Пролог
Контрабандист, доставляющий запрещённые товары между параллельными мирами Земли по заявкам клиентов, Зум Крум, бежал от одного портала к другому по редкому лесу. Он имел универсальный ключ от переходов между мирами и оказался в этом параллельном мире, спасаясь от засады, организованной Межмировым таможенным комитетом в месте доставки товара — одном из хорошо развитых техномагических миров Земли. Спасаясь, пришлось прыгать в ближайший межмировой проход, связывающий тот мир с этим техномиром, да к тому же недостаточно развитым. Здесь Зум был всего только один раз в юности, когда наставник обучал его нелёгкому ремеслу контрабандиста. Этот мир был бедным, практически лишённым магии, а поэтому редко посещаемым. Однако имел одно важное преимущество: в нём имелось много проходов в другие параллельные миры, а, значит, был очень удобен для бегства от погони.
Зум нутром чувствовал, что погоня приближается. Попасться ей в руки с рюкзаком, полным контрабандных товаров — значит не менее чем на двадцать лет оказаться на каторге. А в его возрасте это означало только одно — смерть. Надо было что-то делать.
«Единственное правильное решение — спрятать рюкзак в этом мире, набросив на него покров невидимости, инициировав имеющийся на рюкзаке артефакт. Он скроет рюкзак от любопытных взглядов не менее чем на десять дней. А за это время я смогу вернуться сюда и забрать контрабанду. Даже, если погоня меня догонит и схватит, им нечего будет мне предъявить. Я просто решил прогуляться по мирам! А почему убегал? Испугался! Может быть, за мной гнались бандиты? А никакого оружия у меня не было. Гулять же по параллельным мирам выходцам из моего мира разрешено, тем более имеющим универсальный ключ: нет никаких ограничений.»
За двадцать метров до портала в следующий мир Зум приостановился. Он сошел с тропинки метров на пять в сторону, перепрыгнул через срубленное дерево, лежащее на земле, снял рюкзак и повесил его высоко над землёй, зацепив лямками за крепкий сук. Тут же инициировал артефакт скрыта.
«Отлично. Рюкзак не заметен. Дерево очень приметное: раздвоенная вершина. Смогу легко его найти. Теперь вперёд, в портал!»
Он вышел из портала в следующем мире, огляделся: вокруг развалины, ничего подозрительного.
«Зря спрятал рюкзак! Может вернуться?», — однако чуйка сулила неприятности.
Прошёл ещё метров сто: из засады выскочили трое таможенников. Быстро скрутили руки.
— Где рюкзак?
— Какой рюкзак?
— С контрабандой! Не валяй дурака! Тебя видели перед порталом: ты шёл с рюкзаком!
— Понятия не имею, о чём Вы говорите! Если он был, то пойдите и найдите.
— Сейчас по-другому заговоришь! В таможне тебя дожидается маг! Быстро проведёт ментасканирование сознания и всё узнает!
«Дело плохо! Если маг на самом деле ожидает в таможне, то по совокупности всех прошлых дел мне дадут не каторгу, а петлю на шею. Пора использовать артефакт „Последний шанс“! Жалко, конечно, стирать память за последние двадцать лет, но это лучше, чем верёвка на шее.»
Его уже подводили к флаеру. Зум пошевелил руками в наручниках.
«Хорошо, что я зашил артефакт в уголок воротника рубашки.»
Он повернул голову, раскусил артефакт, тем самым инициировав его, и тут же упал: при стирании памяти человек всегда теряет сознание. К нему бросились таможенники.
— Поздно! Он успел что-то сделать с собой! Быстрее в таможню. Может быть маг поможет.
Маг не помог. Последние двадцать лет жизни в памяти Зума отсутствовали. Привлекать его к какой-либо ответственности не было оснований. Пришлось отпустить.
«Так, что же я помню? Себя двадцатипятилетнего, и слова моего наставника: „Зум, запомни навсегда, что ты должен найти меня на „Земле 35“ в точке с координатами 521ui\5gr. Если не помнишь, что это такое — выясни. Ума хватит. Ты всегда здесь получишь помощь.“»
Два алкаша (не путать: не бомжа!) Колька и Петька, спустя две недели после описанных выше событий медленно тащились по уже знакомой нам лесной тропинке в сторону озера.
— Колька, давай передохнЁм! Здоровья идти дальше, уже нет! Ты как лось молодой по лесу прёшь. Не зря в милиции столько лет проработал: там физо на уровне! Каждый день зарядку, небось, делал! Мне, бывшему юристу — офисному планктону, за тобой не угнаться!
— Ещё пятьдесят метров и посидим на упавшем дереве. Потерпи немножко.
Наконец они присели на ствол, лежащий на земле. Не спеша огляделись.
— Петь! Смотри-ка, на дереве рюкзак висит! — Колька вскочил и вскоре возвратился с рюкзаком в руках. — Не тяжёлый, около десяти килограмм.
— Не томи, открывай быстрее. Кто же его на дерево повесил? И зачем?
— Помнишь, года два назад, тоже нашли рюкзак на дереве?
— Так тогда грибник повесил и забыл куда. Наверное, такой же, как мы — склеротик. В том рюкзаке ведро с грибами было спрятано. Жаль, грибы сгнили — давно рюкзак своего хозяина дожидался. А сейчас — начало июня! Какие грибы? Нет, тут что-то другое.
