечные развед-зонды уже выстроились в сеть наблюдения – началось искривление пространства. Сначала себя проявили вибрации в квантовой сети. Потом проявился резонанс на гравитационных волнах. Пространство задрожало, словно воздух над раскалённой плитой. Мгновение – и перед “глазами” векторов и сенсоров начала формироваться червоточина. Это было искусственное горло в ткани Вселенной, сотканное из непостоянства и ритма, приводимого в движение искусственным гравитационным ядром Ковчега.
Поле вспухло, сверкнуло синим и белым светом, и – из бездны показалась тень. Сначала могло показаться, что это был какой-то обтекаемый шип, пробивший ткань реальности. Потом стала проявляться его титаническая форма сфероида, и именно так в эту систему, прямо сквозь застонавшую от боли материю пространства в эту систему вошёл сам корпус Ковчега. Надо сказать, что когда Серг покинул его, он не особо присматривался к этому сооружению. Зато теперь…
Огромный бронированный шар в сто двадцать километров в диаметре…Шесть внешних колец вращающихся платформ… Двадцать два купола с собственными атмосферными зонами… Антенны, купола, орбитальные линии переработки… И даже внешние сегменты оборочки с рисунками Ткачей – голографическими, но устойчивыми…
Он плыл, не спеша, медленно входя в эту систему, заполняя собой всё – визуально, энергетически, эмоционально. Серг не мог отвести взгляда… Сима молчала… Хорус даже не шевелился. Перед ними было вхождение в систему настоящего Бога среди машин. Ковчег пришёл на их зов.
Как только Ковчег полностью стабилизировал своё положение в системе, и гравитационные якоря выравняли орбитальную позицию искусственного планетоида, Сима установила защищённый канал связи с его управляющим кластером ИИ. Логины, коды, криптографические ключи, протоколы безопасности – всё было заранее согласовано, и уже спустя несколько секунд вся махина древнего сооружения проснулась, словно гигант, медленно встающий с колен.
В ответ на команду Симы в недрах Ковчега активировалась программа развёртывания систем контроля и эксплуатации пространства. Из одного из внешних колец, между двумя куполами с атмосферными зонами, начали открываться массивные шлюзы. Из них один за другим, в регулируемых и синхронизированных потоках, вылетали москиты. Их было сотни.
Сначала в дело пошли разведывательные москиты. Эти малыши, вытянутые в форме узких сигар с крыльями-сенсорами, аккуратно и быстро распределились по секторам звёздной системы. Они двигались по спиральным маршрутам, сканируя рентгеновский спектр, гравитационные возмущения, аномальные поля, тепловые следы от выхлопов плазмы, что вырывались из дюз их двигателей. Некоторые из них были наделены специализированными зондами, которые, достигнув точек интереса, выбрасывали небольшие капсулы для бурения или ионизационного анализа грунта астероидов.
Они запеленговали несколько аномальных пустот, вероятные места расположения заброшенных станций, а может даже и полноценных древних объектов. Их задачи были ясны. Они должны были вскрыть всё скрытое, зафиксировать всё необычное, доложить обо всём, что может представлять как угрозу, так и интерес.
Из другого отсека Ковчега, похожего на ступенчатый улей, вылетели уже массивные и тяжёлые боевые москиты. У каждого была броня титан-полимерной оболочки, плазменные турели на поворотных креплениях, системы перехвата, энергетические щиты и – главное – нейросвязь с координационным ИИ.
Они начали создавать полноценный защитный купол вокруг системных объектов. Над научной станцией, в орбите Ковчега, вдоль потенциальных врат гиперпрыжка, вдоль орбиты третьей планеты (той самой, что напоминала Землю), и особенно – вблизи аномалии. Некоторые из москитов зависли над недавно захваченным аванпостом и линкорами-платформами, блокируя любую возможную попытку саботажа или вторжения извне.
Затем начался и полноценный запуск орудийных платформ, которых на Ковчеге было тоже предостаточно. Из основных доков этого искусственного планетоида, почти невидимо встроенных в его кольца, начали двигаться десять платформ огневой поддержки. Каждая из них напоминала летающую крепость длиной более пятисот метров, с четырьмя сверхмощными пульсирующими установками, каждая из которых имела восемь излучателей, системой направленного энергетического щита, и собственным управляющим ИИ.
Все их маршруты были распределены по ключевым векторным зонам – тем, откуда потенциально мог появиться противник. Они вошли в режим ожидания, но все их сенсоры были нацелены на дальний периметр. Это была гроза на поводке, готовая обрушиться в любой момент на потенциального противника шквалом всепожирающего пламени.