е та крикливая полночь, которую вы любите.
Неизвестный работник говорил странно, с некой сказочной манерой. Такое чувство, что он был не здешний.
— Европеец. Какой-нибудь иностранец, — почему-то подумала Наталья.
— Вот, даже так! — Возмущенно заявила она. — И что же тогда этот ваш Новый год?
— Новый год, это когда хочется танцевать и петь. Это когда чувство праздника куда важнее самого праздника. Новый год — ощущение всего хорошего, но не желание этого. Это счастье без повода, несмотря на мороз… Любовь, несмотря на невзгоды.
— Счастье! Денег вашим счастьем не заработаешь, — фыркнула женщина. — И вы хотите сказать, что у необразованных, невоспитанных Лейкиных Нового года больше чем у нас?
— Новый год — не карьера на работе. Он редко зависит от образования и манер.
Дама резко отвернулась от улыбчивого господина. Почему он над ней издевается? Почему она вообще терпит эти издевательства?
Невольно Наталья взглянула на свой мрачный дом. Вечер был еще не слишком темным. Поэтому было прекрасно заметно, что на окне второго этажа спит кое-кто, кого мало волнуют не горящие, проводные лампы.
— Маркиз, негодник, — вздохнула она.
На секунду ей показалось, что около окна, где лежит кот, слегка замигали гирлянды. Но это скоро прекратилось.
— Уважаемый сотрудник, или кто вы там будете? — Наконец-то взмолилась дама.
— Я Смотритель гирлянд.
— Да хоть китайских фонариков! Не могли бы вы сделать так, чтобы вся эта «паутина» работала хоть каким-то образом! У меня такой стресс на работе. А тут еще такое… Помогите, пожалуйста, иначе я просто умру от морального переутомления.
Нежданный гость в очередной раз усмехнулся. Зубы у него, кстати, тоже были идеально белыми.
— О, я смотрю за гирляндами долго. Какие горят, какие только мерцают, а какие и вовсе отказываются работать. Но я никогда не пытался возвращать к жизни огни, которые не являются живыми. Особенно по причине отсутствия Нового года. Но раз уж от моих стараний зависит ваша жизнь, то я попробую испытать свои силы.
— Да уж испытайте как-нибудь, ради бога! — Всхлипнула женщина.
Нет. Что это с ней? Она плачет. Как маленький ребенок, которого забыли поздравить с днем рождения. Она — леди, у которой получается решительно все.
Но почему так? Наверное, когда у тебя все получается хорошо, ты просто отучаешься воспринимать неудачи. А ведь они тоже по-своему необходимы. Как щепотка горького перца в мамином супе.
Не обращая внимания на слезы хозяйки, Смотритель гирлянд ударил своей тростью о заснеженный асфальт дорожки, на которой он находился.
В разные стороны раскатились синеватые волны. Свободную руку странный мужчина выставил вперед. И она тут же засияла во мраке вечера.
Глаза и борода этого нежданного волшебника вспыхнули серебристым отблеском.
— Да зажжется огонь Нового года! — Громогласно заявил он.
Иллюминация жилища Дольских резко вспыхнула. Дом покрылся приятными огоньками. Он напоминал собой сказочный замок, в котором определено должны проживать добрые феи.
Лампочки подсвечивали снег на крыше и подоконниках. Они обрамляли вход в помещение. От их сиреневого мерцания становилось спокойно на душе. Хотелось верить, во что-то прекрасное, доброе, дорогое сердцу.
— Вот это да! Как красиво… — произнесла Наталия, стоя в сияющем облаке. — Я как будто бы родилась заново. Вот это я понимаю — иллюминация! Не то, что у этих невоспитанных Лейкиных.
Как только она это произнесла, свечение погасло. Большой и красивый дом снова погрузился во мрак, став таким же, как был прежде.
— Стойте! Стоите, уважаемый Смотритель! У вас получилось. У вас уже немножечко получилось. Попробуйте сделать еще что-нибудь. Я уверена, что мы обязательно все…
Она хотела сказать «исправим», но было уже слишком поздно. Территория двора опустела. Черные кусты на фоне серого снега неприветливо смотрели на мать семейства.
Едкий холод пытался забраться под куртку. А ночь практически вошла в свои права.
— Нет. Погодите! Не уходите. Куда же вы так? — С растерянностью и надеждой Наталья бросилась к воротам.
Шаливший все это время колючий ветер, создал на расчищенном проходе тонкую пленку из свежего снега. Она была не тронута человеческими следами…
Женщина подскочила к огромной двери в мгновение ока. Она даже забыла, что на ней каблуки, а вокруг скользко.
Один замок, второй… Почему же они открываются так долго? Или это просто руки в белых меховых перчатках дрожат от волнения и мороза.
Наконец-то забор удалось распахнуть. Забыв про манеры, спесь и годами создаваемую стать, дама в элегантном наряде выпорхнула из своей дорогостоящей клетки.
Тишина. Вокруг не было никого. Только высокие фонари, покрытые слегка потускневшим снегом, протирали глаза, готовясь к длительной ночной смене.
Огромная улица огромного (как сам город) поселка. Никаких закоулков и дыр. Скрыться с сходу абсолютно негде. Но, несмотря на все это, никого. Как справа, так и слева. Будто ничего и не было.
