Губы ее шевелились, она что-то говорила ему и улыбалась.
Вадим шагнул на крыльцо. В дверях пришлось посторониться — оттуда высыпала целая ватага малышни с санками-ледянками всех марок и калибров. Они галдели как стая взъерошенных воробьев, предвкушая радости ледяных горок. Вадим проводил их одобрительным взглядом и вошел в подъезд.
Он легко взбежал в темноте по ступенькам, но тут же в замешательстве остановился. Перед ним поднималась лестница. Обыкновенная лестница в обыкновенном панельном многоэтажном доме.
Вадим нерешительно оглянулся — справа возвышалась деревянная панель лифтовой двери. Тогда он протянул руку и, не глядя, нащупал кнопку.
Ничего не произошло. Он вновь несколько раз лихорадочно нажал кнопку вызова — и только потом понял иронию судьбы.
На двери висела табличка: «Лифт на ремонте — временно не работает». Она тихо покачивалась, точно кто-то навесил ее лишь минуту назад. И на том же куске картона были привешены кем-то две маленькие елочные фигурки, с уже стертыми красками, ставшие почти прозрачным стеклом. Арлекин и пьеро.
Вадим настороженно взглянул на лестницу. Она тянулась вдоль синих стен — в меру обшарпанных, исписанных типичными подъездными словами, изрисованных мелом и изукрашенных граффити. Ступени заворачивали направо, а из-за угла виднелся лишь край какого-то хозяйственного ящика.
Опять лестница, мелькнула у него мысль. Даже теперь! Просто судьба какая-то…
И ему вдруг стало просто и легко. Судьба так судьба! И разве ж можно с нею спорить?
Я ведь не спорю. Я только хочу понять эту глубину.
Он улыбнулся. Затем поднес к губам рукавичку, подышал на блеклый листочек, осторожно поцеловал веселую, сочную вишенку. И с легким сердцем стал подниматься по ступенькам.
Конец