Ирка разлила по стаканчикам кофе и сообщила, что добавила туда коньяк. Мы уставились на нее с большим уважением, но та в ответ лишь пожала плечами.
Идти на лыжах было сомнительным удовольствием, особенно учитывая, что дорога была неровная. Да и навыков у моих товарищей было маловато. Так что через какое-то время, плюнув, мы стянули лыжи и потопали пешком, ощутив заметный прилив сил.
– Кажись, пришли – с облегчением вздохнул Толик, когда за пригорком показались крыши домов. Деревня выглядела практически нежилой, только от двух домов с краю шел призрачный дымок.
– Гляди-ка, тут кто-то на машине проезжал, – присвистнул Потапов, разглядывая поворот сразу за табличкой «СТ Грязино».
– У Левы машины нет, – буркнула Галя.
Потапов сделал нам знак сохранять спокойствие.
– Держимся за мной, идем тихо. Важно не спугнуть…
– Красота какая. Где-то здесь водятся караси, – мечтательно протянул Толик, поглядывая куда-то вдаль.
Не знаю, как остальных, а меня окрестный пейзаж очень раздражал. Миновав мусорные баки, мы смогли лицезреть дачный кооператив, огороженный забором. На заборе висело объявление: «Продается дом № 23, изумрудные ворота. Чистый водоем для купания летом. Новая электролиния. Асфальтированная дорога. Замечательные соседи. Дачный дом узаконен, два этажа. Внутри запах свежего дерева, крепкий, но необходим косметический ремонт. Первый этаж три комнаты, чердак – свободная планировка. На участке яблони, слива, ежевика, вагончик-бытовка для хранения инвентаря. Весной будет дороже».
Далее следовал телефон и приписка «Спросить Льва».
– Лев! – фыркнула Ирка. – Тоже мне, Изумрудная страна. Не хватает мудрого Страшилы.
– Лев – это же и есть наш Левочка! – догадалась я, а остальные почему-то воззрились на меня с сомнением.
– Какое благородство, я и не думала, – закусила губу Галя, точно смакуя на вкус имя бывшего вероломного возлюбленного. – А мы все Левочка, Левочка…
– А ведь объявление свежее, значит, он здесь! – пробормотал Потапов, разглядывая бумажку. – Так, собрались, ищем дом № 23.
Хоть в чем-то нам повезло: долго искать не пришлось. К счастью, в холода в деревне русский человек согревается старым добрым способом. И я не про алкоголь, а про печь. Изумрудный домик дымил и призывно манил продрогших путников.
Друг за дружкой, точно муравьи, мы приблизились к нужному забору. Попутно я отметила, что из всего заявленного в объявлении правдой было лишь то, что дому требуется серьезный ремонт. Если честно, даже материал стен выглядел сомнительно. Когда я поинтересовалась этим у строителя Потапова, тот, тактично хмыкнув, назвал его экспериментальным.
Еще издалека я заметила «Мазду», стоявшую на дорожке между домами, и, повернувшись к товарищам, прошептала:
– Володя уже здесь. Это машина его отчима. Нашел Леву раньше нас. А вы говорите, менты не чешутся. Может, не стоит и соваться…
– Нет уж, – посуровел Потапов, – пусть при мне говорит, кто его нанял. Я, может, хочу Новый год со спокойной душой встречать.
– Кто бы против, – огрызнулась я, потому что вдруг подумала: Потапов только и мечтает побыстрее свалить из моей квартиры в свое царство кожаных диванов.
Потапов вбежал на крыльцо первым и потянул на себя хлипкую входную дверь. Она подозрительно легко открылась. Толик и Костик на цыпочках вошли вслед за ним, сделав нам, женщинам, знак обождать. Ирка как раз успокаивала снова разволновавшуюся Галину, увещевая ее:
– Ну притравила мужика и притравила, эка невидаль. Будешь ему в тюрьму писать, глядишь, он тебя и простит. Но я бы тебе не советовала связываться с сидельцем. Письма они, конечно, душевные пишут, но с этими передачками одна морока…
Я быстро прошлась по участку и констатировала, что в доме странно тихо. А что, если Лева оказал сопротивление и Володю прибил? Такому терять нечего, а я себе до конца жизни не прощу… Хотя я Володю сюда не посылала, но выйдет, что пострадал он из-за Потапова, потому что, расследуя обстоятельства взрыва, видимо, как-то вышел на Леву…
Эта мысль кольнула куда-то под ребро. Моментально взбежав на крыльцо, я тоже оказалась внутри дома. И смогла наблюдать умилительную картину: мои коллеги по лыжам толпились у входа, а за столом в бараньем тулупе спиной к нам сидел Лева, ловко уплетая макароны со сковородки. Босые ноги он приложил к печке, согревая их таким нехитрым образом. В печи потрескивали дрова, по телевизору показывали новогодний огонек, и Лева не сразу заметил вторжение гостей.
– Вечер в хату, – громко поздоровался Потапов, а Левочка, вздрогнув, выронил вилку. После чего подскочил, сел мимо стула и повалился пятками вверх.
Галя, ворвавшаяся в дом следом за мной, заголосила:
– У красивого человека и пятки прекрасны. Я буду тебе писать…
– Где Володя? – пошла я в атаку, а Костик с Толиком ходко подскочили к поверженному товарищу с двух сторон и заломили тому руки.
Лева выглядел озадаченным:
– Да вы чего? Я ж ничего…
– Куда ты дел нашего Чебурашку, то есть Володю, бандитская морда? – вопрошала Ирка, уперев руки в бока.
