Анненков посмотрел на вконец обалдевшего Колчака, усмехнулся:
– Вы мне там что-то про флотскую службу говорили? Помните, я еще яхту хотел. Правда, я хотел чуть поменьше…
Возле трапа их встретили двое часовых из третьего штурмового полка первой бригады. Они без звука пропустили Анненкова и Львова, но перед Колчаком вскинули автоматы:
– Стой! Пароль?!
Колчак бессильно посмотрел вслед уже поднимающимся по трапу Анненкову и Львову, когда первый обернулся:
– Пропустить, это – со мной.
– Слухаем, атаман! – И здоровенный усач едва не ткнул стволом пребывающего в ступоре адмирала. – Проходь, кулема, чего встал?..
Тем же вечером в уютном кабинете одного из уцелевших во время штурма стамбульских ресторанов сидели Анненков и Львов и тихо беседовали, наслаждаясь отменным кофе и восточными сладостями. Кроме них в ресторане не было никого, за исключением полусотни личных телохранителей обоих генералов.
– Слушай, Глеб, – негромко спросил Анненков. – Чего ты из себя клоуна разыгрываешь? Зачем? Мужик ты умный, и здорово умный, в жизни повидал всякого – на три жизни хватит, а все норовишь дурака повалять. С чего так, а?
Львов медлил с ответом. Отхлебнул кофе, сунул в рот кусочек халвы, потом закурил…
– Борь, а тебе вот не хочется так? – спросил он наконец. – Неужели у тебя внутри ничего не гудит? Сила в руки вернулась, кровь молодая бурлит, как черт-те сколько лет тому назад. Мне порой кажется, что я – как Илья Муромец… – И улыбнувшись, он процитировал на память. – Эх, кабы было в небе синем кольцо, а другое – во сырой земле, ухватился б я за оба кольца, притянул одно к другому и смешал бы земное с небесным…
– Да это здорово ходить не только под себя, – хмыкнул Анненков. Тоже отпил кофе и взял папиросу. – Только голову выключать из-за этого никак нельзя. А ты – выключаешь…
– Это почему же ты так решил?
– Да все потому, Глеб, потому. Ты что из дивизии сделал, чудо двадцать первого века?
– А что я сделал? – вскинулся Львов. – Чем ты недоволен? Дерутся как дьяволы. Ни бога, ни черта не боятся. По подготовке и по боевому духу – хоть сейчас небеса штурмовать или войну со всем миром вести. А уж на тебя круче, чем на икону, молятся. Знаешь, какая у меня для них самая страшная угроза? «Доложу атаману, пусть он разбирается». Так что тебе не так?
Анненков пристально посмотрел на друга. Поймал его недоуменный взгляд и тяжело вздохнул:
– Э-эх, Глебка. Вот если б ты у меня в роте пулеметчиком, сержантом или даже лейтенантом был – цены б тебе не было. Честно, без подколки… – Он снова вздохнул. – Жаль, что мы с тобой раньше не пили…
– Жаль, конечно, – согласно кивнул головой тот. – Но я все равно не понимаю…
Анненков покачал головой, потом перегнулся через столик и крепко обнял Львова за плечи:
– Умный ты, Глеб, а все-таки – дурак. Ты из дивизии сделал банду, ОПГ. В крайнем случае – племя. Они уже не понимают ни армейской субординации, ни дисциплины…
Львов попытался что-то возразить, но Борис остановил его:
– Ты скажешь, что дисциплина железная, даже стальная. И будешь прав. Вот только вся дисциплина ВНУТРИ нашей дивизии. Своему офицеру и козырнут, и взыскание примут с пониманием, и похвалу – с восторгом. А вздумай кто чужой сунуться – ой, что будет! Вон, сегодня же сам видел: твои орлы Колчака просто так, забавы для, опустили. Место ему его указали: мол, плевать нам, что ты какой-то адмирал и каким-то там флотом командуешь. Ты у себя во флоте – адмирал, а здесь, у нас, ты – тварь, внимания не заслуживающая.
– Но позволь, – возмутился Львов. – Они же – часовые, и им никто, кроме царя-батюшки и начкара не указ. Во всяком случае, меня именно так в армии учили…
– И правильно учили, – кивнул головой Анненков. – Вот только у нас-то с тобой никто и не подумал ни пароль спросить, ни еще чего. А Колчаку – чуть в морду автоматом. И чего хорошего?
– А чего плохого? – возразил Глеб. – Подумаешь, Колчак какой-то. Кстати, еще разобраться бы надо: не шпион ли он английский?
Анненков сокрушенно покачал головой:
– Ты что, правда, не врубаешься, или опять дурака включил? Они подчиняются только мне и тебе. И никому другому. Ты еще не понял, что это – хреново до невозможности?
– Да чем это плохо?! Чем?! – взвыл Львов. – Они – за нас, за большевиков, за Ленина!..
– Да не за Ленина они и не за коммунистов, – очень спокойно произнес Борис, но голос его звенел от напряжения. – Они пойдут за Лениным, но только если мы им прикажем. Ты прикажешь. Да, по твоему приказу они помирать готовы, на пулемет с ножом в зубах поползти! А если ты прикажешь – они и за Гитлером пойдут. Или за тем же Колчаком.
