На второй рюмке всплывает женский вопрос.
Идут всей толпой в хоромы тещи. Теща полусидит в кресле. Вокруг суетятся «боярыни» — как бы приводят ее в чувство.
Теща встает, спрашивает женихова отца о здоровье.
— Ничего, — отвечает сват, — слава Богу, еще не кончилось… Тут возникает напряженный момент. Теща раздает чужим мужикам ширинки, целует свата, жениха, его братьев. К «оргии» подключаются «боярыни». И здесь одна надежда на попа. Он должен вовремя рявкнуть что-нибудь подходящее, например притчу о Сусанне и старцах — чтобы групповухи не случилось.
Понятное дело, что «невесты туто не бывает».
При сватовстве среднего класса («в середних обычаех») и невеста торчит подле матери, но не целуется, а выходит вскоре. У тещи пируют налегке, без крепкого алкоголя — и так уже все на взводе. Стола с тяжелой едой не накрывают.
На следующий день или по согласованию мать жениха приезжает смотреть невесту. Техника медосмотра не приводится, а дары вручаются протокольные: камки и соболя. Специально невесте дарится один перстень. На следующий день после знакомства свекровь ей присылает еще крест или панагию — кулон на цепочке с картинкой божественного содержания. Посыльная «боярыня» приносит овощи с намеком на плодородие.
За это «боярыня» получает обычный убрус и волосник.
И вот, назначен день свадьбы.
Накануне в семье жениха пишут «роспись» — сценарий свадьбы. Копию отсылают в дом невесты.
В росписи говорится, кто будет изображать отца и мать (если родителей не полный комплект), кто приглашен из официальных и почетных гостей — «сидячих бояр и боярынь, кто тысяцкий, кто поезжане, кто дружка и сваха».
Тесть отвечает жениху аналогичным списком персонажей в доме невесты. Здесь вообще кипит плотная работа.
Съезжаются гости, влетает во двор бронированная «Ауди» тысяцкого с мигалкой, «Хаммер» охраны выглядывает из-за свинарника пулеметным рылом.
Украшаются палаты, гладятся парадные костюмы, развешиваются портреты и национальные флаги. На кухне творится сущий ад!
Хуже всех приходится невесте. Ее моют, одевают и кладут на постельку за занавесочкой. Помечтай пока!
Одновременно происходит съезд гостей в домах тестя и свекра. Мужчины и женщины рассаживаются за разные, параллельные столы, чтоб не возникало отвлекающих контактов, как при сватовстве, прости Господи!
Съезд гостей тянется какое-то время. Синхронизировать этот процесс невозможно, поэтому осевшим подносят еду средней тяжести, вовремя обновляют посуду, втискивают за стол подъезжающих.
Жених и невеста в это время сосут лапу. В их комнатках дежурные дьячки читают каноны, — правила достойного поведения в быту и в церкви. Для этого рекомендуется пользоваться первыми главами нашей книги.
Наконец, все на местах. Начинается последний отсчет. Старший слуга (дворецкий) скачет рысью от тестя к родителям жениха сказать, что дружка и сваха «едут с постелью»:
— Велите указать сенник, где ее раскладывать, в каком доме она (постель) вообще будет находиться.
Слово «сенник» означает спальню. Это не сеновал, на котором иногда происходит первое знакомство молодых, а место в доме, где в древние, грубые времена хранился запас сена для зимующей тут же скотины. Хозяин спал на мягком сене, заодно сторожил его от пожара. Сенник часто устраивали в треугольном пространстве под лестничным маршем. Сама лестница перекладинами напоминала клетку, и сенник под лестницей постепенно приобрел название «подклеть». Во дворцах золотого русского средневековья сена уже не хранили. Лестницы стали широкими, «подклеть» превратилась в приличное помещение для кладовых, спален прислуги и т.п… И вот посыльному отвечают, что «сенник» находится на втором этаже нового терема на такой-то улице (обычно — за углом или вовсе в одной ограде с домом свекра; считалась правильным, чтобы невесту «забирали», то есть, перемещали в семью свекра). Постель нужно стелить на резной венецианской кровати.
Дворецкий осматривает «сенник» и кровать, цокает языком, говорит комплименты типа «ни фига себе! — круто у вас тут!» и скачет восвояси с докладом.
Тем временем дружка со стороны невесты едет с постелью — весь в золоте. Перед ним скачут человек 5 или 6 тоже на золоченых конях или мотоциклах. Процессия движется нарочито медленно, поэтому за джипом дружки поспевают человек 10 охраны «в чистом платье». Охрана нужна для предотвращения провокаций. Сами понимаете: бросок ложки дегтя на белоснежные простыни может непоправимо испортить атмосферу свадьбы.
Постель волокут за дружкой в санях. Обычай торжественного выезда в санях по любой погоде — хоть и среди лета — у русских произошел от суеверного отвращения к колесу. Эта чертова вертушка обязательно соскакивает с оси посреди самой глубокой лужи! А сани — ничего! Впрягай шестерку резвых, и вперед! Не забудь только полозья смазать вазелином или силиконом, чтобы мягче получалось.
Особенно строго и долго санного обычая придерживались на похоронах. Человек ведь в царство Божье отъезжает, так что, пожалуйста, без колес!
Постель в санях не узлом навалена, а застелена, как на кровати.