— Эй! Эй, молодой… Мужчина! Вы куда убежали? Вы куда делись? Я к вам обращаюсь! Смотритель…. - вытирая лицо, довольно громко заявила Наталья.
— На все гирлянды смотрителей не хватит, — пронеслось у нее в голове.
Почему? Кто это сказал!? И сказал ли вообще это кто-то?
— Чертовщина. Переработалась в край… — прошипела женщина, немного придя в себя.
Делать было нечего. Надо идти домой. Ждать прихода родных. Жаловаться им на бездарность дизайнера. Разбираться потом с дизайнером. Ненавидеть целый мир вокруг, но любить при этом себя. И осуществлять иные повседневные дела.
— Натаха, привет!
Проклиная себя за то, что не закрыла калитку вовремя, мама Арины повернулась в сторону.
Не далеко стоял полноватый мужик в бесформенной шубе и с густо накрашенными губами. При ближайшем рассмотрении мужиком оказалась Юлька Лейкина, которая в самый не подходящий момент выбралась из дома.
— Привет… Юлия, — ненавидя себя за то, что это делает, сказала Наталья.
— О, Наташка, а вы уже салюты к празднику покупали? — Радуясь неизвестно чему, произнесла Лейкина старшая.
— Мы… Мы не торопимся, так как еще не время.
— Почему же не время? Самое оно как раз! Мы много в этот год взяли. Они и так бабахают и горят, и в воздухе, как костер разрываются! Нам показали на видео экране, я офигела аж вся, как классно!
Наталья подумала о том, что неплохого бы таких лишать паспорта с формулировкой «за беспросветный идиотизм». Но вслух спокойно произнесла:
— А эти ваши салюты, что взрываются как костер, вы где покупали?
Соседка буквально подпрыгнула от радости, услышав вопрос.
— В магазине большом за городом! Он только открылся! Там скидки по сорок процентов. Только туда маршрутки не ездят. На машине приходится ехать!
— О боже, какая потеря, — фыркнула мама Арины насчет маршруток. Затем заявила. — В этих дешевых торговых комплексах товары хранятся как на свалке. Там часто нет документов о сертификациибезопасности. А значит пользоваться услугами таких коммерческих точек не желательно.
Собеседница посмотрела на деловую женщину так, будто та разговаривала на другом языке. Прежде чем Лейкина смогла перевести сказанное и что-то ответить, Дольская захлопнула калитку, быстрыми шагами удалившись в глубину двора.
Напоследок она со злостью посмотрела на тусклые, но вполне работающие гирлянды соседей. Казалось, что от ее взгляда пара лампочек даже погасли.
Но более коварного поступка она совершить попросту не могла. Ничего не оставалось делать, как идти домой и заниматься своими обыкновенными делами.
Хотя стоп. Как только Наталья заглянула в дом, она вспомнила кое о чем важном.
— Маркиз. Маркиииз! — Звонко прокричала она. — Ты опять, такой негодяй, спишь на окне. Я же просила тебя сидеть в домике!
— Я неоднократно заявлял, что данное строение не соответствует требованиям к жилым помещениям, — воскликнул кот сверху.
— Ну, ничего, непослушный котяра! Сейчас я, наконец, надену на тебя ошейник. Так еще и искупаю в ванне с детским шампунем! Сегодня ты точно получишь по полной!
Очевидно, что плохое настроение хозяев не редко передается животным. Если не через скрытые чувства, то через прямые действия.
— Что? Вы хотите об этом поговорить? — Отозвался Маркиз. — Но я не могу больше дискутировать. У меня сейчас важное совещание… Под диваном.
Вечер, как правило, наступает везде. Повсеместно. Не бывает такого, чтобы он заглянул в дома только тем людям, кто вернулся с работы.
Часто, особенно зимой, темнота застаёт нас в самых неожиданных местах. Примерно так произошло с Мариной.
Она не успела пройти и одну треть дороги к своему дому, как небо окончательно заволокла темно-серая простыня. А фонари открыли свои заспанные глаза.
Понимая, что ночь уже близко, женщина остановилась. Она даже задумалась ненадолго, забыв о повседневной рутине.
На работе ей не выдали премию. Хотя должны были выдать премию. Обещали начислить злополучную премию. Клялись, отправить эту ужасную (теперь уже) премию…
Но, правда, даже самые жаркие слова часто бывают ветрены. Это на себе проверял почти каждый.
Конечно, все было не так уж и плохо. Ведь ее не уволили и не выгнали из дома. Просто Светка теперь останется без долгожданных обновок. А в остальном все очень даже стабильно.
Исключая внезапно начавшийся вечер. Он, будто специально добавлял тоски в идущую не туда жизнь.
Вечер покрывал сердце увлажненным, холодным дыханием. Не давал идти дальше. Заставлял придаться бесконечному унынию.
— Эх, — зачем-то сказала Марина, разговаривая сама с собой. — Мне бы совсем немного денег для полного счастья. И я готова часами бродить по старому снегу и льду, и радоваться даже январской метели.
— От метели надо не радоваться, а прятаться. Иначе можно подхватить ангину. Не так ли, моя госпожа?
На безлюдной улице было не очень уж и безлюдно… Здесь явно находится кто-то ещё. Это был мужчина. И судя по голосу, не самой приятной наружности.