Львов задумался. Анненков же обычным голосом продолжал:
– Ты вот смотри, Глеб. Мы с тобой что хотели создать? Костяк будущей Красной Армии, или как она там теперь называться будет. А что получилось? Отменное подразделение, самое лучшее в мире, но живет оно не по военным законам, а по каким-то своим понятиям. И вот что они в мирное время делать станут? Ну, расставим мы их всех по армии в чинах от взводного до комдива – и что? И получится какая-то жуткая каста, в которую со стороны и ходу никому нет. Ну, почти нет… – Он прикурил новую папиросу. – Вот смотри: поставил ты Чапая на дивизию. И станет он ее по нашему образу и подобию строить. А результат какой? Получится не регулярная дивизия, а личная дивизия товарища Чапаева, которая подчиняется только лично товарищам Анненкову и Львову. А таких дивизий будет не одна и не две. И как ты полагаешь: много времени товарищу Сталину или Железному Феликсу потребуется, чтобы понять: такое положение в армии государства недопустимо! Как полагаешь?
Теперь пришла очередь вздыхать Львову. Анненков внимательно следил за тем, как на изуродованном лице его друга постепенно проступает понимание…
– Ой, б…! – наконец выдохнул Глеб. – Это мы к стенке встанем не в тридцать седьмом, а как бы не в двадцатом…
– Вот именно! А ты поощряешь такое положение в дивизии… – Тут он приостановился и грустно признался: – Я, конечно, тоже виноват: закопался в делах государевых, а за дивизией не уследил. Даже радовался сперва, как у тебя ловко получается с личным составом общий язык находить…
– И я его нашел. На нашу голову… – понурил голову Львов.
При взгляде на то, как переживает его друг, Анненкову-Рябинину стало как-то остро жалко своего современника, которого судьба заставила заниматься делом, в общем-то, ему не свойственным…
– Ну, ты так-то уж не переживай, – снова приобнял он Глеба за плечи. – Ничего непоправимого еще не произошло. Просто начнем из этой банды убийц снова солдат делать. Вот завтра же и начнем, верно?
– Так точно, товарищ генерал-лейтенант, – без всякой иронии ответил Львов. – Обещаю, что не подведу…
11
(Выдержки из документа, подписанного в Брест-Литовске 17 ноября 1916 года)
…Уполномоченные собрались в Брест-Литовске для мирных переговоров и после предъявления своих полномочий, признанных составленными в правильной и надлежащей форме, пришли к соглашению относительно следующих постановлений:
Статья 1
Россия, с одной стороны, и Германия, Австро-Венгрия, Болгария и Турция – с другой, объявляют, что состояние войны между ними прекращено; они решили впредь жить между собой в мире и дружбе.
Статья 2
Договаривающиеся стороны будут воздерживаться от всякой агитации или пропаганды против правительства или государственных или военных установлений другой стороны. Поскольку это обязательство касается стран Четверного Союза, оно распространяется и на области держав Четверного Союза, занятые русскими войсками. Области Российской империи, занятые войсками держав Четверного Союза, подлежат немедленной эвакуации, долженствующей начаться в течение 24 часов с момента подписания данного договора
Статья 3
Области, лежащие к востоку от установленной договаривающимися сторонами линии и принадлежавшие раньше державам Четверного Союза, не будут более находиться под их верховной властью; установленная линия обозначена на приложенной карте (приложение 1), являющейся существенной составной частью настоящего мирного договора. Точное определение этой линии будет выработано российско-германской комиссией.
Для означенных областей из их прежней принадлежности к державам Четверного Союза не будет вытекать никаких обязательств по отношению к этим державам.
Германия, Австро-Венгрия, Болгария и Турция отказываются от всякого вмешательства во внутренние дела этих областей. Россия намеревается определить будущую судьбу этих областей по снесении с их населением.
Cтатья 5
Округа Стамбула и территории Проливов незамедлительно очищаются от турецких, болгарских и германских войск. Державы Четверного Союза не будут вмешиваться в новую организацию государственно-правовых и международно-правовых отношений этих округов, а предоставит России установить новый строй в согласии с соседними государствами. <…>
Запретная зона в Ледовитом океане остается в силе до заключения всеобщего мира. В Балтийском море и в подвластных России частях Черного моря немедленно должно начаться удаление минных заграждений всех сторон конфликта. Торговое судоходство в этих морских областях свободно и немедленно возобновляется. Для выработки более точных постановлений, в особенности для опубликования во всеобщее сведение безопасных путей для торговых судов, будут созданы смешанные комиссии. Пути для судоходства должны постоянно содержаться свободными от плавучих мин.
Статья 8
Державы Четверного Союза обязываются немедленно заключить мир с Сербским королевством и княжеством Черногория и признать союзный договор между этими государствами и Россией. Территория Сербии и Черногории незамедлительно очищается от войск Четверного Союза и прогерманских/проавстрийских/проболгарских/ протурецких национальных вооруженных формирований. Державы Четверного Союза прекращают всякую агитацию или пропаганду против правительств или общественных учреждений королевства Сербия и княжества Черногория…