Внимание! Постель стелется подушкой вперед, к облучку. Чтобы, не дай Бог, вы не повезли виртуальных молодоженов ногами вперед!
В сани впрягается пара «санников сивых», около саней идут люди боярские в чистом платье, за облучком (за спиной возницы) стоит постельничий — назначенный старейшина в золоте. Он держит образ.
За постелью в отдельной карете или санях, в одиночку едет невестина сваха в особом наряде: желтый летник, шубка черевчата, убрус, бобровое ожерелье (воротник).
Подъезжают ко двору жениха. Конные люди соскакивают с лошадей и идут перед дружкой во двор, колонной по два, байкерские куртки — в золотых орлах и молниях!
Сам дружка из джипа не вылазит, медленно въезжает во двор, перед крыльцом или у нижней ступени парадной лестницы выходит и ожидает подвоза постели. Здесь его встречает коллега — дружка жениха.
Он велит местным ребятам подхватить постель с саней, и они с понтом — «многими людьми» — приступают к саням. Оттесняют людей невесты, как бы отнимают постель и на ковре несут ее (подушкой вперед!!!), высоко подняв над головами.
Но как ни крути, со спутника это все равно выглядит, как похороны… При «встрече постели» присутствуют также «боярские боярыни» — жены и подруги почетных гостей со стороны невесты.. Они толкутся у саней в летниках и шубках, выпендриваются перед местными и друг перед дружкой.
Когда постель уже плывет по воздуху, за нею шествует постельничий с иконой, за ним — сваха. Допускается наряжать для переноски иконы кого-нибудь из хозяйских детей. Если, конечно, у вас икона не из Кремлевских Соборов.
«Боярские боярыни» стайкой сопровождают сваху. На нижнем крыльце процессию стречает сваха жениха, «боярские боярыни» со стороны жениха — тоже все в шубках.
Оба дружки топают перед постелью.
Заходят в «сенник».
Тут уже священник гоняет чертей — кропит по углам, особенно густо поливает венецианскую кровать и ее окрестности...
Вы можете продвинуться глубже в патриотическом направлении, если уберете кровать в кладовую и построите постель по-древнерусски и дохристиански.
Берутся «тридевять» (27) ржаных снопов, ставятся торчком в прямоугольник. Рожь символизирует плодородие, торчок — способность к любви столько раз, сколько колосьев в снопах.
Рекомендую связать снопы по периметру вожжами, чтобы не разъехались в самый торчковый момент.
На торцы снопов кладется ковер с постелью.
В головах постели ставится принесенный образ, в четырех углах спальни прислоняются четыре стрелы острием вверх. На каждую стрелу привязывается пара соболей, на острие нанизывается крупитчатый калачик. Стрела символизирует протыкающее начало, калачик — непорочное тело, пара соболей — мягкость супружеских отношений.
На отдельном поставце сервируется фуршет: 12 кружек с разным питьем, медовухой, квасом. Там же — единственный ковш или круглая братина без ручек, колец, носиков, других колющих и цепляющих выступов. 12 кружек — 12 месяцев ежегодной личной жизни; братина — сосуд для совместного питья — символ общей семейной доли.
Рядом с постелью устанавливается стол побольше. Он накрыт фатой и как бы моделирует постель. Под фатой на нем лежат «головы новобрачных» — пара караваев. Там же стоят свечи.
Еще ближе к головной иконе ставится высокий маленький столик. На нем — два блюда. На одно жених положит крест, на другое невеста скинет монисто — чтобы не пораниться бижутерией в брачную ночь.
Там же — две миски. Одна — под колпак жениха, другая — под кику невесты.
В ногах ставится еще стол — вся спальня в столах! — для подвенечного платья.
В одном из второстепенных углов ширмой или занавеской выгораживается что-то типа душевой кабинки. На полу — ковер. На ковре — пуховичок. Там же стоит наготове кумган теплой воды, 2 тазика, большая лохань, две простыни.
На стене кабинки висят две ночные рубашки в размер жениха и невесты, рукомойник, лоханка-черпалка, полотенце, 2 нагольные шубы (теплые халаты).
Пока оборудуется спальня-мыльня, свахи, дружки и сопровождающие находятся вне дома. Для них во дворе накрыт приличный стол, и они принимают очередной градус под серьезную закуску...
Говорил ли я вам, что свадьбу нужно играть между постами?
Нет?
Ну, вы и сами догадались: какая же это свадьба, если на ней нельзя будет применить наше оружие массового уничтожения из глав 64 и 66?
Звучит сигнал «Есть постель!».
Проверив устройство спальни (куда легла?! — визуально проверяй!), дружки и свахи выпроваживают зевак, осматривают помещение еще раз, замыкают дверь и опечатывают замок личными печатями.
Вот как крепко! Это повелось у нас со времен несчастной первой свадьбы Руслана и Людмилы, когда среди снопов брачной постели затаился террорист-смертник Черномор.
Перед опечатанной спальней замирает стража из двух стариков-постельничьих в золотом платье. Постельничьим сервируют столик с закусками и выпивкой — чтоб не завидовали свадебному чину, но скатерти ни в коем случае не стелят! Ни у кого вокруг не должно и мысли возникать о близкой постели, чтоб никто не колдовал, не глазил!