– В подполе ваш Володя.
Лева ткнул пальцем в пол возле печки, там находился лаз с кольцом на крышке. Сейчас лаз был придавлен столом.
– Ты его расчленил? – проблеяла я, оседая куда-то на пол.
– Дура, на кой мне его членить. Я его скрутил, а сам ментов вызвал. Только в праздник они не шибко быстро сюда явятся…
– Ты сам на себя ментов вызвал? – присвистнул восхищенный Толик.
Никто ничего не понимал, но все говорили одновременно. Тогда я, отменив обморок, выхватила из рук Потапова свисток и громко свистнула.
В наступившей зыбкой тишине, прерываемой пыхтением чайника, закипавшего на плите, я изложила свою стройную версию событий.
В тот злополучный вечер негодяй Левочка, нанятый неведомым врагом, поругался с Гарпией, чтобы иметь возможность временно уйти. Но норовистая дама опоила его снотворным и выбежала первой. Тогда он напоил Костика и отправился подкладывать взрывчатку под машину Потапова. Сделав черное дело, Лева зашел в лифт и поехал вверх, но по дороге заснул. Когда я вызвала его вниз, он трупом выпал к моим ногам. Очухавшись, Левочка услышал, что приехали менты, и поспешил к себе. Взрывное устройство сработало как-то не вовремя. Скорее всего, Левочка должен был нажать кнопку в нужный момент. Но впал в дрему, словно его тезка из «Волшебника Изумрудного города», одурманенный маковым полем. Узнав утром, что Потапов жив, Левочка пустился в бега, но был вычислен храбрым Володей.
Выслушав меня, Левочка закатил глаза и отставил макароны в сторону. Как бы намекая, что своими бреднями я испортила ему аппетит.
– Ага, аж два раза. Мужики, подтвердите, все зло в мире из-за баб.
Мужики едва заметно кивнули, за что были сразу же награждены презрительными взглядами дам. А Лева продолжал, обращаясь почему-то ко мне:
– Это же Володя тогда меня в магазине заловил и дело раскрутил. Так я с ним и познакомился. Ушастый этот тебя приревновал к фирмачу и всячески пытался того отвадить. Я как-то вечером его застал за тем, как он письмо тому под дворники засовывает. Он сразу заменжевался: штраф, мол, за неправильную парковку. Только разве я дурак? Какой штраф… Любопытно мне стало, вот я в ваш двор и зачастил, пробил, чья машина и что тут у вас за шуры-муры.
– Какие еще шуры-муры? – фыркнула я, но Лева отмахнулся:
– Не спорь, страсти еще те. Домик с гнильцой.
– Кто бы говорил, – обиделась Ирка.
– Короче, я Володю пару раз с этими письмами застукал. Думал, пригодится информация, если он снова ко мне цепляться начнет.
– Так это Володя мне письма с угрозами писал? – Потапов выглядел крайне прибалдевшим.
– Какие письма? – разозлилась я, отказываясь хоть что-нибудь понимать.
– Ну, что если я не передумаю строить у вас магазин, то мне входные двери и машину постоянно валерьянкой поливать будут. И на них коты метить станут. А еще пару раз порчей грозились…
– А ты чего про письма эти не говорил? – удивилась Ирка.
– Я думал, это Зайка писала…
Такого оскорбления вынести я уже не смогла:
– Ну, знаете… Хорошенького же вы обо мне мнения!
– Подожди, так это не ты звонила мне с неизвестного номера и ставила песню «Перекресток семи дорог»? – разволновался Потапов, а я выпучила глаза:
– Вообще чокнутый?
– Я еще думал, что бы это значило? Перекресток семи дорог…
– А то, что ты на нем свернул не туда, – раздался из подпола злобный голос Володи. – И валить тебе надо…
– Володя, как ты мог, – только и смогла выдавить из себя я, заслышав такое.
Беседовать с подполом оказалось крайне неприятно.
– Как с алкашами бороться, так ты мне глазки строила, а как пришло время отблагодарить, так Володя побоку.
– Я тебе глазки строила? – задохнулась я от возмущения и заалела щеками. Мне почудилось, что остальные взирают на меня с таким видом, словно за мной есть какая-то вина.
– Еще как, – съехидничал Володя. – А как появился этот богатенький женатик, так ты все забыла. Вот она, бабская благодарность, – закончил он с обидой в голосе.
– Я не женатик, я развожусь, – кашлянул Потапов, а Ирка с Галей кинулись обнимать меня со словами «Поздравляем!».
– Во даешь, Зайка! С таким чудилой общалась и не заметила, что он странный, – покачал головой Толик.
– О странностях мне говорит человек, зимой вернувшийся с Грушинского фестиваля, – зло парировала я, но не могла не отметить: в людях я разбираюсь плохо.
Очень хотелось быстрее покончить с неприятными формальностями. Пришлось Потапову использовать свои связи, чтобы поторопить родную полицию. Когда грязно ругающегося Володю наконец увезли, мы принялись восстанавливать ход событий. Лева проявил себя радушным хозяином и поил нас чаем с малиновым вареньем.
– Я бы про Володю сразу сказал, но с ментами связываться – сами знаете. Кто мне поверит? Он же ко мне пришел и давай хитренько так выспрашивать: мол, не видел ли я чего. А я возьми и брякни: знаю, кто Потапова недолюбливает. Я-то сразу смекнул, что это Володя машину нафаршировал. А он мне: про письма никто знать не должен. И пригрозил, что упакует меня на пару лет. Ну, по тому делу, магазинному.