Колька отстегнул клапан на верхней части рюкзака и вывалил его содержимое на траву перед приятелем.
— Смотри, бутылка шампанского! Пакет с едой! Фляжка с коньяком! И мешочек с каким-то песком. Только мелким. Всё, больше ничего нет.
— Вот это повезло! Не придётся сегодня палёную водку пить. Коньячком побалуемся! А что за песочек? Обыкновенный речной? Кварцевый?
— На мой взгляд, кварцевый. Ведь я ж не специалист. Давай, чтобы его с собой не таскать, спрячем мешочек под этим лежащим деревом. Если он нам понадобится — всегда можно отсюда забрать.
— Хорошо, прячь. Да пошли скорее на наше место около озера: выпьем, посидим, поговорим. Вот ещё что: ведь у Тёмки — нашего приятеля, в конце июня день рождения. Давай ему эту бутылку шампанского подарим. Всё же семьдесят лет исполнится. Юбилей. Ты не против?
— Нет, конечно. Мы всё равно его не пьём, беленькой пробавляемся.
Часть первая.«Орёл»
Глава первая
«Когда Новый год празднуется с удовольствием? В кругу семьи. С друзьями. За столом, полным закусок и хорошего спиртного. Желательно, перед телевизором, транслирующим новогоднюю программу. С верой в прекрасное далёко, — рассуждал Тимофей Аркадьевич, или просто Тёма, на пути домой утром тридцать первого декабря после суточного дежурства в качестве сторожа на территории склада техники сельскохозяйственного колледжа, расположенного на окраине небольшого областного центра на Северо-Западе России. — А когда ты один как перст: ни родных, ни близких друзей, кроме записных собутыльников, когда не только не хочется готовиться к празднику, но и праздновать наступление очередного года, приближающего окончание срока твоего пребывания в этом мире… Да, что говорить! Сейчас зайду в магазин, куплю бутылку беленькой, пива на утро. Колбаски твёрдой, московской, салатик из капусты, солёных огурчиков банку, можно ещё охлаждённую курочку — чтобы распластать и зажарить на гриле. Картошка дома есть, хлеб, булка, чай — тоже. Много ли мне одному надо?! Да ещё традицию надо соблюсти — под бой курантов открыть шампанское. Уже полгода бутылка лежит в холодильнике: подарок от приятелей Кольки и Петьки на семидесятилетие. Не успели выпить в мой юбилей. Беленькой за глаза хватило. Они говорили, что это шампанское какое-то особо ценное, по большому блату достали. Век этот подарок должен буду помнить: вспоминать и благодарить. Так я им и поверил. Как глаза зальют — ещё и не такого нагородят. Слушай только. Но сначала беленькой провожу старый год, пожелаю себе какого-никакого здоровья в Новом году… Да ещё дверь не забыть не открывать, когда припрутся приятели-собутыльники после полуночи. А они точно придут. Тогда праздник превратится в пьянку. Как уже не раз бывало.
Слава Богу, дожил до семидесяти лет. В новом году на работу уже ходить не надо: вчера с почётом проводили на заслуженный отдых. Путёвку в санаторий в Сочи вручили, седьмого января надо уже на месте быть. Сегодня последние сутки отдежурил. И так-то держали как ветерана колледжа, даже уже совесть стала мучить. Молодым надо уступать дорогу. В сторожа. Гммм. Всё же двадцать лет здесь проработал. Сначала мастером, потом преподавателем. А вот сейчас — сторожем. Что делать без работы буду? Так хоть что-то за жизнь держаться заставляет. Ладно, не буду душу бередить. Надо подумать, может, стоит на старости лет в деревню жить перебраться. Вернусь из санатория — решу.»
На лестничной площадке перед квартирой встретил соседку, предупредил, что в январе будет в санатории, а за квартирой будут присматривать его приятели. Переложив принесённые продукты в холодильник, Тимофей Аркадьевич решил поспать: всё же на дежурстве мало удалось покемарить: после новогодних корпоративов много пьяного народу шаталось вокруг колледжа, некоторые даже в закрытые ворота рвались. Что хотели там найти кроме вросших в землю железок — один Бог знает.
Он завёл будильник на семь часов вечера, посчитав, что хватит до Нового года времени и выспаться и приготовить стол, да и проводить старый год. И завалился спать.
К десяти часам стол был накрыт, телевизор включен на канале «Культура»: очень нравился этот канал старику. Здесь не было сплошной политики, лжи и одних и тех же говорящих голов, показываемых на других каналах, до чёртиков надоевших. Тем более что в этот год обещали передачу «Новый год с оркестром дирижёра Владимира Спивакова». Правда, Тимофею Аркадьевичу больше хотелось посмотреть на Сати — жену дирижёра. Очень ему нравились музыкальные передачи, которые она вела на этом канале. Но и против самого дирижёра он ничего не имел против, признавая его несомненный талант.
Принял первую стопку за год уходящий, закусил колбаской с солёным огурчиком. Потом ещё стопку принял глядя на экран телевизора, где национальный оркестр показывал свою программу телезрителям. Пожелал здоровья в Новом году такой обаятельной Сати, ведущей эту передачу, приняв ещё одну стопку. Невольно стал вспоминать свою жизнь.